Лета стояла на берегу одна. От «Зари Норы» отошел баркас, полный эльфов, которые яростно гребли к берегу, желая разобраться с девушкой, прежде чем она снова ускользнет от них, и избежать встречи с чудовищем, столь ловко совладавшим с субмариной. Однако, опередив всех, из прибрежной рощицы выскочила свора гоблинов и бросилась к Лете.

Эскаргот закричал, забыв о своей субмарине. Один из эльфов встал во весь рост на носу баркаса и указал рукой на девушку, призывая своих товарищей налечь на весла. Лета резко развернулась и одновременным взмахом обеих рук отшвырнула в стороны двух гоблинов, но потом все остальные набросились на нее, вереща, гогоча и копошась, словно крысы в подвале, и она упала навзничь, погребенная под кучей маленьких человечков, которые судорожно дергались, и скатывались к воде, и истошно орали, и вцеплялись друг в друга, словно сумасшедшие.

Эскаргот принялся хватать гоблинов и швырять в реку, еще не успев толком ни о чем подумать. Похоже, ничего другого не оставалось. Бить мерзких тварей по головам было бесполезно: они только гоготали еще громче. На дороге показалась еще одна толпа гоблинов, которые устремились к ним, скрежеща острыми зубами; жидкие взлохмаченные волосы маленьких человечков развевались на ветру.

Внезапно с реки донесся оглушительный плеск, словно в воде билась дюжина огромных змей. Окутанное облаками брызг и розового пара, окрашенного кровью, речное чудовище хватало плывущих гоблинов и подбрасывало вверх, одних швыряя на глубину, а других ударяя плашмя о вспененную воду.

Эльфы в баркасе гребли еще лихорадочнее, но теперь вниз по реке, прочь от чудовища, яростно молотящего щупальцами. «Заря Норы» подняла якорь и плыла по течению, разворачивая паруса. Капитан Эплбай благоразумно старался держаться подальше от места кровавой бойни. Чудовище отправило одного гоблина в ужасную пасть, разверстую под крючковатым клювом, и проглотило. За ним последовал следующий, похожий на тряпичную куклу. Толпа гоблинов, которая во весь дух мчалась к Эскарготу и Лете, замедлила бег и остановилась. С минуту они стояли, тараторя приглушенными голосами и изумленно хлопая глазами, а потом разом сорвались с места и бросились к лугу. Эскаргот швырнул двух последних их собратьев в том же направлении и открыл рот, собираясь прокричать на всякий случай грозное предостережение вслед отступающей толпе.

Но тут он увидел старуху, которая неподвижно стояла под мшистыми, нависающими над землей ветвями сухого корявого дуба, слегка склонив голову к плечу, – словно прислушиваясь к шуму ветра.

Крик замер на губах Эскаргота. Он сразу понял, почему получасом раньше ведьмы не было с ее хозяином. Гном послал старуху за Летой. Речное чудовище выполняло приказ ведьмы: притащило к берегу лодку, в которой находилась девушка. Никакого хитроумного расчета здесь не потребовалось: существо просто взяло субмарину, словно солонку, и вытряхнуло из нее Лету.

Эскаргот схватил девушку за руку и потащил к субмарине. Внезапно он осознал, что солнце скрылось за горизонтом и серые туманные сумерки неумолимо наползают на берег. Он стиснул руку Леты, словно надеясь, что она не исчезнет без следа, не растворится в воздухе, если держать ее крепко; и он коротко взглянул ей в лицо, на котором, казалось, были написаны ужас и смирение.

Потом Эскаргот вдруг понял, что сжимает в руке лишь горсть тумана, – так костяная рука, брошенная гномом в огонь, сжимала в скрюченных пальцах горсть пылевидного пепла. Лета снова исчезла, и Эскарготу показалось, будто он услышал слабое эхо ее крика, принесенное издалека ветром, но слов он не разобрал.

