поэмой!

С прологом, с эпилогом, словом всем,

Что нужно для классических поэм,

Но… с самой неожиданною темой!

1969

«Как бушевали соловьи…»

Как бушевали соловьи

Над нашей гоголевской хатой

Луною выбеленной и

Подсолнухами полосатой!

Их было не перекричать!

Но, неуверенно вначале,

Еще пугаясь всё сказать,

Мы их с тобой… перешептали.

Как было хорошо прильнуть

Губами к маленькому уху!

С собой мы взяли в дальний путь

Ту немудреную науку.

И с той поры она для нас

Защитой стала неизменной:

Таким же шепотом сейчас

Мы заглушаем шум вселенной.

1958

Повседневность

От чего сегодня оттолкнуться

Отлетающим моим стихам?

На какой мне шорох обернуться,

Над какой мне лужицей нагнуться,

Чтобы в ней увидеть звездный храм?

О, я знаю: лишь в прикосновеньи

К повседневности моей земной

Обрету нездешнее виденье,

Лишь в ее прозрачном отраженьи

Просияет мир передо мной.

Если б не было ее, смиренной,

Предо мной поверженной во прах,

Я бы заблудился непременно

В неизбывном грохоте вселенной,

В Скорпионах, Девах и Стрельцах.

С ней же мне и дальний путь не дален!

В каждой капле, камешке, листе

Шумный космос дремлет, изначален.

Оттолкнулся – и, глядишь, причален

К самой невозможной высоте!

1950

Родине

Между нами – двери и засовы.

Но в моей скитальческой судьбе

Я служу тебе высоким словом,

На чужбине я служу – тебе.

Я сейчас не мил тебе, не нужен,

И пускай бездомные года

Всё петлю затягивают туже —

Ты со мной везде и навсегда.

Душное минует лихолетье,

Милая протянется рука…

Я через моря, через столетья

Возвращусь к тебе издалека.

Не спрошу тебя и не отвечу,

Лишь прильну к любимому плечу

И за этот миг, за эту встречу,

Задыхаясь, всё тебе прощу.

1952

Царскосельская гимназия

Есть зданья неказистые на вид,

Украшенные теми, кто в них жили.

Так было с этим. Вот оно стоит

На перекрестке скудости и пыли.

Какой-то тесный и неловкий вход.

Да лестница, взбегающая круто,

И коридоров скучный разворот… —

Казенщина без всякого уюта.

Но если приотворишь двери в класс —

Ты юношу увидишь на уроке,

Что на полях Краевича, таясь,

О конквистадорах рифмует строки.

А если ты заглянешь в кабинет,

Где бродит смерть внимательным дозором,

Услышишь, как седеющий поэт

С античным разговаривает хором.

Обоих нет уже давно. Лежит

Один в гробу, другой, без гроба, – в яме,

И вместе с ними, смятые, в грязи,

Страницы с их казненными стихами.

А здание? Стоит еще оно,

Иль, может быть, уже с землей сравнялось?

Чтоб от всего, чем в юности, давно,

Так сердце было до краев полно,

И этой капли даже не осталось.

1957

«Я знаю: мир обезображен…»

Я знаю: мир обезображен.

Но сквозь растленные черты

Себя еще порою кажет

Лик изначальной красоты.

Он просияет на мгновенье

И снова скроется во мгле,

Но после каждого виденья

Немного легче на земле.

И с каждым разом мысль упрямей,

Что мир совсем не обречен,

Что, словно фреска в древнем храме,

Лишь грубо замалеван он.

И некий Мастер, в час свершений

К нему заботливо склонясь,

Освободит от оскорблений

Его классическую вязь.

1951

«Я не улавливаю знаков…»

Я не улавливаю знаков

Иных, неведомых миров,

Мой путь с другими одинаков,

Я тоже им идти готов.

Но принимая непреложность

Назначенного мне пути

Я верю всё-таки в возможность

До невозможного дойти.

Пусть ранит этот путь камнями,

Но я зато богат порой

Таинственными черепками

В пыли подобранными мной.

Какой чудеснейшей амфоре

Из неизведанной страны,

Сплетаясь в редкостном узоре,

Принадлежать могли они?

Перебирая их несмело,

Твержу я в помыслах моих:

Как хороша должна быть в целом

Разрозненная тайна их!

1964

Кудашев Николай Всеволодович

(1905–1979) – поэт

Родился в 1903 году в Кременчуге в старинной дворянской (княжеской) семье, ведущей родословную от Чепая Кудашева, потомка чингизидов, принявших православную веру. Среди предков поэта – участники войны 1812 года. Дед был декабристом, о чем Кудашев не без иронии писал в стихотворении «Внук декабриста» (1925): «Он жаждал свободы – я жертва свободы! / Он сеятель смуты – я жнец!».

Детство будущего поэта прошло на Днепре, он «вырос на песнях о “Варяге” и “Стерегущем” и на рассказах участников обороны Порт-Артура» (предисловие к сб. «Тени»).

В 1919 году шестнадцатилетний князь вступил добровольцем в Белую армию. Был ранен. В конце 1920 года эвакуировался с войсками Врангеля в Королевство сербов, хорватов и словенцев, где в закончил кадетский корпус и кавалерийское училище. Произведенный в корнеты, в составе 12-го гусарского Ахтырского полка в течение 20 лет нес службу в пограничных войсках Королевства.

В 1941 году вступил в «Русский Корпус», созданный в Сербии для охраны семей белоэмигрантов, в 1942 году вошедший в состав вермахта. В конце войны Кудашев был откомандирован в Офицерскую школу РОА и вместе с многими участниками этой армии оказался в американской зоне оккупации в лагере Платтлинг, откуда была произведена