— Здорово, — согласилась та. — А мне все некогда. Сама себе ногти стригу, пилочкой подровняю в троллейбусе и все в порядке. — Она тоже пошевелила пальцами перед глазами у Ани. — А пятки я тебе показывать не буду. Чего в них интересного?

— Ты мне лучше расскажи, как у тебя, Машуня, дела. Что Семен? А без твоих пяток я действительно обойдусь. — Ане было важно знать, что Маша, занятая своими отношениями с доктором Лодкиным, больше не помышляет посягать на ее мужа.

— А что именно тебя интересует? Сколько раз я у него ночевала? А вот и не скажу. Боюсь сглазить. Я же девушка суеверная, не хуже тебя, ты это знаешь. Но скажу одно — он чудо! Он лучше всех! И на самом деле он еще и писатель. Представляешь? Автор шести книг, вышедших приличными тиражами. У него такие классные идеи и сюжеты! Слог немного хромает, но это дело поправимое.

Маша увлеченно рассказывала о достоинствах Семена и Аня зачарованно слушала ее.

— Машка! Ты влюбилась! Наконец-то! — воскликнула она, но тут же опасливо уточнила: — А он без всяких там изъянов? Все-таки человек с такими способностями… Ты не замечала за ним никаких странностей?

— Анюта, он само совершенство! Вот только слог поправить…

— Да брось ты со своим слогом! Это не изъян. Сама говоришь: дело поправимое. Ты мне лучше про любовь расскажи. Какой он? Как у вас с ним?

— Анечка, я действительно в него влюбилась. И это очень серьезно. Поэтому и боюсь спугнуть судьбу.

— Не понимаю я тебя. Если это действительно серьезно, если это судьба, то ее уже не спугнешь. Вон нас с Сережей как пугало, да не испугало. Нас только встряхнуло, как во время землетрясения, и если бы не моя беда… Не знаю, как бы все было? Я сейчас так счастлива, а ведь если бы со мной все было нормально, даже не знала бы, что от своего счастья хотела убежать. Так что если это у тебя настоящее, нечего бояться. Такое спугнуть непросто.

— Тебе хорошо говорить, Сережа всегда тебя любил. Даже после того, что ты натворила, он все равно тебя простил, стоило только тебе пальчиком поманить.

— Да ничего особенного я не натворила. Ну, расстались на некоторое время. У всех бывают ошибки. Зато теперь мне есть с кем его сравнить и лишний раз убедиться, что он лучше всех.

— Ты что, рассказала ему о своих романах?

— Да боже сохрани, что я — враг себе? Конечно, ничего не рассказывала. Зачем его дразнить? Он этого не заслужил. Так, намекнула, а он и слушать не захотел. Я вот сейчас вспоминаю — какими же теперь мои поклонники кажутся мелкими, и чувств-то особых к ним не было, так — симпатия или голая физиология. Я ведь была девушка молодая, свободная… Как-то скучно без мужского внимания. Тем более, когда на тебя смотрят горящим взглядом, да к тому же поклонник и собой хорош, и собеседник интересный… Все-таки женщина должна выходить замуж с некоторым опытом, чтобы потом любопытство не разбирало: а какие они — другие? Вот теперь я знаю совершенно точно, что другие не идут с Сережей ни в какое сравнение. Я чувствую, насколько созвучны мы с Сережей, сколько у нас общего. Правда-правда, он родственная мне душа.

Аня пошевелила спицами.

— А не было бы этого перерыва, так бы и не поняла, что он — настоящий, а ждала бы принца на белом коне, который где-то заплутал да никак дорогу ко мне не найдет, пока я ремонтом занимаюсь, обеды стряпаю, пыль вытираю…

— Да, точно, чтобы оценить мужа, надо, чтобы было с кем его сравнить, — со знанием дела подхватила Маша.

— А как твой доктор Лодкин? По сравнению с другими, благодаря которым ты приобретала жизненный опыт?

— Ты знаешь, даже в голову не приходит сравнивать, настолько он мой. Встретила, увидела и сразу поняла — мое!

— Такой штучный экземпляр, что и сравнить не с кем? Ну, расскажи, Машуня, я прямо сгораю от любопытства.

— Аня, не обижайся. Но у меня такое ощущение, что если я начну сейчас облекать свои чувства в слова, то чувства потеряют свою силу. И счастье убежит от меня. Об этом нельзя говорить, все равно не сумеешь объяснить, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Ты у нас всегда была романтической натурой. Так что принимаю твои слова на веру. И очень рада за тебя. Что-то мне подсказывает, что тебя доверить Лодкину можно. Вот никто из прежних твоих поклонников не вызывал такой уверенности. А этот вызывает доверие. Хоть бы ты была с ним счастлива!

— Постараюсь, — кратко и просто ответила Маша.

Аня ласково смотрела на подругу и поглаживала ее по руке. Каждая задумалась о чем-то своем. Аня первой нарушила непродолжительную паузу.

— А как ты думаешь, Машуня, почему вот именно сейчас, когда мне фактически вынесли чуть ли не смертный приговор, моя жизнь стала как-то богаче во всех смыслах, и в любовном прежде всего? Вроде бы интерес ко всему должен угасать, ведь так мало осталось, а все происходит наоборот — жизнь такая интересная, прямо с утра петь хочется, горы бы перевернула. И с Сережей у нас никогда не было такой гармонии, как сейчас. Наслаждаемся каждой минутой, проведенной вместе.

— Не говори глупости, Анюта. О каком угасании может быть речь? Посмотри лучше на себя в зеркало. Цветешь, хорошеешь день ото дня. Лучше расскажи, как твои анализы, как чувствуешь себя? На мой взгляд, даже как-то подозрительно хорошо.

— Ой, не знаю, что тебе и сказать. Анализы не сдавала уже две недели, вот только в пятницу сподобилась. А твой Семен велел прийти только в четверг, а сегодня понедельник. А мы в четверг уезжаем в круиз по Волге. Я сейчас даже в некотором сомнении — уезжать или нет? У меня какие-то ощущения возникают странные.

— Какие? Болит что-нибудь? — забеспокоилась подруга.

— Да в том-то и дело, что ничего не болит. Тошнит по утрам, голова кружится. Иногда только-только встану, сразу же прилечь нужно, все плывет. Потом, правда, проходит. И грудь вроде бы растет. Пришлось бюстгальтеры на размер больше покупать. К вечеру устаю, прямо с ног валюсь, как будто поле весь день пахала. Сплю, как убитая. Сережа жалуется, мол, ты храпеть начала. Из-за этой тошноты новая проблема — мы же на теплоходе решили плыть, а меня даже в машине теперь укачивает. Как я поплыву?

— Лайнер большой, как здание. На нем, наверное, не укачивает. Палуб-то сколько?

— Четыре.

— Вот это да! Прямо «Титаник».

— Типун тебе на язык! — засмеялась Аня.

— Да я к тому, что он огромный, его точно не качает. А не понравится, сойдете и поедете дальше на поезде.

Подруги начали обсуждать, что взять с собой, на какую погоду рассчитывать, какие туфли с какой сумкой, а какие наряды для вечеров, а что спортивное — для экскурсий. Анна загорелась, перетряхивая свой гардероб, и завалила кровать одеждой, вскоре и Маша увлеклась примерками. Эти увлекательные женские хлопоты их развеселили, и Маша внимательнее присмотрелась к подруге.

— Аня, что-то некоторые твои наряды стали тебе явно тесноваты. Ты поправилась, что ли?