времени, будучи канонизированными, тормозили дальнейшее развитие языка и литературы. В результате поиска новых форм для нового содержания, во многом отступая от норм цицероновской латыни, он создал собственный, выразительный и динамичный, неповторимо тацитовский стиль, в котором изящество классического языка виртуозно сочеталось со смелостью и утонченностью нового стиля.

Ораторских выступлений Тацита не сохранилось, как не сохранилось и упоминаний о них у позднейших писателей. Но дошло до нас, хотя и в неполном виде, его раннее сочинение «Диалог об ораторах» («Dialogus de oratoribus») в 42 главах, посвященное вопросам теории и практики красноречия и, главным образом, рассуждению о причинах упадка современного ораторского искусства. Другие сочинения Тацита принадлежат не ораторскому, а историческому жанру, однако и в них подтверждается интерес его к искусству речи. Мысли автора «Диалога об ораторах» вполне согласуются с мыслями историка, колеблющегося между ностальгией по ушедшему в прошлое и реалистическим приятием настоящего.

Вопрос о принадлежности «Диалога об ораторах» Тациту, долгое время занимавший исследователей, в настоящее время решен положительно. Аргументы, приводимые в защиту аутентичности сочинения, достаточно обоснованны и сомнения не вызывают[136]. Но если по вопросу авторства «Диалога» среди ученых достигнуто единство во мнениях[137], то по вопросу установления даты сочинения прения продолжаются: она определяется лишь весьма приблизительно, колеблясь между 96 и 105 г. н. э. Доводы исследователей в пользу той или иной даты приводить здесь нет надобности — столь они разноречивы[138]; представляется все же наиболее приемлемой датировка Р. Сайма[139], который относит время составления «Диалога об ораторах» к правлению Траяна, а именно к 101 г. — году консульства Фабия Юста, кому адресовал Тацит свое сочинение в ответ на его просьбу объяснить причины упадка красноречия в Риме в послереспубликанский период. Не решаясь изложить свое собственное мнение и оценить причины упадка своими усилиями, Тацит сразу оговаривается, что ограничится пересказом беседы н а эту тему четырех сведущих и красноречивейших лиц, которую ему будто бы довелось услышать в свои молодые годы, приблизительно в 74–75 гг.[140]

Таким образом, «Диалог об ораторах» — это как бы взгляд назад, воспроизведение услышанной беседы-спора более чем двадцатилетней давности. Тацит в нем вновь поднял волнующий вопрос о судьбах римского красноречия, о его сущности и месте в общественной жизни и о причинах его упадка, отразив тем самым актуальную полемику времени, спор литературных направлений — классицизма и «нового стиля».

Сочинение написано в форме дискуссии между представителями различных школ ораторского искусства. Все участники разговора — исторические лица: оратор и поэт Куриаций Матерн, разочаровавшийся в ораторском искусстве и решивший всецело посвятить себя поэзии, ораторы из Галлии — Марк Апр, модернист, и Юлий Секунд — видные представители судебного красноречия и учителя Тацита, наконец, Випстан Мессала — римлянин знатного происхождения, поклонник республиканского красноречия.

Действие происходит в доме Матерна на следующий день после публично произнесенной им трагедии о Катоне Младшем, любимом герое сенатской оппозиции I в. Апр и Секунд, друзья Матерна, опасаясь за то, что он мог вызвать этой трагедией недовольство в придворных кругах, пришли к нему, желая убедить его оставить поэзию, как никчемное и небезопасное занятие, и вновь обратиться к ораторской деятельности. Апр доказывает превосходство красноречия над поэзией, говорит о его пользе обществу, безопасности и жизненности, о славе, власти и богатстве, легко приобретаемыми ораторами и трудно дающимися поэтам (гл. 5–10). Матери, защищая от нападок Апра поэзию, говорит о наслаждении, приносимом ею, о прочности славы поэтов, приводя в пример славу Вергилия; он осуждает корыстное и кровожадное судебное красноречие современных ораторов, порожденное порчей нравов, предпочитая «благостное общение с музами в лесах и рощах тревожной и всегда настороженной жизни ораторов» в городе (гл. 11–13)[141].

В это время приходит Мессала и присоединяется к спору: он критикует современное ораторское искусство, противопоставляя ему древнее. Беседа, таким образом, переключается на спор о сравнительной ценности «древнего» (т. е. республиканского) и «нового красноречия» (гл. 15–35). Апр выступает с защитой современного красноречия, подчеркивая, что и древние в свое время были новаторами. Он доказывает историческую закономерность изменившихся форм красноречия в зависимости от перемен времени и вкусов общества, требующего теперь от речи изящества, сжатости, блеска, остроумия, сентенций, поэтических красок, и отмечает недостатки древнего красноречия, его унылость и бесцветность. Мессала, напротив, настаивает на том, что красноречие той поры превосходит современное. Здесь начинается разговор о причинах ухудшения красноречия. Мессала их видит в недостатках образования, в неразумном преподавании в риторических школах, где ученик, декламируя на выдуманные темы, заботится только об изощрении голоса и языка. Современным ораторам, говорит он, не хватает теоретических знаний, также как пе хватает им практического опыта. Конец речи Мессалы утерян.

После лакуны (гл. 36) спор заканчивает уже Матерн[142], который дает более глубокое объяснение причин упадка ораторского искусства в Риме, ставя красноречие в связь с политической жизнью. Эпоха республики с ее смутами, беспорядками, партийными разногласиями питала политическое и судебное красноречие; при изменившихся исторических условиях, когда уже не было ожесточенной борьбы политических группировок, не стало и серьезных тем, вдохновляющих красноречие; время процветания искусства речи безвозвратно миновало, но взамен пришли спокойствие и упорядоченность империи (гл. 36–41). Мессала намерен возразить Матерну, но беседу решено отложить до ближайшей встречи (гл. 42). Таким образом, все участники беседы, кроме Матерна, стоят за приоритет ораторского искусства над поэзией, хотя и признают его упадок. В определении причин упадка мнения их расходятся: каждый высказывает свою точку зрения, представляя тем самым характеристику типичных направлений в римском ораторском искусстве.

Имел ли место в действительности изложенный Тацитом разговор, или он плод его воображения, художественный вымысел — точно сказать нельзя. «Диалог», подчиненный определенному методу и плану, весьма искусно воспроизводит живую импровизированную беседу между друзьями; правда, речи их слишком хорошо систематизированы, слишком гармонично связаны между собой, чтобы быть таковыми в действительности. Вероятнее всего, это сочинение беллетристическое, некая оригинальная художественная композиция на материале слышанных автором разговоров, намеренный литературный прием, позволяющий Тациту развернуть во всей полноте и с разных сторон те острые вопросы, которые дебатировались в кругах римского образованного общества второй половины I в.

В «Диалоге об ораторах» рассматривается три таких вопроса: Что предпочтительнее — поэзия или ораторское искусство? Когда ораторское искусство стояло выше — в эпоху республики или империи? Каковы причины порчи красноречия? По этим вопросам выступают три пары персонажей, противостоящие друг другу в высказываниях: Апр и Матерн (оратор и поэт) — по первому вопросу, Апр и Мессала (оратор-модернист и оратор-классик) — по второму, наконец, Мессала и Матерн — по третьему. При этом в первой части ведущая