— С того дня, как я узнал, что у меня есть дочь, — отвечает он. Мы оба садимся в машину, и я приказываю своему водителю отвезти нас домой. — А теперь начинай говорить.

И я говорю.

Я раскрываю все, что произошло на данный момент с Эридой и Франциско. Убийство проституток. Нелояльность среди братвы. Нападение на мой склад наркотиков. Даже планы, которые у меня есть на следующую неделю.

К тому времени, как я заканчиваю объяснять, машина подъезжает к подъездной дорожке моего дома.

Люцифер хранит молчание, когда один из охранников открывает перед нами дверь, и мы уходим, заходя в мой дом.

— Просто возьми костюм и рубашку из моей комнаты. Я буду в своем кабинете, — говорю я, и мы расходимся в разные стороны.

Придя в свой офис, я начинаю готовить для нас крепкий скотч. Когда я собираюсь положить кубики льда, в коридоре раздаются тихие шаги. Я хорошо знаю, кому они принадлежат.

Элиша входит в комнату, но внезапно останавливается, как будто не ожидала меня здесь увидеть.

— Я… я думала, ты ушел на работу, — заикаясь, говорит она. Я хмурюсь в замешательстве, чувствуя намек на сомнение в воздухе.

— Это мой дом. Я могу приходить и уходить, когда захочу, — бормочу я, прежде чем подойти к ней.

Она пытается держаться прямо и уверенно, но ее глаза бегают туда-сюда, отчего мои сомнения углубляются еще больше.

— Что ты делаешь в моем кабинете? — Спрашиваю я. Мои руки лежат в карманах.

— Мне просто было скучно сидеть в своей комнате. Поэтому я просто бродила по окрестностям. Я так и не смогла больше рассмотреть твой дом.

Абсолютная чушь.

Она скрещивает руки на груди, пытаясь выглядеть уравновешенной, но, должно быть, знает, что это не работает. Я подхожу к ней ближе, ее цветочный аромат окутывает меня.

Ей приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться со мной взглядом, поскольку она намного ниже ростом. Ее кожа уже покрывается мурашками, а щеки краснеют от смущения.

Но прежде чем я успеваю спросить ее о чем-нибудь еще, я слышу стук обуви в нашу сторону. Я смотрю через ее плечо и вижу Люцифера, идущего к нам. Его брови в замешательстве хмурятся, когда он видит Элишу, стоящую передо мной.

Она прослеживает за моим взглядом и оборачивается, сталкиваясь лицом к лицу с Люцифером.

— Кто это? — Спрашивает Люцифер своим монотонным голосом.

— Это Элиша. Она моя гостья, — говорю я ему.

Его пустое выражение лица дает мне достаточный ответ, что он определенно не купился ни на какую мою чушь.

Я качаю головой, хрипло выдыхая.

— Иди наверх, Элиша, — приказываю я.

Элиша смотрит на меня убийственным взглядом.

— Как ты сказал, я твоя гостья, так что не приказывай мне, как собаке.

Губы Люцифера растягиваются в забавной ухмылке.

— Я уверен, что она может остаться, Максвелл.

Я, блядь, пристрелю этого ублюдка.

Я качаю головой.

— Как-нибудь в другой раз. — Я хватаю Элишу за руку и вывожу ее из комнаты. — Оставайся наверху. — Отдав ей приказ, я захлопываю дверь и поворачиваюсь к Люциферу, на лице которого все еще застыла самодовольная ухмылка.

— Она совершенно уникальна, — говорит он.

— Она заноза в заднице, — бормочу я и беру стакан, передавая его ему.

Мы оба садимся со стороны окна, где между двумя стульями стоит маленький столик с шахматами.

Солнечное тепло окутывает нас, как успокаивающее одеяло.

Люцифер делает несколько глотков из своего бокала, прежде чем поставить его на стол, его взгляд устремлен на шахматную доску, указательный палец прижат к губам.

— Итак, ты планируешь поймать Франциско где-нибудь на следующей неделе? — спрашивает он, прежде чем двинуть свою белую пешку вперед.

Я выдвинул черную пешку вперед, пока пил золотую жидкость.

— Таков план. Поймать его было бы все равно что сломать столп власти Эриды. Это будет удар, который приведет ее ко мне.

Двигая конем, Люцифер откидывается назад.

— Но мой вопрос в том, как ей удалось узнать так много о твоих сферах деятельности всего за несколько дней?

Один и тот же вопрос бродит у меня в голове уже несколько недель, но ответ не приходит мне в голову. Люди, работающие под моим началом, не посмеют перечить мне. Если только они не ценят свою собственную жизнь и семью.

Я заменил каждого старого члена Братвы теми, кому я полностью доверяю, чтобы они выполняли свою работу без тени предательства.

— Мой собственный народ, который дал мне эту власть, идет против меня. И все ради чего? Гребаная ревность. — Я заставляю своего слона подойти поближе к моей пешке.

Он хихикает себе под нос.

— Они скоро поймут, кто достойный правитель, когда ты поймаешь Эриду и убьешь ее. Эти засранцы всегда хотят темноты — днем или ночью. — Он передвигает еще одну пешку. — Расправляются с кем-то, просто чтобы насытиться. И это то, что они делают и с тобой. Они хотят расправиться с тобой, потому что ты что-то у них отнял. Их права. Их права жить во тьме, которая наполнена насилием, кровью, сексом и зависимостью. И с новой силой, которую предлагает Эрида, они сразу же воспользуются этой возможностью.

Я со вздохом закатываю глаза и делаю еще глоток.

— Я пришел к этой теории раньше тебя, Люцифер. Чем скорее я убью ее, тем лучше.

Я беру его пешку своим конем. Он берет моего коня другой пешкой.

На несколько мгновений воцаряется тишина, пока мы продолжаем играть. Мы оба наклоняемся вперед, наши глаза сосредоточены на игре. Но наши мысли витают где-то в другом месте. Теперь я замечаю, что его слон угрожает моей королеве.

— Почему ты не рассказал мне об Элише? — спрашивает он с усмешкой.

Я бросаю на него сердитый взгляд.

— Она не важна.

— Позволю себе не согласиться. В твоем доме никогда не бывает гостей. Особенно такая красивая женщина, как она.

Я вздыхаю.

— Просто брось это.

— Я бы сделал, если бы она была просто рабыней… — Я стону от разочарования, бросая на него убийственный взгляд. — Сосредоточься на этой гребаной игре.

Он приподнимает бровь.

— Значит, она рабыня.

Черт.

Этот гребаный ублюдок разбирается в мыслительных трюках лучше меня.

— Совсем неудивительно. Но меня действительно удивляет, что она разгуливает по дому как свободная женщина. Обычно твои рабы не покидают свою комнату и продолжают ждать твоей следующей команды.

Он не ошибается. У меня и раньше были рабы, и они были моими маленькими марионетками. Я дергал их за ниточки, и они танцевали под мою дудку, как я того хотел. Но я использовал их только для собственного удовольствия.

Они никогда не задавали вопросов и