— Кар-рамба!!! — вдруг послышалось из рюкзака. — Наконец-то вы пр-роголодались! Долго же я ждал!

— Ад и буря! — воскликнул Командор, испуганно отдернув руку. — Там кто-то ЕСТ!

Рюкзак зашевелился, и из горловины выбрался Капитан Флинт. Отыскав взглядом Пашу, он прохрипел: «Дур-рак!», вытащил из рюкзака большой сухарь и принялся его долбить.

Игорь гневно повернулся к боцману.

— Это ты его туда засадил?!

— А чего он дразнится! — запротестовал тот.

— И что же он тебе сказал? — поинтересовался я.

— Спросил, голова у меня на плечах или что…

— Не так глупо, как можно было ожидать, — усмехнулся Витя.

— Сам виноват, — наставительно заметил Игорь, разрезая вдоль на две половинки длинный «французский» батон. — Нечего было по бидонам лазать!

Раздав каждому по огурцу, Игорь нарезал сыр, соорудил два громадных бутерброда и протянул один из них Коле в кабину. Другой бутерброд он разделил на пять частей и раздал каждому по кусочку, затем нацедил себе «компасовки» в колпачок от фляжки, с чувством ее выпил и принялся за еду.

— Коля за рулем, — пояснил он, вгрызаясь в свою порцию, — ему необходимо усиленное питание.

Пашка, с трудом запихав в амбразуру бидона хлеб и сыр, мигом их проглотил и теперь резал огурец тонкими ломтиками, после чего с каким-то даже слегка неприличным, «поцелуйным» звуком втягивал их через узкую щель в рот. Расправившись таким манером со своим обедом, он печально вздохнул и покосился на Колю, который еще не съел и половины.

— А если я сяду за руль, я тоже буду получать усиленный паек? — вдруг спросил он.

— Сперва научись, — добродушно усмехнулся Командор, — а там посмотрим.

Глотнув воды из бочонка, Игорь снял кафтан, подложил его под голову и сразу же захрапел. Укладываясь спать, я вдруг заметил, как Паша, подобравшись ближе к кабине трактора, вытянул шею и стал наблюдать за Колиными действиями, старательно повторяя все движения.

Стемнело. Коля зажег фары, опустил нож, чтобы не объезжать кусты, и теперь ломился напрямик. Тележка тяжело подпрыгивала на поваленных стволах. Когда я уже начал дремать, Паша оторвался от окошка и, увидев, что я еще не сплю, горделиво сообщил:

— Знаешь, Димка, а оно проще, чем я думал. Классная машина! Даже руля нет… Ну, спокойной ночи.

Он завернулся в одеяло и затих, а через минуту заснул и я.

Заблудшие. Тракторалли. Стажер. Шторм на суше. Хрупкая машина.

Проснувшись утром, я первым делом с удовлетворением отметил, что бесконечная тряска наконец-то прекратилась и тележка катится, ровно и мягко покачиваясь. Командор еще спал, мирно посапывая погасшей во сне трубкой. Небо было ослепительно ярким, хотя солнце еще не взошло. Коля, сидя за рычагами трактора, то и дело клевал носом, от чего машина постоянно рыскала из стороны в сторону.

«Коле явно необходим сменщик», — подумал я, вставая. Разминая затекшие конечности, я огляделся и в изумлении присвистнул. Вокруг, куда ни глянь, до самого горизонта простиралась бескрайняя равнина, усыпанная красным песком. Кое-где торчали чахлые кустики какой-то колючки. На востоке, где светлел горизонт, возвышалась голая уступчатая скала. Ветер, ударивший мне в лицо, был сухим и обжигающим.

— Ничего себе местечко… — только и смог сказать я. — Это куда же нас занесло-то нынче ночью?!

— А? — проснулся Паша. — Уже утро? Игорь спит?

— Спит.

— Пускай спит, — радостно хихикнул тот, — а я пока… Ой, где это мы?

— Похоже, пустыня…

— И впрямь! — Пашка в недоумении завертел бидоном, подошел к кабине трактора и постучал кулаком по крыше. — Коля! Ты спишь?

— Нет! — вскинулся тот и мутными глазами посмотрел на дорогу.

— Можешь отдохнуть, — небрежно бросил Паша. — Я тебя сменю.

— А Игорь разрешит? — засомневался Коля.

— Об чем речь! — воскликнул Паша. — Он меня сам вчера об этом просил. «Ты, говорит, Паша, единственный, на кого я могу положиться». Так что — давай вылезай.

Трактор остановился. Открыв дверцу, Коля спрыгнул на гладкую гусеницу и с трудом залез в тележку. Пашка, кряхтя, взгромоздился в водительское кресло и восторженно огляделся.

— А ты справишься?

— Само собой! — отмахнулся тот. — Что тут сложного? Это, как его… вон, рычаги. Даже руля нет. О! педали!

— Ну, смотри, — пробормотал Коля, уже засыпая. — Главное — про сцепление не забывай… сцепление… И правь на солнце…

Я с некоторым удивлением пронаблюдал, как Пашка зажег фары, опустил нож и до упора вдавил обе педали сразу. Дизель взревел, из-под гусениц взлетели фонтаны песка, и тележку рвануло так, что я упал с ног.

Командор перекатился от борта к борту и с размаху ударился о доски.

— Ух!!! — выдохнул он, открывая глаза. — Собачий нос! Штормит, баллов семь! — он послюнил палец и осторожно выставил его над бортом тележки. — Свистать всех наверх — крышу сорвало! Ой, где это мы?

Пашка в кабине двигал все рычаги сразу и поочередно давил на педали. Из выхлопной трубы вырывались жирные черные клубы дыма и хлопьями сажи оседали на наших рюкзаках. Бульдозер лихими виражами несся по пустыне, заваливаясь то на правый, то на левый бок. Олег, раскрыв рот, в изумлении наблюдал за проносящимся мимо ландшафтом. Игорь спешно надувал спасательный круг. Перепуганный Флинт вывалился из тележки и теперь догонял трактор своим ходом, а вернее сказать — лётом.

— Каррамба! — кричал он. — Кру-Крушение!

Коля растерянно метался между нами.

— Остановите же его! — кричал он. — Он нас всех угробит!

— Коля? — Игорь вытаращил глаза, — ты тоже здесь? А кто у штурвала?

— Я, Капитан! — донеслось из кабины сквозь рев мотора. — Обед скоро?

— Тормози!

— Зачем? — откликнулся Паша. — Поедим на ходу!

Игорь, пунцовый от ярости, набросился на нас:

— Кто пустил его в кабину?!

— Никто! Он сам! — прокричал Коля. — Он сказал, что ты ему разрешил…

— Я?! — опешил Командор. — Вранье! Разве не видно, что он за рулем впервые в жизни сидит?

В кабине бульдозера что-то оглушительно треснуло, послышался скрежет, и дизель заглох. Прокатившись по инерции еще метров двадцать, трактор сгреб ножом огромную кучу песка, после чего остановился. Из кабины послышались проклятия. Дверца распахнулась, отвалилась и упала на песок. Осторожно ступая, изнутри выбрался наш автогонщик и озадаченно уставился на зажатые в кулаке два отломанных рычага.

— Надо же… — пробормотал он, — какая хрупкая машина!