– Да, но это было давно. Теперь-то я в порядке. По крайней мере, мне хочется в это верить.

– Когда мы разговаривали в первый раз по телефону, ты упомянул про галлюцинации…

– Так и есть. – Он сдержанно улыбнулся. – Тебе действительно показалось, что я прислушиваюсь к каким-то голосам? И кто же, по-твоему, нашептывал мне на ухо? Ангел или демон? Нет, в этом лесу ни тот, ни другой никогда свои песни мне не пели.

– А в других местах?

Джон отложил ложку.

– Ты так настойчива. Почему?

«Скажи. Не держи в себе».

– Я просто подумала, что… может быть… Бонни…

– Ты подумала, что мне почудился голос Бонни? Голос из мира мертвых? – Он покачал головой. – Нет, я не настолько сумасшедший.

– Сумасшедший? Я знаю кое-кого, кто поспорил бы с тобой на этот счет. – Она попыталась улыбнуться. – Моя подруга, Меган, слышит голоса мертвых, а уж она-то одна из самых здравомыслящих людей из всех, кого я знаю.

– Ты ей веришь?

– Иногда не верить бывает очень трудно. Хотя вначале я относилась к этому весьма скептически. – Ева потянулась за чашкой. – Теперь я признаю, что где-то там существует много такого, что недоступно пониманию и бросает вызов самой реальности. Ты испытал нечто подобное в тюрьме, когда к тебе пришла Бонни.

– К чему ты клонишь?

– Ты сказал, что видел Бонни даже после того, как ее уже не стало. Сколько раз?

Джон напрягся. Помедлил.

– Не часто.

– Эти сны случались, когда тебя настигало отчаяние? Когда ты остро, до боли нуждался в ком-то или в чем-то?

Он неохотно кивнул:

– Да.

– И что это были за сны? Насколько реальными они казались? Разве ты не думал, что стоит только протянуть руку, и ты можешь дотронуться до нее? А потом, когда сон заканчивался, не ощущал ли ты мир и покой?

– Господи… – Его голос внезапно осип. – Да. Бонни была… Почему ты задаешь все эти вопросы?

– А как ты думаешь, почему? – Она поймала его взгляд. – Как ты думаешь, почему я смогла выжить после ее смерти?

– Она снилась тебе?

– Снилась. Приходила. Являлась. Вначале я говорила себе, что это мое воображение. Но мне было все равно. Я видела мою дочь. Потом, постепенно, я начала верить ей, когда она говорила, что это не сон. – Ева улыбнулась и поднесла к губам чашку. – Так что, если это безумие, то сумасшедший не ты один, Джон.

– Тебе было нелегко, – задумчиво сказал он. – Но почему ты рассказала мне об этом?

– Потому же, почему рассказала о Бонни. Наверно, почувствовала, что должна это сделать. – Она покачала головой. – И чтобы ты знал – если принимаешь появления Бонни за признак безумия, – что в этом конкретном безумии ты не одинок. Нас таких двое.

– И это тоже сближает нас. Я уже говорил, что, если ты пытаешься дистанцироваться от меня, сделать это становится все труднее.

– Пока беспокоиться не о чем. – Ева посмотрела на него в упор. – Мне трудно разобраться в своих чувствах к тебе, Джон. Иногда я становлюсь ужасно подозрительной и задаюсь вопросом, не мошенник ли ты. Иногда мне кажется, что у тебя и впрямь не все в порядке с головой, о чем твердят Джо и Кэтрин. Что у тебя раздвоение личности, и мистер Хайд только и поджидает нужного момента, чтобы вырваться на волю. Но в том, что касается Бонни, мне приходится рассчитывать только на собственное чутье. Я верю, что ты любил ее.

Он слегка склонил голову набок.

– То есть ты согласна дать мне шанс?

– Да, поскольку считаю, что и она тоже любит тебя.

Галло вздрогнул, словно от удара, и вскинул голову:

– А вот это уже неожиданность. С какой стати она должна питать ко мне какие-то чувства? Я этого не заслужил. Я не был с ней ни минуты.

– Может быть, твое присутствие для нее и не важно.

– Это важно, – сказал он жестко. – Для меня – важно. – Он сердито, рывком отодвинул стул, поднялся, прошел к двери, распахнул ее настежь и остановился в дверном проеме – руки в карманах, ноги расставлены, на темных волосах отблеск лунного света. – Давай не будем больше о Бонни, потусторонних голосах и прочей мистике. Меня сейчас интересует только Пол Блэк. Как добраться до этого мерзавца и уничтожить его. Почему он не звонит?

Глядя на него, Ева снова увидела то, что видела раньше – напряжение, едва сдерживаемую ярость, нетерпение. Да, для него это важно, и чувство вины, похоже, сидело в нем постоянной занозой. Она поднялась и начала собирать посуду.

– Я хочу этого не меньше тебя. Но, наверно, больше привыкла к тому, что ты называешь мистикой. – Она отнесла тарелки к раковине.

Галло оглянулся через плечо.

– Однако раньше ты была реалисткой.

– Я ею и осталась. – Ева улыбнулась. – Но, по-моему, никто не знает толком, что такое реальность. Твоя реальность может не быть реальностью моей… или Бонни. – Она пожала плечами и перевела разговор на другую тему: – Я помою посуду, а ты вытрешь, хорошо?

– Ладно. – Галло повернулся. – Знаешь, ты немного меня напугала.

– Знаю. Ничего, привыкнешь. – Ева открыла кран. – Бонни поможет.

Теперь улыбнулся он:

– А что…

У него зазвонил сотовый.

Ева замерла и выжидающе взглянула на Джона.

Он тоже напрягся, но тут же пожал плечами и посмотрел на дисплей.

– Номер незнакомый. – Он включил громкую связь: – Галло.

– Давненько не встречались. – Голос был глубокий, с едва заметными насмешливыми нотками. – Да и тогда едва перебросились парой фраз. Узнал?

– Блэк? – резко спросил Галло. – Трудно забыть того, кто при первой встрече напал на тебя и попытался убить. Будь ты половчее, меня бы в живых уже не было.

– Ты просто застал меня врасплох. – Насмешливые нотки сменились откровенно злобными. – Это Кин виноват. Не предупредил, что придется иметь дело с психом, которого даже ножом не остановишь. Из-за него дело закончилось тем, что мне пришлось собирать собственные кишки. Я его до сих пор не простил. – Он выдержал паузу. – И тебя, Галло, тоже. Меня постоянно гложет мысль, что я так и не посчитался с тобой.

– Ты посчитался со мной.

– Через малышку Бонни? Да, я получил удовлетворение. Но я предпочел бы сойтись с тобой. Лицом к лицу.

– Так что же не пришел? – резко спросилДжон. – Почему ты, сукин сын, пришел не за мной, а за беззащитной шестилетней девочкой?

– Берешь то, что можешь. Раньше я был не готов к встрече с тобой. Ты стал первым, кому удалось меня победить. Я вдруг задумался о собственной уязвимости и понял, что должен восстановить прежнюю уверенность. Теперь-то ясно, что никакой реальной угрозы ты не представлял. Я бы убил тебя давным-давно, если бы Кин не удерживал – боялся, что гроссбух попадет не в те руки.