смелым и решительным. А что людям обещает? Воротить старую веру… Так мы от неё и не отрекались. И ведь припомнил бабку, княгиню Ольгу, будто с неё, с её крещения, началась наша дружба с ромеями и византийцами. А какая дружба? Сохраняем мир, хоть и не раз ходили к стенам Царьграда. Да разве ему втолкуешь, что худой мир лучше доброй ссоры.

- Ему сейчас всякая ложь да сплетня на пользу, народ мутить, - Блуд вздохнул и отпил из чаши мёда.

- Всё одно, - не унимался Свенельд, - не одолеть сыну рабыни наших стен. Да ещё твои… как их…пушки. Вот уж где сила! Ими одними хватит Киев оборонить. Не сказывал ты, как добыл такое орудие чудное?

Ярополк и не собирался посвящать даже ближний круг в эту тайну, потом каждый кинется к Настасье, суля богатые дары. А пока только у него было столь грозное оружие. И в Веже. Но где та Вежа, стоит на самой окраине земель русских. Да и сомневался князь, что Настасья станет хвалиться каждому или на торг выставлять свои пушки. Уж больно хитра молодая княгиня, не по годам разумна и понимает, что если все обзаведутся таким оружием, то и у её города преимущества не будет. И как там оно у них сейчас? Выстоят ли перед войском кагана? Должны. Деян лучший ратник и воевода умелый, и жена ему под стать. И всё же надо бы отправить гонца, пусть разузнает, всё ли в порядке. Второго обоза ещё не было, а время идёт.

- Можно и отвести беду от Киева, - тихо промолвил Блуд, - коль печёшься о народе.

- Сказывай, - остро глянул на него Ярополк.

- Езжай в Родень, не по зубам тот орешек Владимиру.

Князь удивлённо взглянул на воеводу:

- Бросить город ему на разграбление? В своём ли ты уме?

- Не оставить, - маленькие глазки Блуда бегали, - объяви, что там будет сражение. Обойдёт Владимир тогда Киев стороной, сразу к Родню выступит.

- Ты счёл его благородным? – усмехнулся Ярополк, - беззащитный город для него, что морковка перед заячьим носом. Нет, не бывать этому!

- Дружина киевская Царьград брала, а мы от лапотников бежать намерились, - вторил ему Свенельд, - не тужи, князь, может, и не понадобится люд киевский поднимать. Дружина своё дело знает и с наёмниками им дело иметь не впервой. Да и пушки своё возьмут. Нельзя Киев оставлять.

- На том и порешим, - Ярополк ударил ребром ладони по ручке кресла.

Свенельд тяжело поднялся и вышел, Блуд же не спешил.

- Послушай меня, князь. Владимир пока до Киева дойдёт, никого щадить не станет. Выступи в Родень. Сбережём поля и нивы, голод нам тоже не надобен.

Ярополк пристально смотрел в глаза Блуда, что-то нехорошее таилось во взгляде прежде верного воеводы. Не хотел князь сомневаться в своих ближних людях, но идти в Родень с дружиной, значит, обречь народ киевский на смерть.

- Нет, у родных стен встретим моего брата, - отрезал Ярополк, - и мысли о Родне оставь. Если сам утверждаешь, что лапотники с Владимиром идут, так нам ли от них бежать? Займитесь делами, болтовню же оставь.

Блуд поклонился и вышел. Его глаза метали молнии. Не ведал Ярополк, что давно сговорился его воевода с человеком мятежного Владимира. Денег у Блуда хватало, но рода он был невысокого, хоть и из боярских. Много кто сидел выше него за столом князя. Жгла воеводу многолетняя зависть. Ему ли шапку ломать перед этими, заплывшими жиром, чревоугодниками? Ведь он на воинской службе поднаторел, раньше ратников вставал по утрам, от боя не бежал. Знал Владимир, что жжёт душу воеводе, знал и как подступиться к Блуду, какие струны души умело затронуть. Не выстоял воевода перед льстивыми речами, но сейчас все его планы рушились. Ведь почти поверил Ярополк, что надо уходить в Родень. Чёртова девка со своими пушками порушила всё, что так долго создавал воевода! Обошла все его хитрости. Ничего, скоро покинет Руслав вежинский Киев, а пушки и испортить недолго. Недаром Блуд изучил все тонкости этого оружия, да и Руслав от него ничего не скрывал, где уж ему таиться от воеводы киевского?

***

Настасья

Быстро бежало время, отмеряя дни зорями утренними и алыми закатами. Оправилась Вежа от тяжёлой битвы. Жизнь снова пошла по своей колее. Делались пушки для Ярополка, скоро уже отправлять и второй обоз. С ним вернётся и Руслав. Варвара тяжело переживала разлуку, стала резкой и надолго замыкалась в себе. Я не лезла с душевными разговорами к своей охранительнице, поляница справится.

Мы с матушкой не ждали милости от кагана. Также готовились к обороне, надеясь лишь на удачу.

Однажды днём, когда мы вместе с Даной проверяли, как нам удались наши новые настойки, в клеть забежал запыхавшийся гридень:

- Гонец от кагана!

- Не стой, веди его скорее! - поторопила Милава. Через минуту мы уже и сами были во дворе.

Нам навстречу в окружении ратников шёл один из тех самых мальчишек, что мы отправили с вестью. Лицо его было осунувшимся. Видно, не одну лошадь загнал он, торопясь выполнить поручение.

С почтением поклонившись, передал небольшой свиток. Матушка развернула его, пробежала глазами:

- Каган согласен, - в её взгляде мелькнуло удивление, сменившись облегчением вперемешку с озадаченностью, - но вот сына своего видеть не хочет. Не нужен он ему.

- Зови Деяна, - повернулась я к ближайшему гридню, - посла накормить и дать с собой провизии.

И опять уже привычным кругом обсуждали мы грядущее.

- Думается мне, - вздохнула я, - что Тирах для кагана стал чем-то сродни позору. А вот наше неведомое оружие, что в который раз разметало его войско, даже из рассказов, впечатлило. Хочет узнать больше, оттого готов заключить мир, чтобы взять время на разведку. Разумно, - криво усмехнулась я.

Никто со мной не спорил: все сошлись на этой мысли. Недолго помолчали.

- Поступим так, - заговорил Деян, - отправим гонца к Гостомыслу, пусть сопровождает Тираха со своей дружиной в Киев. Тут нам этот парень не нужен, отдадим его кагану, а уж как отец поступит со своим сыном – не наше дело… Уважим черниговского князя. А сейчас надо весть Ярополку послать. Сколько времени дал нам каган? – повернулся Деян к матушке.

- Две седьмицы.

- А как же Владимир, если захватит послов в плен? Не видать нам мира