Со скальных стен полетели вниз кувшины и бурдюки. Ударяясь о камни, они взрывались фонтанами черных тягучих струй. Брошенные факелы подожгли смолу. Извивы горных троп окутались трескучим пламенем, скрывшим чудовищ.

Ратники на укреплениях притихли. Закапали неимоверно мучительные долгие мгновения. И когда из огненных языков показались демоны, вздох недоуменного разочарования прокатился по рядам воинов. Пламя не погубило существ Темного мира, пламя не нанесло им никакого вреда. Тела демонов, прошедших сквозь огонь, полыхали тяжелым темно-красным светом. То, что можно было принять за шерстяной покров, раскалилось — только и всего. Демоны двигались вперед, прыгая с камня на камень. Следом за ними по тропам текли стаи чудовищных багровых псов, а их нагоняли шестиногие Твари. Эти перли вперед и вверх, не разбирая дороги, — преодолевали скальные кручи, со звоном вонзая свои костяные клинки в камень. А там, следом за демонами, уже мелькали среди валунов королевские знамена и знамена с родовыми гербами верных его величеству Константину вассалов.

Эрл вдруг совершенно ясно понял: эту атаку его людям нипочем не отразить.

Услышав крики вокруг, он поднял голову вверх. Горгульи, проведшие в полной неподвижности на острых пиках скал столько времени, что стали уже восприниматься деталью пейзажа, теперь покидали свои убежища. Воинство Высокого Народа закружилось над скалами.

Горный рыцарь почувствовал, как тает ледяная игла беспокойства в его груди. Горгульи, проделав несколько кругов, вдруг взлетели высоко — очень высоко, — превратившись в темные точки на утреннем смурном небе цвета холодного железа. А потом, постепенно снижаясь, понесли своих всадников прочь от укреплений, на которых вот-вот должна была завязаться кровавая битва, — прочь, в ту сторону, где расстилалась под скалами Предгорья голая безжизненная равнина.

Эрл услышал, как вокруг него закричали десятки голосов — изумление и ярость были в этих криках. Никто, кажется, не смотрел уже на несущуюся к укреплениям орду демонов. Все, задрав головы, глядели в небо, тыча вверх пальцами и обнаженными клинками.

Рядом с горным рыцарем откуда-то появился сэр Боргард.

— Что это значит, сэр Эрл? — кривя рот, прокричал хозяин Орлиного Гнезда.

Эрл не ответил. Одна из горгулий, кружась, снижалась над лагерем. Очень скоро она опустилась, подняв волны каменной пыли, в нескольких шагах от горного рыцаря. Глаза сказочного существа сияли глубоким, словно бы человеческим разумом. Всадник горгульи соскочил на землю. Маска его отливала кроваво-красным.

— Пришло время великой битвы! — зазвенело восклицание эльфа, и Эрл узнал голос Рубинового Мечника Аллиария, Призывающего Серебряных Волков. — Пришло время великой битвы, рыцарь!

— Что происходит, Аллиарий?! — крикнул Эрл, бросаясь к эльфу. — Почему воины Высокого Народа покидают нас?!

Рубиновый Мечник расхохотался:

— Неужели ты еще не понял, рыцарь? Воины Высокого Народа стремятся на место битвы! Наше место там, где затаился истинный враг! Что толку рубиться со слугами, гораздо умнее схватиться с их господином! В моем седле есть еще место, рыцарь. Я явился за тобой — поспеши!

У Эрла потемнело в глазах.

— Ты ведь обещал… — прохрипел он.

— Я дал тебе обещание от всего Высокого Народа — сокрушить Константина. А значит, так оно и будет. Еще раз говорю тебе: поспеши, рыцарь!

Сэр Боргард с рычанием бросился на эльфа. Но его движения вдруг замедлились настолько, что граф почти застыл на месте. Нужно было присмотреться, чтобы увидеть, как крохотными толчками тело его изменяет свое положение в пространстве. Мельком оглянувшись, Эрл заметил, что окружающая действительность подернулась мутной дымкой, словно всего реального осталось в этом мире — только он и эльф со своей горгульей.

Глазные прорези в алой маске Аллиария замерцали — будто заплясали круги на темной поверхности воды в глубоком колодце. И колодец этот потянул в себя Эрла. Рыцарь и сам не понял, как оказался у горгульи, услужливо опустившей крыло к его ногам. Холодный солнечный луч сверкнул на стальных перьях, и этот свет, ударив Эрла по глазам, отрезвил его.

Он поспешно отступил на шаг.

— Прекрати это, Аллиарий, — выговорил он. — Мое место здесь. И место Высокого Народа — здесь! Ты обещал мне. Ты обещал всем нам…

Овладев собой, он уже мог контролировать свой разум. Мерцание в глазах эльфа померкло.

— Я говорил только с тобой, рыцарь, — услышал голос Рубинового Мечника Эрл. — С тем, кто принимает решения. И ты принял решение — довериться нам. Разве я в чем-то обманул тебя? Пришло время великой битвы, в которой Константин будет повержен.

— А люди? — спросил Эрл. — Рыцари Серых Камней и их воины? Рыцари, пришедшие с равнин? Ты предлагаешь спасение — мне одному?

— Все они встали под твои знамена, чтобы сражаться и умереть, — ответил на это Аллиарий. — Их место здесь, рыцарь. В любом сражении — важнее всего уловить момент, когда нужно нанести решающий удар. Если воины Высокого Народа вместе с людьми примут бой на скалах Предгорья, этот момент будет упущен. И тогда — кто остановит того, кого вы знали под именем Константина? Я беру тебя с собой, потому что ты — важен. К тому же не ты один удостоишься чести оседлать горгулью. Еще один человек важен для нас, и он безо всяких колебаний принял предложение разделить седло с одним из Высокого Народа. Кажется, этот человек — твой родственник. Его имя — Гавэн.

— Мое войско… мы… Высокий Народ использует нас только для того, чтобы оттянуть и задержать основные силы королевского войска?

— Это единственный шанс на победу, рыцарь, — холодно проговорил Аллиарий, Призывающий Серебряных Волков.

— А как же гномы? Ты обещал, что войско Маленького Народа придет к нам на помощь!

— Я уже слышал сигнал, который подал Бхурзум. Войско Маленького Народа здесь.

— Где? Я не вижу его, Аллиарий!

— Послушай голос своего рассудка: раздели со мною седло. Ты — не такой, как они все. Твое предназначение — взойти на престол королевства, а не погибнуть в битве. А жертвы неизбежны на любой войне. Почему я должен каждый раз объяснять тебе очевидные вещи?

И снова горный рыцарь ощутил беспощадную правоту слов эльфа. Если он не покинет лагерь вместе с Аллиарием, он, несомненно, погибнет. А если погибнет, значит, этот долгий путь к престолу пройден зря. Вернее, не так… Значит, где-то на этом пути он свернул не туда… Эрл даже усмехнулся своей недавней глупости. Действительно, как просто…

— Ты — истинный король Гаэлона, — сказал эльф. — И твоя жизнь священна. Эти воины должны гибнуть за тебя, а не ты должен гибнуть за них. Посмотри на меня, рыцарь. Не прячь от меня своих глаз…

Если бы Аллиарий не произнес этих слов, Эрл взошел бы по крылу горгульи в спасительное седло. Но требование эльфа запустило в его голове привычный запрет, который рыцарь давно усвоил для себя: когда говоришь с Высоким Народом, не смотри в их глаза. Тогда ты сможешь себя контролировать.