– Зачем вам это знать?

– Частное любопытство.

– А кому вы расскажете?

– Никому.

Суинтон жадным взглядом посмотрел на лежащую на столе тысячу долларов.

– Вы клянетесь? Эта тайна много-много лет хранилась в моем семействе.

Пендергаст кивнул.

Еще одна пауза.

– Это началось с Комитета Семи, – начал наконец Суинтон. – Мой прапрадедушка Август Суинтон был одним из них. По крайней мере, так это передавалось в нашей семье. – В его голос вкралась горделивая нотка. – Как вы сказали, гризли не имел отношения к убийствам. Их совершали четыре чокнутых ублюдка, прежде они работали на плавильне, а в то время жили в горах и стали каннибалами. Человек по имени Шадрач Кропси отправился в горы – хотел выследить этого медведя, но обнаружил, что гризли тут ни при чем, а виноваты эти типы, которые поселились в заброшенной шахте. Он засек место, где они обосновались, а потом созвал Комитет Семи.

– И что случилось после этого?

– Это уже второй вопрос.

– Верно. – Пендергаст улыбнулся. – Ну что, следующий круг? – Он взял револьвер, крутанул барабан и положил оружие.

Суинтон покачал головой:

– Я опять вижу патрон – он не в боевом положении. Еще одна тысяча?

Пендергаст кивнул.

Суинтон взял револьвер и снова нажал на спусковой крючок. Положил оружие и протянул руку:

– Глупее игры я в жизни не видел.

Пендергаст выдал ему тысячу долларов. Потом взял револьвер, крутанул барабан, не глядя приставил ствол к виску и нажал спусковой крючок. Щелк.

– Вот вы-то и есть долбанутый псих.

– В этом районе, похоже, много таких, как я, – ответил Пендергаст. – А теперь к моему вопросу: что сделали Шадрач Кропси и Комитет Семи?

– В те времена такие проблемы решались как надо. Они сами все и сделали. В жопу закон и всю эту говорильню. Они пошли туда и прикончили этих каннибалов. Как мне рассказывали, старик Шадрач в той схватке погиб. И после этого никаких гризли-людоедов там больше не было.

– Где они их убили?

– Это еще один вопрос, приятель.

Пендергаст взял револьвер, крутанул барабан, положил его на стол. Суинтон нервно посмотрел на оружие:

– Я не вижу патрона.

– Значит, он либо в боевом положении, либо в противоположной камере. А это означает, что ваши шансы остаться в живых – пятьдесят на пятьдесят.

– Я так не играю.

– Вы же сказали, что будете играть. Не думал, что вы трус, мистер Суинтон. – Пендергаст вытащил из кармана пачку долларов и отсчитал двадцать банкнот. – Мы удвоим ставки. Вы получите две тысячи, если нажмете на крючок.

Суинтон весь вспотел:

– Я не буду играть.

– Вы хотите сказать, что пропускаете вашу очередь? Что ж, не буду настаивать.

– Да, именно так, я пропускаю.

– Но я пропускать не намерен.

– Валяйте. Вам и карты в руки.

Пендергаст крутанул барабан, поднес револьвер к виску, нажал крючок. Щелк. Он положил револьвер на стол.

– Мой последний вопрос: где они убили этих каннибалов?

– Не знаю. Но у меня есть письмо.

– Какое письмо?

– То, которое перешло ко мне. Оно вроде как все объясняет.

Суинтон поднялся со скрипучего стула и отправился в темный угол своего жилища. Минуту спустя вернулся с пыльной стопкой старой бумаги, завернутой в лавсановую пленку. Он снова сел на стул и передал письмо Пендергасту.

Это была записка от руки, без даты, приветствия и подписи.

встричаемся сегодня вечером в Идеале в 11 ровно они в закрытой шахте Рождество у стены контрабандиста их там 4 возьми лучшие ружья и фонарь записку сожги перед тем как уходить

Пендергаст опустил письмо. Суинтон протянул руку, и Пендергаст вернул ему записку. На лбу Суинтона все еще были капельки пота, но он явно чувствовал облегчение.

– Не могу поверить, что вы играли в эту игру, ни разу не взглянув на положение барабана. Так ведь и черепушку размозжить можно.

Пендергаст снова надел пальто, обвязался шарфами, потом взял револьвер. Вывернув барабан, он уронил патрон «магнум» в ладонь.

– Никакой опасности не было. Я привез этот патрон с собой и заменил им один из ваших, когда разоружал револьвер. – Пендергаст поднял патрон, зажатый в пальцах. – Он разряжен.

Суинтон вскочил:

– Ах ты сука!

Он двинулся на Пендергаста, вытаскивая свой пистолет, но Пендергаст мигом вложил патрон в барабан и поставил его в боевое положение, а потом навел «блэкхок» на Суинтона.

– А может, я его и не разрядил.

Суинтон замер.

– Вы этого никогда не узнаете. – Пендергаст взял собственный «лес баер» и, держа Суинтона под прицелом, извлек патрон из барабана «блэкхока» и сунул его в карман пальто. – А теперь я отвечу на ваш прежний вопрос. Я не журналист. Я федеральный агент. И могу обещать одно: если вы мне солгали, то я об этом узнаю скорее рано, чем поздно. И тогда никакое ваше оружие вас не спасет.

В тот же самый день в три часа пополудни Кори нежилась в номере отеля «Себастиан», облаченная в махровый халат для ванной, предоставленный отелем; сначала она восхищалась видом из окна, потом проверила содержимое мини-бара (позволить себе использовать это она не могла, но хотя бы посмотреть тоже было удовольствие), после чего вошла в отделанную мрамором ванную. Она включила душ, отрегулировала температуру воды и, сбросив халат, вошла в кабинку.

Наслаждаясь горячим душем, Кори размышляла о том, что дела налаживаются. Ее все еще огорчало случившееся позавчера за завтраком, но все это меркло в сравнении с теми открытиями, что сделал Пендергаст. Рассказ Дойла, шахтеры, спятившие от воздействия паров ртути, и связь с семейством Стаффорд – все это было очень важно. Пендергаст был прав: ей угрожала смертельная опасность.

Роринг-Форк в значительной мере вернулся в состояние города-призрака, каким он был прежде, вот только теперь он был празднично убран к Рождеству, хотя пойти было некуда. Полный сюр. Даже пресса упаковала свои камеры и микрофоны. Отель «Себастиан» потерял большую часть постояльцев и обслуживающего персонала, но ресторан работал на полную катушку, даже больше, чем обычно, поскольку люди, оставшиеся в городе, похоже, все до одного хотели наесться до отвала. Кори удалось заключить трудную сделку с управляющим: она получала бесплатно номер и завтрак в обмен на шесть часов ежедневной работы на кухне. Хотя ее договоренность с отелем предусматривала лишь одноразовое питание, у Кори был богатый опыт питания за шведским столом, и она не сомневалась, что за один раз сумеет наесться на целые сутки.