Так жили задолго до них и не им, простым смертным, менять законы, предписанные самим Аллахом. Но ведь и ханы смертны. И Дивей-Мурза хорошо помнит, как взошел на престол его нынешний господин, обезглавив несколько сотен человек, поднявшихся против него. Может быть, звезда Девлет-Гирея дольше других просияет на небосклоне. Род Гиреев — великий род и почему бы не им вернуть правоверным те земли, что силой и коварством отняты плотоядными русскими, разметавших в разные стороны два великих ханства — Казанское и Астраханское.

Это в тенистых садах Бахчисарая хорошо предаваться неге и слушать стихи придворных поэтов, ласкающих ханский слух. Воевода не верил, что изнеженные руки Девлет-Гирея могут сжать горло московского царя и заставить вернуть обратно захваченные настырными русскими земли. Хан смотрит в рот турецкому султану Сулейману Великолепному, единственному властелину Востока, по-настоящему сильному и могущественному. Именно по его приказу он нападает на русские заставы, вытаптывает хлеба их полей, оставляя тела погибших нукеров под стенами русских городков. Султан со всего берет свою долю, в том числе и с каждого набега: тканями, серебром, невольниками. Была бы воля Девлет-Гирея и он не выходил бы из Крыма, оставаясь многие годы в его тенистом влажном сумраке, окружая себя самыми прекрасными невольницами, собранными со всего мира. Нет, не может воин, подолгу не садившийся в седло, стать могучим властелином и заставить врагов бояться себя. Разве русские бояться Крымского хана? Тогда почему не везут они ежегодную дань в Бахчисарай и не складывают с почтением ее возле ханского трона? Более того, они осмеливаются выставлять полки и показывать зубы, норовя укусить побольнее. Но придет час великого наказания за все их грехи, совершенные против законных властелинов степи. Девлет-Гирей поклялся сжечь ненавистную Москву, а их царя привезти привязанного за хвост мерина к себе во дворец. И когда он соберется с силами, пересилит свою леность, вот тогда русские окончательно поймут, кто их властелин.

Дивей-Мурза чуть приоткрыл глаза, сомкнутые во время его долгих размышлений, и с удивлением увидел, что посланная им полусотня возвращается обратно.

— В чем дело? — грозно крикнул он запыхавшемуся сотнику, вернувшемуся ни с чем. — Где русские, которых ты должен был привести ко мне на аркане?

— Мы не нашли их, — понурившись, ответил тот.

— Что значит не нашли? Они выехали из леса?

— Нет.

— Значит, они там?

— Их нет нигде, мы осмотрели каждое дерево.

— Уж не мне ли самому прикажешь заняться этим? Иди и не возвращайся, пока не притащишь их сюда.

Сотник развернул коня и гортанно крикнул своим нукерам, указывая в направлении леса, и те неохотно отправились на поиски исчезнувших дозорных.

Едигир с князьями, въехав в лес, уже знал, что крымцы продолжат преследование и обязательно попытаются охватить лесок с обеих сторон, а потому не спешил выбираться в открытую степь. Продвигаясь вглубь, он заметил небольшой овражек, уходивший в сторону реки, сплошь закрытый зарослями кустов, образующих густую непроглядную стену. Ему удалось вскоре найти едва заметный проход, через который он пролез сам и провел коня, сделав знак остальным следовать за ним. Князья недоумевали, с чего это они должны прятаться, но не стали перечить, а забрались вслед за Едигиром в укрытие, так что со стороны узкой тропинки, проходящей через лесок, их совсем не было заметно.

Через некоторое время показались осторожно пробирающиеся всадники, внимательно осматривающие заросли. Ничего не заметив, они проехали мимо. Князь Барятинский беззвучно показал, что опасность миновала. Но Едигир упрямо покрутил головой, приложив палец к губам. И точно, ждать пришлось недолго, крымчаки вновь проехали по тропе, раздвигая пиками кусты. Но и на этот раз они не заметили укрывшихся в лощине дозорных. Выждав еще какое-то время, Едигир подал знак выходить, но приказал двигаться в ту же сторону, откуда въехали в лесок. Дойдя до опушки, увидели, что крымская конница ушла далеко вперед, оставив их позади себя. Тогда они вскочили на коней и выехали из леса. Едва проехав несколько шагов, Едигир заметил конный отряд человек в двадцать, стоявший на соседнем холме.

— Татары, — первым крикнул Петр Колычев, но все и без него увидели, что крымцы помчались им наперерез, рассыпавшись цепью.

— Перехитрил нас их башлык, — зло выдохнул Едигир, — послушался вас! А надо было темноты дождаться!

Обратно в лес, — выкрикнул Федор Барятинский и уже повернул коня в сторону тропинки.

— Нет, — отрезал Едигир, — в лесу нас быстро достанут. Уходим к реке!

— Но там укрыться негде, — удивился Барятинский.

— Уйдем, — уже пригнувшись к конской шее, бросил им Едигир, первым поскакав вдоль леса, выбирая наиболее короткий путь к реке.

Опытный Дивей-Мурза сразу понял, что русские затаились в лесу, где степнякам трудно будет их отыскать. Не желая тратить драгоценное время на поиски нескольких человек, а они наверняка отправили кого-то упредить воевод в крепости, он оставил небольшой отряд подле леса дожидаться, когда беглецы сами выйдут на них. И теперь, горяча коней, они бросились в погоню, спеша нагнать четверых русских, необдуманно бросившихся в сторону реки. Они слегка замешкались, дав русским оторваться, и теперь, вытянувшись клином, скакали следом, свистя и улюлюкая. Но не обремененные долгим переходом кони русских ни в чем не уступали легким крымским лошадкам, и расстояние меж ними не сокращалось.

Едигир несколько раз обернулся и понял, что далеко им не уйти, если начнут петлять меж оврагами и перелесками. Он глянул вперед и увидел темнеющий в стороне лесок поменьше того, в котором они только что укрывались, и направил коня к нему.

— Куда?! — зло крикнул Петр Колычев, увидев что Едигир изменил направление, и расстояние меж ними и крымцами тут же сократилось.

— Не отставай, — ответил тот, вынимая лук. Татары громко заверещали, рванув коней наперерез беглецам, боясь в очередной раз упустить их, и попытались достать стрелами, но безуспешно. Татарские кони начали уставать и тяжело храпели, мотая головами, со свистом втягивая воздух. Из двух десятков человек, что бросились за беглецами, лишь пятерым удалось продолжить погоню, не снижая темпа и неотступно следуя за ними. Остальные растянулись по всему полю, наблюдая издали за погоней, надеясь, что и пятеро их товарищей справятся, прижав русских к лесу, а там и они подоспеют на помощь.

Едигир безошибочно угадал, что за леском сразу же начинается глубокий овраг, куда верхом лучше не соваться. Но и убегать пешими, бросив коней, не хотелось. Нужно было попробовать отбиться от крымцев, которые гнались за ними, используя уловку, что он много раз применял в Сибири.

— Укройтесь за деревьями и готовьте пищали, — крикнул он, как только добрались до лесной опушки, — да коней привяжите покрепче.

Молодые князья, соскочив с коней и привязав их, укрылись за толстыми стволами деревьев, приготовив пищали. У каждого в руках уже дымился фитиль, а ружья были заряжены заранее. Они с недоумением проводили взглядами Едигира, умчавшегося куда-то вдоль опушки, оставив их одних.