Адлер продолжала смотреть в окно, не рискуя встречаться с Мэл взглядом.

– Пропала молодая женщина, миссис Адлер. И у нас есть основания предполагать, что вы и ваш пассажир можете помочь нам узнать, что с ней случилось. – Мэл постучала кончиком пальца по снимкам, сделанным камерой на мосту, и Адлер непроизвольно бросила на них взгляд. – Смотрите, вот ваша машина приезжает на стройку, а вот уезжает… Вы едете на восток. Это означает, что в какой-то момент ваша машина была развернута передом к старому причалу.

Адлер резко втянула носом воздух.

– Вы не можете с полной уверенностью утверждать, что мы что-то видели…

– Как я уже сказала, – ровным голосом произнесла Мэл, – добровольное сотрудничество со следствием может существенно упростить ситуацию и для вас, и для депутата законодательной ассамблеи Хорвата. И для ваших семей.

Адлер рывком поднялась с кресла и сделала несколько шагов к высокому – от пола до потолка – панорамному окну. Сложив руки на животе, она некоторое время вглядывалась в стену тумана и низких облаков.

– Мы видели две машины, – сказала она, не оборачиваясь. – Большой седан и хэтчбек. Седан был темный, хэтчбек – светлый. По-моему, это был «субару кросстрек». Я знаю эту модель, потому что точно такую же машину мы подарили сыну на день рождения. – Она ненадолго замолчала, потом повернулась к Мэл. – Из машин вышли двое в плащах. Они вытащили из седана что-то длинное и тяжелое, похожее на свернутый ковер. Они сбросили его с причала в воду. Потом туда же отправился «субару»… – Адлер снова замолчала, пристально глядя Мэл в глаза. – Наверное, они чем-то блокировали педаль газа. Фрэнк и я… У нас были отношения, но теперь это в прошлом. Мы оба боялись, что, если заявим об увиденном, о нашей связи станет известно, а это привело бы к катастрофическим последствиям. У нас у обоих есть супруги, дети… мои клиенты, его избиратели… В общем, вы понимаете…

– Что, по-вашему, могло находиться внутри ковра? – спросила Мэл.

– Я не знаю.

– И вам не пришло в голову, что двое неизвестных, которые посреди ночи сбрасывают в залив машину, могут быть замешаны в чем-то серьезном? Что они заметают следы, уничтожают улики?

Адлер крепче сжала зубы и плотнее прижала ладони к животу. Глаза ее как-то странно заблестели.

– Это могло быть… чем угодно, – негромко сказала она. – Начиная от незаконной утилизации мусора и заканчивая…

– Верно, – подтвердила Мэл. – Чем угодно. И что предприняли вы с достопочтенным Хорватом?

– Мы… уехали. Его машина была припаркована в центре. Я подвезла его, мы попрощались и разъехались по домам. – Адлер снова села напротив Мэл и, чуть подавшись вперед, крепко сплела пальцы. – Я… мы оба готовы дать официальные свидетельские показания, но… На самом деле мы почти ничего не видели. Только то, о чем я уже рассказала.

– Как вам кажется, вы смогли бы опознать неизвестных, которые вышли из подъехавших машин?

– Вряд ли. Во-первых, они были довольно далеко, а во-вторых, уже стемнело, был дождь, туман… Кроме того, оба были в длинных темных плащах, а на одном из них был капюшон и…

– На одном? Вы считаете, это был мужчина?

– Я… наверное… Во всяком случае, мне так показалось. Он был выше ростом. Второй был приземистым… полноватым.

– Этот второй мог быть женщиной?

– Возможно.

– А могла это быть беременная женщина?

– Бере… Что?!

– Мог ли второй неизвестный быть женщиной на позднем сроке беременности?

– Я… я не думала об этом, но… Да, это возможно.

– Вы могли бы сегодня же зайти к нам в участок и сделать официальное заявление?

– Да. И я привезу с собой Фрэнка – будет лучше, если вы не станете заходить к нему в офис.

Мэл молча собрала фотографии и убрала обратно в папку.

– Дети Фрэнка моложе, чем мои, – неожиданно сказала Адлер. – Им будет очень тяжело, если родители разойдутся. К тому же он очень много делает в качестве депутата законодательной ассамблеи: помощь бездомным, борьба с наркоманией, строительство социального жилья… Если разразится скандал, вся эта работа пойдет псу под хвост. Оппозиция его просто распнет. Нам и в страшном сне не могло присниться, что кто-то увидит нас в моей машине… или случится что-то такое. Мы были очень осторожны. Поэтому и ездили в такие полузаброшенные места.

Мэл подняла голову и посмотрела на адвокатшу.

– У нашей жертвы – у пропавшей женщины – тоже есть друзья, которым она дорога. И даже в самом страшном кошмаре ей тоже не могло присниться, что на нее нападут, закатают в ковер и сбросят в море. Если, конечно, с ней случилось именно это. – Она встала. – Я очень надеюсь, миссис Адлер, что ваше и Фрэнка решение не звонить в Службу спасения не стоило ей жизни, потому что в противном случае избежать огласки вам не удастся.

Джон

31 октября 2019 г. Четверг

В день убийства

Дневной свет, просочившись сквозь жалюзи, полоснул Джона по глазам. Лучи солнца были прямыми, как обвиняющий перст. Он поморщился, заморгал, пытаясь приспособиться к яркому свету. Сон отступил, и его место заняли тревога и страх. Джон знал, что он дома, в своей постели. Что он в безопасности. Но кошмар с участием Мии Райтер был все еще слишком свеж в памяти, чтобы его разум мог обрести успокоение.

Сев на кровати, Джон свесил ноги на пол. Ни вчера, ни позавчера он на работу не ходил. Большую часть этого времени он отсыпался, но даже сейчас ему было не по себе. И дело было даже не в том, что он чувствовал себя так, словно его огрели по голове пыльным мешком; гораздо хуже было то, что ему по-прежнему не удавалось во всех деталях вспомнить, что же произошло в тот вечер. В том, что Миа подсыпала ему что-то в виски, у него сомнений не было, но он по-прежнему не знал, зачем она это сделала. Чего она добивалась, какие цели преследовала? И кто еще был в квартире, куда они поднялись из кафе? Об этом у него не сохранилось вообще никаких воспоминаний, и это пугало Джона едва ли не больше всего. Кроме того, он был прикован к кровати наручниками… Похоже, его изнасиловали, о чем напоминали жжение и боль в анальной области.

Он подумал о Дейзи. Она была внизу, на кухне. Джон слышал музыку. Ощущал запахи кофе и жарящегося бекона. Желудок отреагировал на эти запахи спастической судорогой. Как его жена может слушать музыку, когда он… Когда его… Но ведь она даже