мне?! Что мне сделать, чтобы ты дала мне второй шанс?! — посмотрел на вилку в своих руках, она погнулась. Отложил её подальше от себя.

Насос неистово бился в груди.

— Ты никак не достучишься. Потому что мне уже не нужен этот шанс. Я тогда дала нам обоим возможность узнать друг друга и попробовать. Ты решил, что тебе это не надо. Теперь я решила, что мне ничего от тебя не надо, — повернулась ко мне, вытирая руки о полотенце.

Встал и подошёл к ней вплотную. Она сложила руки на груди и опустила голову. Поднял её за подбородок, заглядывая в глаза, которые сейчас ясно говорили мне о том, что она чувствовала. Ей больно.

— Детка, ты нужна мне. Дай уже нам ещё один шанс. Не мучай нас больше. Дай нам возможность заново изучить друг друга. Дай нам всего один грёбаный шанс. Обещаю, я не подведу тебя больше. Я буду беречь тебя. Я залижу твою рану. Только подпусти к себе. Только дай мне эту возможность, — тихо умолял её. Глаза запекло, насос предательски сжался и не хотел работать так, как полагается.

Хлоя изучала мои глаза.

— Джей, ты бы смог дать мне шанс, если бы увидел, как я скачу на другом?! Или, например, сосала бы другой член?! Или он бы разрывал меня сзади?! — голос Хлои был тихим, но уверенным.

Я замер, представляя эти сцены. Мне стало нечем дышать. Убрал руку с её подбородка и положил сбоку от неё на столешницу.

Твою мать, я не хочу даже думать об этом!

— Детка, я… Чёрт подери, это больно, — покачал головой, сжимая столешницу обеими руками и нависая над ней, — Если ты хотела сейчас сделать больно, тебе это удалось. Мне невыносимо даже думать об этом.

Хлоя вздёрнула подбородок, пронизывая меня презрительным взглядом.

— А ты подумай. Представь, как я сосу кому-нибудь, Эдриану например. Или как я прыгаю на его члене, а ты стоишь и смотришь на это! Нравится?! Простил бы?! Поверил бы?! Дал бы шанс?!

Её голос окреп и стал ещё более угрожающим.

— Хватит! — не выдержал я, закрыв глаза, — Умоляю, хватит. Мне больно, детка. Я страдал из-за своего поступка. Поверь, я ни разу им не горжусь. Я страдал, что причинил боль и тебе и себе. Но сейчас мне тоже больно. Я не железный.

— Серьёзно?! А теперь представь на секунду, что было со мной! Ведь я всё увидела своими глазами! Как я могу тебя простить?! Как?! Тебе представить это больно, а что делать мне?!

Мне было сейчас слишком невыносимо. В груди снова начала разрастаться дыра, которая вроде зажила, когда я переехал сюда. Глаза щипало, и теперь я понимал из-за чего. Лучше б я оставался тупицей и ничего не осознавал. Она ускользала от меня. Она не собиралась прощать меня. Она не даст мне шанс.

Глубоко дыша, чтоб не расплакаться перед ней как девчонка, я ответил:

— Я тебя услышал. Я тоже человек, детка. Все люди ошибаются или оступаются. Мы не святые. Некоторым из нас достаточно одной грёбаной ошибки, чтобы всё осознать. Некоторым из нас достаточно ещё одного шанса, чтобы доказать свои намерения. Но я не железный. У меня тоже есть сердце, которому больно. Я не могу заставить тебя. Я не могу залезть в твою голову и вырвать оттуда это воспоминание. Поверь, если бы мог, я бы сделал это сразу же. В тот самый момент, как ты всё увидела. Я пытался поступками показать тебе, что я изменился. Но я не знаю, что ещё мне сделать, чтобы ты простила меня. Я больше не знаю…

Закрыл глаза, потому что голос стал подводить меня. Сжал челюсти и отвернулся от неё.

— Прости меня. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня… — прошептал и вышел из кухни. Быстро собрал свои шмотки и вышел из дома. Руки тряслись, в горле саднило от непролитых слёз.

Твою мать, ну я и тряпка!

Но я не могу без неё, чёрт подери!

Отъехал немного от её дома, перед глазами всё плыло.

Чёрт, так я не доеду до общаги. Припарковался около местного магазинчика, где я покупал для Хлои мороженое.

Рука сама потянулась к телефону. Мне нужен тот, кто сможет вправить мне мой мозг на место.

— Здорова, тупица! Ты мне звонишь, чтобы обрадовать наконец? — весело поздоровался мой лучший друг. Мой брат.

— Майк… Я больше не могу, — хрипло ответил ему.

— Что у тебя с голосом?! Твою мать, Джей, что случилось?! — веселье в его голосе вмиг пропало, он явно занервничал. Даже по имени назвал.

— Хлоя. Она не даст мне второй шанс, — сдерживая подступающую панику, ответил ему.

— С чего ты взял?! Ты можешь мне объяснить?! Вы поссорились?

— Мы постоянно ссоримся, но дело не в этом. Она не простит. Я сегодня это осознал. Она… Понимаешь она не забудет то, что видела. Майк… Что мне делать? Я же старался. Твою мать, я же так старался, — голос сорвался, закрыл глаза и стиснул зубы, что они заскрипели. Я не буду рыдать, я ж мужик, твою мать! Насос в груди дубасил сольную партию.

— Твою мать, Джей! Она что-то тебе сказала, да? Ну ты же знаешь Хлою. У неё порой не язык, а долбаный меч. И характер с яйцами, — взволнованно ответил Майкл.

Потёр переносицу, пытаясь взять себя в руки.

— Джей, ты же сильный парень и не такое переживал. Ты со всем справишься, слышишь меня? — продолжал Майк. На заднем фоне у него кипела жизнь Нью-Йорка.

— Как мне, твою мать, справиться с этим?! Майк, я же всё делал, чтобы заслужить её прощение! Я честно всё рассказал ей о себе, готовил, кормил, играл, пел, исполнил её мечту, заботился… Я, мать твою, умолял её простить меня! Разве что на коленях не ползал, — севшим голосом признался ему.

Он что-то проговорил на испанском. По любому матерился.

— Джей, ты же понимаешь как ей непросто. Но она любит тебя, поверь мне. Ей нужно время, и ты рядом, доказывающий свою преданность. Ты говорил, что любишь её?! — неожиданно спросил он.

— Нет. Я поступками показывал ей, как сильно, твою мать, я её люблю, — признался ему.

— Ты дебил?! Твою мать, ты прикалываешься?! Блять Джей! Ты реально тупица! Какого чёрта ты не признался ей в своих