Та ласково погладила пепельно-серую макушку и бережно коснулась губами мягких волос дочери.

— Ах ты, чудная, славная моя девочка… совсем большая стала.

— Она младше меня, между прочим, — пробурчал Тир, сердито посверкивая глазами. — На целых четыре года.

— Не ворчи на сестру, — одернул его Таррэн. — Как вернемся, займусь тобой вплотную. Кстати, Литура я предупрежу о твоих новых способностях, так что удрать на пару в лес у вас больше не получится. До тех пор, пока полностью не разберешься с магией, за кордон ни ногой. И у Крикуна больше засиживаться не дам. Если спалишь ему кузню, знаешь, сколько воплей будет?

— Отец, за что?! — взмолился юный маг. — Да Крикуну мой огонь, что Траш — укол остролиста! Можно мы хоть вдвоем по горам полазаем? Он так мало успел мне показать!

— Когда выясним, на что ты способен, тогда и решим. Мелисса, иди ко мне.

Тир вздохнул так, словно тащил на плечах целую гору, но спорить и настаивать не стал: в некоторых вопросах отец был очень строг и, как назло, всегда выполнял свои обещания. Раз сказал, что сперва проверит сам, значит, раньше времени из дома вообще никуда не выпустит. Ни на заставу, ни в горы, ни даже во впадину, где было так здорово бегать наперегонки с дикими хмерами. И Лабиринту запретит открывать внутренний кордон, пока лично не убедится, что рано повзрослевший сын не натворит по неопытности бед.

Милле тихонько взвизгнула и с восторгом повисла у Таррэна на шее.

— Ох, Милле! Интересно, владыка знает, что ты уже нашла общий язык с его ясенем?

Милле неожиданно порозовела.

— Нет. Я не была уверена, поэтому даже Тиру не сказала.

— Чего-чего? — повернулся Тирраэль, думая, что ослышался. — Ты что сделала?!

Владыка Тирриниэль только молча закатил глаза. Просто потому, что больше уже не мог удивляться. Вообще.

Милле… маленькая Милле… Первая девочка, родившаяся у Л’аэртэ за девять долгих эпох! Поэтому Тир так трепетно ее оберегал! Поэтому же и не позволял себе ничего большего, чем родственный поцелуй в щечку. И поэтому же так пристально смотрит сейчас на нее, всем видом выражая неодобрение.

— Вот вредина! Я-то считал, что ты мне доверяешь! Выходит, это из-за тебя нас сегодня не коснулся ни один корень?

— Ага, — покаянно вздохнула она. — Я давно с его корешком разговариваю, а он иногда мне показывает, что творится вокруг: в лесу, в роще, в чертогах…

Белка странно кашлянула.

— Я-то думала, он тебя даже не признает!

— Не сразу, конечно, но признал — во мне же кровь сразу двух Л’азртэ. Папы и…

— И моя, — совершенно спокойно закончила Белка. — Кто же тебя просветил относительно прошлого, красавица? Каррашик не стал бы, иначе я бы ему хвост оторвала. Ирташ у нас очень послушный. Ракша — девочка умная и не станет портить кровной сестре настроение. Траш — тем более. Тогда у кого хватило ума показать вам то, что случилось много лет назад?

— Лабиринт, — с досадой поджал губы Таррэн. — Кроме него некому. Если Милле даже с ясенем нашла общий язык, то наш дом точно ей ни в чем не откажет. Я об этом и не подумал!

— Я тоже. Но теперь чего уж сожалеть? Тир, но как ты рискнул остаться?!

— Из-за Вала, — тяжело вздохнул юный маг, нервно теребя полу короткой куртки. — Решил: если он умрет, похороню. Если выживет, прикрою и потом вытащу. Вместе с Милле.

— Кстати, а где этот мерзавец? — кровожадно огляделся Шранк. — Что-то я нигде не заметил его наглую морду, пока мы тут с деревяшками махались!

Владыка Тирриниэль устало присел на поспешно выросший из земли пенек.

— Без сознания он. Ранен был тяжело и до последнего времени не приходил в себя.

— Ни разу?

— Аттарис истратил на него весь резерв, но ничего не добился. Рана от копья поджила, но не полностью; ожог тоже до вчерашнего дня держался… даже не знаю, радоваться вам, что он жив, или нет.

— Гм, — озадаченно пожевал губами воевода, покосившись на молчаливого Аттариса, который, как и остальные равные, старательно пытался не привлекать внимания. — Одно из двух: или я плохо знаю рыжего и он вдруг утратил способность к регенерации, которая даже нашего Велимира заставляет иногда удивляться… или же кто-то кого-то надул! Причем я даже не знаю, что из этого лучше.

Тирриниэль непонимающе на него посмотрел.

— Да кому ты нужен? — фыркнула Белка ему в лицо. — Скажи спасибо, что амулет из тебя вынули, не то летать бы тебе сейчас по небу с крылышками и орать осанны небесному царю! За то, что грязью облила и дураком назвала, извини — не хотела, чтобы Иттираэль всполошился. Да и, если честно, должок за тобой, остроухий.

Тирриниэль взглянул на Тира и Милле, покосился на сына, а потом вдруг улыбнулся.

— И, я полагаю, не один?

— Точно. Шапка с тебя новая. И сапоги! Только хорошие, кожаные, крепкие! И куртка добротная в придачу. Тогда и будем квиты.

— Бери все, что захочешь, — устало улыбнулся владыка, наконец-то позволив себе расслабиться. — Я даже не знаю, как отблагодарить тебя за сына. И за детей. Никогда бы не подумал, что вживую увижу женщину Л’аэртэ… Спасибо, Белка. Ты действительно бесподобна, а Таррэн… Что ж, сын, мои поздравления: у тебя превосходный вкус.

Таррэн настороженно кивнул. Отпустил Мелиссу и вопросительно посмотрел на отца, не очень понимая, как теперь себя с ним вести. Ослабленный, измученный, но в данный момент именно он являлся повелителем Темного леса. Теперь опасаться за жизнь ему не надо, Иттираэль мертв, хмеры ведут себя спокойно… как бы не надумал Тирриниэль задержать нерадивого сына насильно.

Таррэн даже подобрался от последней мысли, потому что в свое время отец действительно не терпел отказов. Но потом подметил стремительно заливающую его лицо бледность и подозрительную вялость, которую владыка больше не мог скрывать, и нахмурился.

— Отец? Тебе плохо?

— Нет, мой мальчик. Мне как раз хорошо, — побелевшими губами улыбнулся эльф. — Я так давно перестал надеяться, что когда-нибудь увижу нашу семью… здесь… вместе…

— Что с тобой? Отец?! — вконец встревожился Таррэн, опускаясь перед ним на корточки и беспокойно заглядывая в глаза.

Белка немедленно оказалась рядом, мгновенно все поняла и возмутилась:

— Как, опять?

Она не успела закончить: царственный эльф виновато улыбнулся и под испуганный вздох своих подданных потерял сознание.

Чертоги взволнованно зашумели и без промедления распахнули двери, позволив внести впавшего в беспамятство хозяина в спальню.

— Как он? — испуганно спросила Мелисса, настойчиво теребя Таррэна за рукав. — Он будет жить?!

— Конечно. Кажется, он просто устал.