Он в ярости повернулся, забыв о субмарине и речном чудовище, и помчался к одинокому дубу, перепрыгнув через прибитое к берегу бревно и продравшись сквозь заросли ивняка, а потом резко остановился, вытаращил глаза и задохнулся от удивления, ибо неожиданно увидел, что теперь под деревом стоит вовсе не старуха, прислушивающаяся к шуму ветра, а Лета. Тень от дерева, расплывчатая в вечерних сумерках, лежала перед ней на земле, в точности похожая на огромного черного кота с выгнутой спиной и напряженно выпрямленными передними лапами. Потом, как только Эскаргот оправился от потрясения и снова бросился вперед, Лета или, вернее, ведьма исчезла, а под деревом действительно остался сидеть черный кот. К тому времени, когда Эскаргот взбежал на холм, слыша топот и крики эльфов позади, кот скрылся, растворился в опустившихся на луг сумерках.

– Что ж, – сказал капитан Эплбай, медленно затягиваясь трубкой и глядя прищуренными глазами на Эскаргота, – вы порядком испортили все дело.

Эскаргот разозлился, хотя и сознавал справедливость упрека. Но, с другой стороны, чего бы он добился, если бы остался в субмарине, если бы не бросил Лету одну и не отправился за шариками? Его присутствие нисколько не смутило бы речное чудовище, и, уж конечно, он не сумел бы вернуть солнце на небо и задержать наступление вечера в случае необходимости. Он ничего не мог сделать. Это было ясно. Эскаргот уже говорил себе это дюжину раз, и сейчас он пропустил мимо ушей слова капитана Эплбая и снова повторил себе то же самое, проиграв в уме все возможные сценарии развития событий и придя к выводу, что ни один из них не закончился бы иначе.

Его снова перехитрили, вот и все дела. Он переиграл гнома на лугу, но тот имел на руках карты, которые он не показывал, козыри про запас. Теперь близился вечер, и они сидели без всякой пользы в капитанской каюте, время от времени по очереди вставая и выглядывая в один из иллюминаторов. Над первой грядой каменистых холмов снова поднимался дым. Эплбай послал за помощью, но они могли надеяться лишь на прибытие еще одного-двух эльфийских галеонов, и все. Да и это только в лучшем случае.

– Что они могут сделать без шариков? – спросил Эскаргот.

– Они могут убить девушку. Для этого им не потребуются шарики.

– Но зачем им убивать девушку, если у них нет шариков? Вы говорили, что им нужно и то и другое.

– Вероятно, им нужно и то и другое, чтобы разбить нас наголову, одним ударом. Но перевернуть долину вверх дном они смогут и без шариков. Лучше бы мы удержали у себя девушку, а им оставили шарики, которые в любом случае представляют собой всего лишь застывшую кровь, как я говорил. А крови девушки им хватит на осуществление любых дьявольских замыслов.

Эскаргот моргнул:

– Ваши люди еще не готовы?

У них над головами раздавался частый топот ног по палубе, и слышались громкие отрывистые команды. Кольер заглянул в каюту, начал что-то говорить, а потом сорвался с места и убежал, так ничего и не сказав. Стоял темный ясный вечер; через час над Городом-на-Заливе взойдет полная луна. Эскаргот решил не ждать капитана Эплбая. С эльфами или без эльфов, он отправляется на помощь к Лете.

– Мои люди готовы, – сказал Эплбай. – Я еще не решил, что нам делать. Спокойствие и выдержка – вот мой девиз, и вам стоит принять его на вооружение, приятель. Искусство ведения войны похоже на искусство игры в шахматы. Выпейте еще бутылочку эля.

– Нет, спасибо. – Эскаргот запихал в рот холодные остатки мясного пирога и допил последний глоток эля из кружки. Спокойствие и выдержка, все правильно. Он достаточно долго просидел сложа руки. Сегодня он проиграл схватку, спору нет. Но ведь другую схватку он выиграл, верно? А капитан Эплбай до сих пор не предпринял никаких решительных действий, разве только послал пушечное ядро в голову кальмару. Время выжидать и строить планы прошло. – Я ухожу. – Эскаргот встал и положил руку на ручку двери.