Рисунок наш артефактор просыпал специальным песком из серебряного стекла. Явно не зря старался. Энергия, словно притянутая пылесосом, влилась в линии, заискрившиеся мягким светом. Сполохи побежали к расставленным в узловых местах статуэткам. Я ощутил, как отозвались конструкты в артефактах. Они действительно вели себя странно. Впрочем, откуда мне знать, что в таких делах странно, а что нет. Мой опыт работы с артефактами не такой уж большой, да еще и узконаправленный.

Статуэтки отозвались тихим звоном и завибрировали на одной ноте. Я приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, не изменились ли они внешне, и чуть не сбился с настроя. Прямо из прозрачного воздуха под куполом начали зарождаться хлопья очень знакомого тумана. Он очень быстро заполнил все внутреннее пространство. В глубине этой завесы заплясали крохотные, похожие на искры молнии.

Снова сосредоточившись, я прислушался к той ноте, которую тянули статуэтки. И сразу же пришло ощущение неправильности вместе с желанием сделать все как надо. Руки словно сами собой поднесли дудку ко рту. Что самое интересное, там даже не было дырочек для изменения звука, но стоило мне дунуть, как костяной инструмент отозвался нотой, идеально подходящей к той, что издавала группа артефактов.

Не придумав ничего лучше, я просто пожелал изменить однотонную мелодию, трансформировать ее в то, что слышал в Туманной долине.

И ведь получилось! Мелодия стала другой, пока еще корявой, но узнаваемой. Я сосредоточился еще больше. И интересно, магической энергии в процессе не тратилось ни грана. Только эмоциональный посыл да жгучее стремление к совершенству.

Статуэтки тут же отозвались, причем каждая по-своему. Припавший к земле мускулистый человек с головой гремучего льва выдал трепещущую вибрацию. Присевший в позе сумоиста толстяк с головой беловодского единорога заухал задающими ритм тамтамами. Сидящий в позе лотоса человечек с головой чешуйчатой гориллы влился в мелодию протяжным подвыванием. Последней в наш хор вошла воплощенная в металле обнаженная девушка с крыльями вместо рук и с головой какой-то длинноклювой птицы. Вся ее фигура стремилась ввысь – от вставших на цыпочки ног и до распахнутых во взмахе крыльев.

Вот теперь это было очень похоже на песнь сирина, так что я совершенно не удивился, когда где-то в невообразимой выси отозвался тот, к кому мы все впятером взывали.

– Ты что, решил сыграть нам перед смертью на дудке? А танцы будут? – послышался насмешливый голос, но сейчас мне было на него плевать.

Даже открыв глаза, я лишь равнодушно отметил присутствие в зале двух человек в странной футуристической броне. Щиток на шлеме был открыт только у Бурелома. Именно он и заговорил со мной. Расплывавшийся по округе туман позволял мне чувствовать все, что в нем происходило. Еще двое ушкуйников стояли снаружи на небольшом отдалении друг от друга.

Похоже, Бурелом был прекрасно осведомлен о слабостях истинных магов Беловодья.

Действительно опасный противник, но это уже не имело значения, потому что ОН совсем рядом. Волшебная песня становилась все сильнее, наполняя мою душу восторгом и отгоняя любые страхи и сомнения.

Я, конечно, посмотрел в сети картинки с сиринами из земной мифологии, но даже не сомневался, что беловодский тезка будет совсем другим. Он скорее походил на гигантскую призрачную бабочку, чем на птицу, тем более с человеческой головой. Хотя, когда смотрел на статуэтки, у меня были определенные иллюзии. К крыльям, разбитым на три сегмента каждый, крепилось веретенообразное тело с целым ворохом тонких щупалец.

Сирин прошел сквозь каменно-стеклянный купол, даже не повредив его. Нужно отдать должное, отряд ушкуйников среагировал мгновенно. Удивляться тут нечему – убийство эфирных тварей – это их работа на уровне рутинной. Даже не сомневаюсь в правоте дядьки Захара, утверждавшего, что местный сирин и в подметки не годится запредельским сородичам, но и условия тут другие.

Первым ударил Бурелом, отбросив мощным разрядом эфирное существо к самому потолку. Дарующая мне душевное равновесие песня резко сменила тональность, и в ней появились грозные нотки. Сирин ответил резко удлинившимися щупальцами, причем досталось совершенно всем, без разбора.

Ушкуйники прикрылись полусферическими щитами, а меня защитил энергетический купол, созданный резонансом фигурок-артефактов. На самом деле это и было основным предназначением артефактов наряду с созданием тумана, в котором сирину было комфортно. Подпевка являлась второстепенной функцией.

Ушкуйники тут же перешли в контратаку, стреляя в сирина крохотными шаровыми молниями из каких-то раритетного вида барабанных ружей.

Помещение мгновенно покрылось инеем изнутри. Волшебный туман сильно поредел. Я испугался за свою защиту, но заметил, что подпитка идет без проблем. Время от времени с разных сторон в помещение влетали стремительные струи плотного, искрящегося разрядами тумана и вливались в статуэтки.

Увы, у ушкуйников тоже особых проблем с энергией не наблюдалось. Сирина атаковали только Бурелом и его помощник. Два других, образовав цепь, качали энергию из пространства вне здания.

– Сеть! – внезапно крикнул Бурелом, и тактика ушкуйников изменилась.

Они явно успели вымотать сирина и сделали это пугающе быстро. Боярин и находящийся рядом с ним боец синхронно произвели непонятные пассы руками, и от каждого в сторону рванувшего к потолку сирина потянулись разветвленные молнии. Достигнув цели, они оплели эфирное существо и даже сцепились между собой. Через пару секунд в помещение вбежал еще один ушкуйник и присоединил свое заклинание к общей связке.

В гневную песнь сирина вплелась какая-то мука. Его потянуло вниз, но, чтобы приземлить небесного бродягу, понадобился четвертый ушкуйник. Энергия вместе с туманом начала возвращаться в помещение, так что подкачка оказалась уже не нужна, да и сеть явно не была такой затратной, как атакующие заклинания.

Сирин с протяжным вздохом коснулся пола, а затем его начали стягивать сетью из молний во все уменьшающийся комок.

Процесс явно шел к завершению. Потому что Бурелом позволил себе отвлечься и поговорить со мной:

– Да уж, порадовал ты меня. Академики давно просят поймать для них эфирную тварь, но Харон наотрез отказывается провозить добычу.

Внезапно, без малейшей паузы перехода от вальяжной речи к агрессии, Бурелом хлестнул меня еще одной молнией. Мощнейшее заклинание бессильно растеклось по куполу.

– Эти штуки я тоже заберу, – как ни в чем не бывало продолжил боярин.

Стало понятно, что это была проверка работы артефактов, а не жгучее желание убить меня прямо сейчас.

– Ты сегодня прямо как Санта Клаус с мешком подарков, но все равно сдохнешь, – продолжал разглагольствовать Бурелом. – Я не меняю своих решений и не прощу тявкающую на меня поганую пустышку.

Если честно, я не особо прислушивался к болтовне слишком много возомнившего о себе истинного мага, а сопереживал страданию сирина. Сопереживал и ждал.