— А чем вы занимались в Неаполе? — спросила Куми.

— Исследованиями, — ответил Ватанабе.

— Археологическими?

— Не совсем, — небрежно произнес он, теряя интерес к этой теме. — В основном я был туристом. Просто осматривал достопримечательности.

— Что-нибудь конкретное? Возрождение? Древний Рим?

Снова появился этот взгляд, внимательный, осторожный. Куми пригубила шампанское.

— Просто осматривал достопримечательности, — повторил Ватанабе.

— А у вас есть своя коллекция древних артефактов? — спросила Куми, меняя тактику.

— Есть кое-что, — подтвердил он.

— Ценное? — встрепенулась Куми, изображая чуть ли не эротическое возбуждение.

— Есть кое-что, — улыбнувшись, повторил Ватанабе. — Очень ценное.

— Где вы это храните?

— Дома. Если хотите, я мог бы вас отвезти…

Вопрос на мгновение завис в воздухе. Подумав, Куми вместо ответа осушила бокал и встала.

Что-то не давало покоя Мацухаси. Впрочем, в этом чувстве не было ничего нового. За последние шесть месяцев у него в сознании поселилось больше гложущей тревоги, чем за предыдущие двадцать четыре года жизни. Однако сейчас это было что-то другое. Оно постоянно теребило Мацухаси, оставаясь за порогом слышимости, подобно голосу в плохо настроенном радиоприемнике, затихающему прежде, чем удается разобрать слова.

Подобно воспоминанию.

Это имело какое-то отношение к Найту, точнее, к обоим: умершему священнику и его брату, который выдавал себя за журналиста.

Выключив телевизор, Мацухаси открыл банку пива и сел за переносной компьютер. Он набрал адрес интернет-странички церкви Эдварда Найта, надеясь, что ее еще не успели обновить. Увы, это уже было сделано. Приход теперь возглавлял какой-то Джим Горнэлл. На страничке были некролог Найта и просьба помолиться о его душе. В небольшом поминальном альбоме были собраны несколько старых фотографий, и Мацухаси, потягивая пиво, включил автоматический просмотр. Снимки поочередно появлялись на экране, задерживаясь на пять секунд: юный Найт в светской одежде в окружении сверстников, епископ рукополагает его в духовный сан, он в зеленом с золотом облачении служит мессу, с молотком на строительстве ночлежки для бездомных, на чьей-то свадьбе…

Стоп. Назад.

Остановив просмотр, Мацухаси всмотрелся в изображение. Эдвард Найт, моложе лет на пять относительно того, каким он видел его в последний раз, и счастливая пара. Жених внешне поразительно, как родной брат, похож на священника, а невеста…

Схватив телефон, Мацухаси набрал номер, не отрывая взгляд от экрана компьютера.

Ватанабе закрыл дверь жилого прицепа, и тут внутри зазвонил телефон.

— Вам обязательно нужно ответить? — спросила Куми.

— Не-ет, — протянул он, направляя пульт дистанционного управления на «мерседес».

Мигнули фары, щелкнули отпирающиеся двери.

— Очень хорошо, — заметила Куми. — Я не люблю, когда меня задвигают в сторону.

Усмехнувшись, Ватанабе проводил ее к машине и с неестественной любезностью открыл дверь.

Куми села в машину. Закрыв дверцу, Ватанабе обходил вокруг автомобиля, когда зазвонил его сотовый телефон. В окно Куми увидела, как он взглянул на номер. Вздохнув, Ватанабе пробормотал что-то насчет работы и поднес телефон к уху.

Компьютер оказался защищен паролем, в чем не было ничего удивительного. Отчаявшийся, на взводе, Томас вошел в систему как простой пользователь, подключился к Интернету и проверил свою электронную почту. Затем он достал из кармана визитную карточку, собрался с духом и снял трубку телефона, моля Бога о том, чтобы правильно вспомнить код страны. Ему ответили после трех гудков.

— Привет, Дебора. Это Томас Найт.

Ему показалось, что он услышал, как она втянула воздух, но вслух женщина ничего не сказала.

— Понимаю, это неожиданно, и ты, вероятно, наслушалась про меня самого разного, но, уверяю тебя…

— Я знаю, что ты никого не убивал, — остановила его Дебора.

В ее голосе прозвучала не столько уверенность, сколько решимость, словно она прыгнула в воду с высокой вышки и понимала, что теперь малейшая оплошность могла привести к катастрофе.

Вот еще один человек полагается только на веру.

— Спасибо, — поблагодарил ее Томас. — Ты можешь взглянуть на ту фотографию, которую прислала мне, из статьи о находке на раскопках в Японии?

— Подожди, — сказала Дебора.

Открыв изображение, Томас задумчиво изучал его, уставившись на светящийся серебряный крест, украшенный рыбой с ногами посередине, потом спросил: — Ты можешь установить возраст?

— Точно не могу, только не по картинке. Если судить по стилю, я бы сказала, крест европейский, относится к раннему Средневековью, скорее всего, седьмой или восьмой век.

— Ну а рыба?

Последовала пауза.

— Я ее вижу, — только и сказала Дебора.

— И?..

— Томас, что ты от меня хочешь?

— Желаю знать, возможно ли, что этот крест из той гробницы, которую ты раскопала в Пестуме. Ты говорила, что там, скорее всего, уже кто-то побывал до тебя. Этот крест может быть из той гробницы?

— Я не могу сделать подобное заключение на основании одной только фотографии, Томас, — заявила Дебора, повышая голос. — Если ты хочешь сказать, что этот крест из той гробницы в Италии, то делаешь очень серьезное обвинение в адрес японского археолога, который утверждает, что обнаружил его на родине. Для подобного обвинения нужны очень веские основания. Тебя могут привлечь к ответственности за клевету.

— Этот крест может быть из гробницы в Пестуме?

— Ты меня не слушаешь…

— Слушаю и ценю твою заботу, но ты мне все-таки ответь. Такая возможность уже приходила тебе в голову, иначе ты не прислала бы мне фотографию! Этот крест мог быть похищен из гробницы в Пестуме?

— Он соответствует крестам, нарисованным на стенках саркофага. Рыба очень необычная из-за непропорционально увеличенных передних плавников. Я не встречала ничего подобного за пределами узкой области в Италии и больше нигде в христианском искусстве. Однако из этого еще не следует, что находка в Японии является мошенничеством. Быть может, существовало раннее проповедническое движение, о котором мы ничего не знаем, и этот крест, имеющий итальянское происхождение, действительно попал в Японию…

— Нет, — остановил ее Томас. — Тут все не так. Здесь происходит что-то весьма серьезное. Эд это обнаружил. Я уверен.

— Я полагала, тот японец, которого убили…

— Сато, — подсказал Найт.