Вот оно! Женщина, которую она видела, выходя из офиса доктора Торн, скорее всего, направлялась к ней по решению суда.

– Спасибо, Брайант! – Инспектор повесила трубку до того, как он смог задать вопрос.

Ее волнение, так же как и страх, усилилось. Алекс лечила женщину, которая нанесла – или позволила нанести – вред своему ребенку еще до того, как с ней начала работать психиатр. Ким страшно было и подумать, что может получиться из нее под «чутким руководством» доктора Торн.

Стоун опустила голову на руки. Ни один человек ей не поверит. И что же ей делать? Как она может обнаружить эту женщину, а если ей это и удастся, то что она должна ей сказать?

Ким потерла глаза и посмотрела на экран компьютера. От удивления у нее открылся рот.

– Ты что, издеваешься, что ли? – вслух произнесла женщина.

Очевидно, Барни подумал, что она обращается к нему. Пес спрыгнул с софы и уселся рядом с ней. Она опустила левую руку и стала машинально гладить его по голове.

– Не может быть, – выдохнула Ким, еще раз прочитав подпись на посте, с которого началась цепочка посланий. Она уже успела подумать, что «КрепкийОрешек137» был классным ником, и так оно и было, – особенно если имя пользователя было Дэвид Хардвик из Хардвик-хаус[75].

– Инспектор? – На лице мужчины, открывшего дверь, появилось недоуменное выражение.

Ким думала над тем, не позвонить ли ей Вуди, чтобы предупредить его о своих подозрениях, но у нее все еще не было никаких доказательств. Она надеялась, что здесь ей удастся хоть что-то разыскать.

– Вы меня помните? – спросила она.

– Ну конечно. Для всех нас это был вполне запоминающийся вечер. Какие-то проблемы?

Стоун подумала, что для тех людей, которые жили в этом доме, посещение полиции было обычным делом.

– Можно войти?

– Ну, конечно.

Дэвид приоткрыл дверь, и Ким прошла мимо него. От мужчины исходил чистый запах сосны.

– Проходите на кухню.

Она прошла вслед за Хардвиком и села. Тот тоже сел за исцарапанный деревянный стол прямо напротив нее.

В дверях появился высокий мужчина. На нем были одеты светлые джинсы и свитер с эмблемой университета. Глаза его смотрели слегка вверх и влево. Мужчина соединил вместе два своих указательных пальца.

– Дуги, это… простите меня, я не знаю…

– Инспектор Стоун.

– Дуги, эта женщина – офицер полиции, и пришла она к нам, чтобы… я не знаю точно, зачем она к нам пришла, но с ней всё в порядке, понятно?

Мужчина кивнул и вышел.

– Дуги не очень жалует новых людей.

– А разве это не «дом на полпути» для бывших преступников? – спросила слегка запутавшаяся Ким.

– Вы хорошо подготовились, инспектор.

– А что тогда здесь делает Дуги?

– Ну-у… Дуги находится здесь неофициально. И он находится на полпути в никуда.

Ким нахмурилась. Эти слова показались ей грубыми.

– Прошу прощения. Это прозвучало жестче, чем я хотел. А хотел я сказать, что Дуги останется с нами до тех пор, пока ему это будет нужно. Он у нас не зарегистрирован и не отвечает критериям, которые позволили бы ему находиться в Хардвик-хаус официально. Как вы заметили, он почти полный аутист, и расходы на него проходят у нас по статье «Прочее».

– А каковы ваши критерии? – поинтересовалась Стоун. К посту она подойдет чуть позже; сначала ей хотелось понять, что же привлекло Алекс в этом учреждении.

– Первая судимость и искреннее сожаление о совершенном преступлении. Послушайте, вы не возражаете, если мы поговорим на свежем воздухе? Мне надо кое-что закончить…

Ким прошла вслед за ним к задней двери. На земле лежал испорченный мотоцикл для спидвея «Ява 500».

– Вы занимаетесь спидвеем?

– Было дело. – Лицо мужчины стало жестче. – Но слишком широкий заход в поворот вдребезги разбил мою коленную чашечку.

От него исходил целый набор эмоций: печаль, сожаление, желание вернуться. Было видно, что спорт для него важен.

Дэвид уселся на брезент, расстеленный на земле, который защищал мотоцикл от влажной травы. Инспектор устроилась на белом пластмассовом стуле.

– Хороший мотоцикл, – заметила она.

На его лице появилась улыбка типа «да что вы в этом понимаете?»

– Итак, что же конкретно вы предлагаете вашим резидентам? – поинтересовалась Ким.

– В основном – реинтеграцию в окружающую жизнь. Попробуйте назвать мне хоть что-нибудь, что осталось неизменным за последние десять лет.

– Отварная солонина, – предложила Стоун после секундной паузы.

– Простите, что? – Дэвид повернул к ней непонимающее лицо.

– Понимаете, со всеми прорывами в области технологий этот богом забытый ключ, который крепится к дну банки, с неизбежным треском ломается всякий раз, когда вы пытаетесь ее открыть.

Дэвид громко рассмеялся.

– Нет, действительно, почему никто никогда не обратил на это внимания?

Лицо Хардвика расслабилось.

– Знаете, а я вас понимаю. – Он замолчал и встретился с Ким глазами. Стоун увидела в глазах мужчины искру заинтересованности, и у нее появилось желание отвести взгляд, но она сдержалась. – Расскажите о себе, инспектор. Как вы стали офицером полиции?

Ни за что на свете! Какой бы расслабленной она себя ни ощущала.

– Люблю очищать мир от плохих людей.

– Понял, этот разговор закончен. Тогда объясните, почему вы здесь?

Ким оглянулась вокруг и увидела, как Дуги вышел из задней двери, а потом опять скрылся в ней. Дэвид не обратил на это никакого внимания.

– Вы навещали Барри?

– Да, но он все еще на аппарате искусственной вентиляции легких, – инспектор ясно увидела боль на лице Хардвика.

– А вы знали, что он собирается посетить свою бывшую жену?

– Нет. Но если б я об этом узнал, то постарался бы его от этого отговорить. – Мужчина покачал головой. – Мне непонятна эта внезапная перемена в нем. Он так хотел двигаться дальше и строить новую жизнь…

Совсем не похоже на человека, который готов убить свою семью, подумала Ким.

– Должна сказать, что доктор Торн прекрасно смотрелась, когда поддерживала с ним такой долгий разговор, а вы как думаете?

Дэвид кивнул и опустил глаза. Он все еще ни до чего не дотронулся в мотоцикле, просто сидел и смотрел на него.