Им казалось, что произошло самое страшное: спасая их, снова погибли люди. А ведь, опасаясь такого исхода, они некоторое время назад решили добровольно уйти из жизни.

И тут они услышали, что кто-то ходит по крылу самолета, которое служило им крышей. Голос сверху отчетливо произнес:

– Похоже, эти снежные черви не хотят покидать свою нору!

Летчики бросились наружу и принялись горячо пожимать руки Стронгу, Хили и Доллману.

Те объяснили, что вынуждены были остановиться в глубокой лощине примерно в километре отсюда. Они разбили небольшой лагерь и оставили там собак, а последние сотни метров прошли пешком, осторожно огибая многочисленные трещины.

Потом все вместе пили кофе, ели сэндвичи и знакомились. После этого спасатели вернулись к собакам.

Оставшиеся в ледяной пещере летчики весь вечер обсуждали появление спасателей и удивлялись тому, что этот факт на удивление мало их обрадовал. Пол Спина предположил, что постоянный холод «заморозил» их эмоции, примерно так же, как и тела. В своем дневнике он писал: «Мы сто двадцать девять дней боролись со всеми возможными опасностями и испытаниями, которые посылала нам Арктика. Наверное, после этого ничто уже не могло по-настоящему «расшевелить» нас».

Перед сном все трое надели чистые и сухие носки и свежую одежду, которую приберегали на день своего спасения. Они не мылись, не брились и не стриглись более четырех месяцев. Волосы их были длинными и спутанными. Ни в ком из них невозможно было узнать бравых военных с фотографий из их личных дел. Тела их издавали зловоние, и измученные летчики это прекрасно осознавали. Все, что они могли сделать, чтобы хоть как-то походить на цивилизованных людей, это надеть чистое белье перед тем, как покинуть ненавистную снежную пещеру.

Монтеверде, Спина и Бест забрались в свои спальные мешки, но заснуть не смогли и проговорили всю ночь. Пола наутро рвало: то ли он переел ветчины, то ли просто переволновался, ожидая спасателей.

Пока его выворачивало, Бест откапывал прицел Нордена с их бомбардировщика. Ранее экипаж на всякий случай «захоронил» секретный прибор поглубже в снегу.

Когда Спина немного пришел в себя, все трое выполнили то, что им предписывал долг – уничтожили прибор, сбросив его в расселину. Они прислушались, надеясь распознать, когда он ударится о дно трещины, но так ничего и не услышали.

Вскоре прибыл Стронг с товарищами. Пора было покидать дом, который служил троим летчикам укрытием в течение долгих дней. Спина предложил было сжечь носовую часть «PN9E», чтобы враг никогда не добрался до нее и не добыл хоть какую-либо секретную информацию. На это Стронг ответил, что беспокоиться не стоит: вряд ли найдется смельчак, глупец или неудачник, который сумеет снова попасть в это забытое богом место.

В предрассветный час в субботу, 25 августа, Джим Блоу проснулся от звуков града. По куполу палатки барабанил град. Джим вспомнил, как два года назад, в предыдущей попытке отыскать «Грумман дак», все планы экспедиции пошли прахом из-за непрекращающихся ливней. Он поглубже зарылся в спальный мешок и сказал своему другу, пилоту Береговой охраны и соседу по палатке Робу Такеру:

– А вот это по-настоящему хреново, как дерьмо в вентиляторе, Роб!

Но с наступлением дня оба поняли, что, к счастью, ошиблись. На самом деле ветер гнал вдоль равнины мелкую снежную пыль, и она билась о нейлоновую палаточную ткань со звуком, напоминающим шум дождя.

Небо над Коджи-бей, по крайней мере в тот день, было совершенно ясным. Погода была хорошая, но это не радовало, ведь мы не могли установить точные места для поиска. Участники экспедиции позавтракали пончиками, после чего члены научного подразделения совместно с командой безопасности покинули базовый лагерь и направились по намеченному ранее маршруту, надеясь, что вопрос с некорректной GPS-навигацией решился и теперь все приборы работают нормально. Однако ближе к полудню Джим с плохо скрываемым возмущением заявил, что проблема не устранена и «перспективные участки» все же не удается точно установить.

С этими словами он выбежал из палатки и направился к скалам, находящимся неподалеку от залива, в полутора километрах от базового лагеря. Наверное, он надеялся найти хоть что-то, возможно, какие-то отметины от удара биплана о камни нунатака, если самолет врезался в скалы. А может, он верил, что какие-то фрагменты отнесло к воде движением ледника. Он прекрасно понимал, что шансы отыскать что-либо таким образом невероятно малы. И в то же время ему казалось, что осматривать окрестности все же лучше, чем просто сидеть в штабной палатке и пить кофе, ощущая, как в груди поднимается бессильная ярость.

Яана тем временем продолжала сканировать ледник. Она двигалась по нему в связке с Фрэнком и Джоном к предполагаемым (и, вероятно, неточно установленным) точкам Essex-1 и Essex-2, а также к точкам А, В и К. В это же время Терри повесила за спину магнитометр, подняла антенну, которая возвышалась над ее головой на полтора метра, как древко знамени, и отправилась с Ником и Альберто по другому маршруту. Ник записал позднее в дневнике: «Терри ходила вперед и назад в районе точки О, бормоча что-то себе под нос про получаемые ею данные. Вроде, она сетовала, что невозможно их сохранить. Как я понял, прибор был неоткалиброван, и она не знала толком, как с ним обращаться. Разбираться с этим можно было и в базовом лагере, не тратя время на походы на ледник. Но что поделаешь? Мы совершили еще одну приятную, но бесполезную ледовую прогулку».

Несмотря на подозрения, что магнитометр толком не функционирует, а также на то, что координаты участков для поисков установлены неверно, работа продолжалась. Участники проекта надеялись на то, что даже если флажки расставлены некорректно, возможно, они находятся достаточно близко от реальных перспективных точек, так что с помощью электронного оборудования все равно удастся засечь залегающий на глубине большой металлический объект. Ничего другого нам просто не оставалось. Можно было лишь просто сложить руки и признать поражение.

Обе научные команды, усталые и удрученные неудачами, через несколько часов вернулись с ледника с пустыми руками.

– Я ничего не вижу, – призналась Терри. – По экрану все время идет ровная полоса.

Все то утро Лу беспрестанно звонил по спутниковому телефону, пытаясь найти ответы на бесконечные технические вопросы. Он связался с аэропортом в Кулусуке и с университетом в Колорадо, где работал геофизик, принимавший участие в экспедиции 2010 года. В результате были получены инструкции, которые помогли Альберто загрузить программу для высокотехнологичных GPS-приемников фирмы Trimble.

Благодаря еще одному звонку Лу узнал, что вертолет авиакомпании Air Greenland везет некоего технического специалиста на одну из находящихся неподалеку наземных навигационных станций. Тот должен наладить связь наземного оборудования со спутниками, чтобы они передавали более точные данные. Наземные станции служат фиксированными проверочными форпостами для передаваемых из космоса координат: если станции работают нормально, все находящиеся поблизости навигационные приборы смогут определять свое местоположение с точностью до сантиметра. Не совсем понятно, что именно предстояло делать технику – загружать новые программы или налаживать имеющиеся. Лу думал, что, возможно, имеющиеся у нас проблемы вызваны неполадками на наземной станции, и когда их устранят, GPS заработает корректно.