Глава 14. Желания, эмоции и кошмары

За богатым символизмом исторических снов часто стоят простые сюжеты о борьбе за выживание. Чтобы лучше понять рассказ о конкретном сне человека, представим себе спектр сновидений других млекопитающих. Это позволит определить, какие элементы сновидения отражают атавистические, или наследственные, его компоненты; какие из них имеют огромное значение для личности сновидца; какие связаны с особенностями среды, безжалостно управляемой матерью-природой; какие относятся к человеческой культуре в целом — во всем ее богатстве, сложности и, можно сказать, тщетности.

Выводы о репертуаре сновидений животных, по возможности, не должны базироваться на фантазиях и допущениях. Но корректно предположить, что типичные сны млекопитающих отражают их насущные и самые важные ежедневные проблемы: потребность в пище; стремление избежать нападения хищников; поиск половых партнеров, чтобы оставить многочисленное потомство.

Последняя — основная проблема любого существа, имеющего пол; это дарвиновские императивы эволюции. Достижения цивилизации позволяют представителям среднего и высшего классов относительно не беспокоиться о хлебе насущном и нападениях хищников, но к борьбе за настоящую любовь это не относится.

Сны о голоде и убийстве не такое уж обычное явление на кушетках психоаналитиков, а вот предвкушение, удовлетворение и незавершенность романтической любви и сегодня оставляют в снах яркий след. У огромной массы обездоленных между тем нет даже удобного дивана, не говоря уже о кушетке психоаналитика, и их донимают сны отчаяния: о том, что им нечего есть. Вся их жизнь состоит из борьбы за выживание. И эти сновидения не так сильно отличаются от снов млекопитающих, свободно гуляющих в дикой природе, — борьбу за дальнейшее существование они ведут ежедневно, порой почти на грани смерти.

Мы не можем спросить у капибар[141] в бразильских водно-болотных угодьях Пантанала, снятся ли им по ночам ягуары. Но мы можем поинтересоваться у людей, постоянно подвергающихся опасности, — например, у солдат в зоне боевых действий — об их сновидениях. И ответ будет: мне часто снится опасность нападения, или само нападение, или его последствия. Эти кошмары не дают забыть об особо страшных событиях и моделируют возможные грядущие катастрофы, создают смесь из прошлого и будущего, помещают ее в спираль воспоминаний, живущих собственной жизнью и подпитываемых страхом.

При каждой электрической реактивации мобилизуется генная экспрессия, запуская механизмы пластичности. Они вылепляют сознание благодаря упорному повторению одного и того же жесткого выбора: убить или быть убитым, убить или быть убитым, убить или быть убитым… По мере еженощного повторения сна эти воспоминания настолько усиливаются, что кошмары могут длиться много лет, даже когда опасность давно миновала. Именно эти ночные кошмары — один из самых характерных симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР)[142].

Каким должен был быть первый сон, предположительно увиденный предком всех современных млекопитающих около 200 миллионов лет назад? Это было животное размером с мышь; скорее всего, оно вело ночной или сумеречный образ жизни и, чтобы выжить в условиях, навязанных планете бесспорными ее хозяевами — динозаврами, — рыло подземные норы. Это животное занимало очень тесную экологическую нишу, жило в постоянном страхе и, как резонно предположить, его первый сон был, вероятно, кошмаром.

Работа финского психолога и философа Антти Ревонсуо, профессора университетов Шёвде (Швеция) и Турку (Финляндия), подтверждает связь между интенсивным дневным стрессом в борьбе за выживание и повторяющимися ночными кошмарами.

Основываясь на сравнении детских снов, собранных в регионах со схожей культурой, но очень разных по степени насилия (например, в секторе Газа и Галилее), Ревонсуо с коллегой Катей Валли подтвердили большую распространенность ночных кошмаров в обществах с высоким уровнем насилия. Исследователи выдвинули гипотезу, что прототип сна — отец сновидений у истоков типичного сознания млекопитающих — был дурным сном. Кошмар, способный симулировать опасности, которых приходится избегать наяву, готовит к ним сновидца, отрабатывая варианты возможных действий или просто повышая бдительность.

Теория моделирования угроз

Из теории моделирования угроз можно сделать следующий вывод: в ситуациях сильнейшего стресса, на грани жизни и смерти, нарратив сна будет напрямую связан с угрозами наяву. Из всех проявлений нарушений сна наиболее тревожными с психической точки зрения бывают кошмары, повторяющиеся при ПТСР. Его систематически выявляют у участников боевых действий, у переживших геноцид, но ПТСР может возникнуть у любого, кто испытал острый стресс, оставивший эмоциональный шрам.

Обследование многих ветеранов войны во Вьетнаме, результаты которого опубликовал в 2015 году журнал JAMA Psychiatry, показало: даже спустя 40 лет после окончания событий, вызвавших ПТСР, страдают около 270 тысяч участников боевых действий[143].

Тяжелые испытания, борьба не на жизнь, а на смерть, серьезные несчастные случаи, сексуальное насилие могут сопровождаться поведенческими расстройствами. Они напоминают панические атаки, но путать их не следует. ПТСР подразумевает воспоминания, заставляющие заново переживать травму. При этом могут возникать: тахикардия; обильное потоотделение; пугающие навязчивые мысли; отвращение к местам, событиям, предметам, мыслям и чувствам, связанным с травмирующим событием; пугливость; постоянное напряжение; проблемы со сном; вспыльчивость; трудности с запоминанием основных деталей травматического события; преобладание негативных мыслей о себе или о мире; чувство вины; отсутствие интереса к приятным занятиям и, конечно же, нарушения быстрого сна. Помимо всех перечисленных симптомов, характерное последствие травмы — повторение ночных кошмаров, связанных с вызвавшим ее событием или с сопутствующими обстоятельствами.

История французского дворянина Пьера де Беарна датируется поздним Средневековьем. Де Беарн во время охоты в Пиренеях вступил в схватку с огромным бурым медведем, получил травму и после этого стал плохо спать. Дворянин во сне кричал и ревел, угрожающе «размахивал мечом» — и его из-за таких постоянных ночных расстройств бросила семья. Сегодняшние научные исследования показывают: ветераны войны десятилетиями могут видеть во сне травмирующие события со множеством повторяющихся подробностей. Аналогично страдают от повторяющихся ночных кошмаров те, кто подвергся преследованию, жестокому обращению и пыткам.

Отчаяние Думузи

Первым зарегистрированным в истории сном был кошмар мифического персонажа, преследуемого безжалостными убийцами. Думузи-пастух, пятый додинастический шумерский царь, правил в пресловутое допотопное время — около 5 тысяч лет назад. Думузи был мужем богини Инанны, с которой жил в эротической идиллии. А потом последовал трагический финал, как сообщает клинопись на глиняных табличках.

В начале поэмы «Сон Думузи» герой в слезах и отчаянии взывает к своей мудрой сестре Гестинанне, чтобы она истолковала только что увиденное им страшное видение:

Тростник оплетает героя, высокие деревья из рощи обступают его. Священный очаг затоплен водой, священная маслобойка лишена опоры, священная чаша опрокинута, пастуший посох пропал. Сова схватила когтями ягненка из овчарни, отара овец исчезла. Думузи покинул мир живых.