Жаккетта поняла, что попала в цепкие лапки баронессы де Шатонуар, которая снова путешествует по миру с какими-то своими темными целями.

– Госпожа в Ренне, – объяснила Жаккетта, надеясь, что баронесса отстанет.

– А ты почему тут?

– Теперь здесь живу.

Баронесса де Шатонуар на мгновение задумалась, еще раз осмотрела Жаккетту, особенно ее наряд почтенной домовладелицы, а потом милостиво разрешила:

– Хорошо, так и быть, мы остановимся у тебя.

– Это очень маленький домик! – возмутилась Жаккетта.

– Не расстраивайся, даже иные королевские дворцы не способны соответствовать в должной мере моему статусу, – утешила ее баронесса. – Но я привыкла к страданиям и лишениям. Милейший, если вы уроните этот сундук, я вам глаза выцарапаю, – без перехода пригрозила баронесса грузчику, который покачнулся на сходнях, согнувшись под тяжестью огромного сундука.

– А вы надолго в Нант? – с отчаянием в голосе спросила Жаккетта.

– Ну конечно же нет, – отмахнулась баронесса. – Мне нужно в Ренн к Жанне.

Жаккетта очень обрадовалась, что баронесса не навсегда.

И с любопытством спросила:

– Как там мессир Марчелло поживает?

– Хорошо, – удивилась баронесса, покинувшая замок Монпезá, потому что пыл утомленного итальянца несколько угас. – А тебе-то какое дело до его здоровья?

– Так ведь он мой учитель по куаферному делу, – пропела довольная Жаккетта, которая все прекрасно поняла.

Настроение у нее улучшилось: ничего, свалившаяся как снег на голову баронесса ненадолго. Придется лишь немного потерпеть.

Второй корабль тоже причалил. С его борта раздавалась звонкая, словно пропитанная солнцем, испанская речь. Жаккетта повернулась в ту сторону, чтобы посмотреть, что там происходит интересного.

Накануне в городе они проходили мимо часовенки странного облика – и рыжий пират сказал, что она выстроена на средства испанских торговцев. И Жаккетта подумала, а может быть, этот корабль привез испанское серебро, которое нужно рыжему?

Как оказалось, корабль привез нечто более ценное.

За спиной Жаккетты разносился над пристанью резкий голос баронессы де Шатонуар, командующей направо и налево.

Но Жаккетта его уже даже и не слышала – потому что, раскрыв рот, смотрела, как по зыбким сходням уверенно, чуть ли не пританцовывая, спускается на бретонскую землю необъятная, закутанная в белое покрывало, а сверху – еще и в меховую шубку – восточная женщина.

Густо подведенные черные глаза весело осматривают новый мир.

– Слава Аллаху высокому, милосердному, – пророкотала Фатима. – Он провел нас над морской пучиной и привел на твердую землю. Слава держателю власти. Мой цвэточек, ты ли это?

И Жаккетта поняла, что да, она видит госпожу Фатиму. Здесь, в холодном ноябрьском Нанте.

– Аллах знал, что я скучаю по тебе, жемчужина сердца моего, – сказала Фатима. – И привел тебя сюда сегодня. Как хорошо. Где твой дом?

Вслед за Фатимой сошел закутанный в тысячу одежек евнух Масрур.

Увидев Жаккетту, он воздел руки кверху и начал пританцовывать вокруг нее, издавая радостные гортанные звуки.

Баронесса де Шатонуар с глубоким неодобрением смотрела на эти дикие, некуртуазные пляски.

– Они тоже будут жить у нас, – спокойно объяснила ей Жаккетта. – Это мои друзья.

Баронесса поджала губы, но говорить что-либо поостереглась. Лишь смерила госпожу Фатиму выразительным взглядом сверху донизу и обратно.

Фатима в ответ безмятежно улыбнулась так, что ее большие темные глаза превратились в две узенькие щелочки над розовыми щеками.

– Мой цвэточек савсэм похудел, – заметила она. – Какой непорядок!

* * *

Рыжий пират появился как раз вовремя, чтобы спасти Жаккетту.

Трагедии из создавшегося положения делать не стал, сказал просто:

– Милости просим.

И занялся вещами путешественниц, нарочито не замечая, как почтенные дамы сверлят его взглядами, словно стараясь разобрать на части и проникнуть в его самые потаенные глубины.

Разобрались с повозкой, сундуками и мешками, устроили на ней же и дам. Жаккетта прикидывала, на сколько человек ей придется готовить обед. И где разместить двух таких разных особ, которых одну от другой нужно держать как можно дальше.

И дернул же черт им сойтись в этот час в одном месте!

– Не тревожься, – тихо сказал ей на ухо рыжий. – Места хватит. А не хватит – найдем.

– Твои дела удачны?

– Более чем.

– Ты не злишься на них?

– Это забавно. К тому же мне не терпится узнать, какой ветер занес сюда достопочтенную госпожу Фатиму.

– Мне тоже интересно, – шепотом призналась Жаккетта.

* * *

Дома рыжего и Жаккетту ждал новый сюрприз – осунувшийся Жерар в компании с Саидом, Ахмедом, Махмудом и Али.

Жерар не сразу, но нашел дом рыжего пирата по приметам, который тот сообщил при расставании.

Такое количество народа уже не поддавалось никакому размещению, надо было что-то решать – и рыжий пират решил.

Он устроил баронессу де Шатонуар в гостиничке по соседству. Узнав, что ночлег будет за счет рыжего – баронесса снизошла. Но напомнила, что ей нужно в Ренн, и как можно скорее. Пират покивал и клятвенно заверил, что бросит все силы для решения этого дела.

С оставшимися людьми дела обстояли куда проще.

Госпожа Фатима первым делом обошла весь дом и придирчиво, как не снилось даже опытному таможеннику, осмотрела все. Ничего не сказала, но поцокала языком благосклонно.

Мужчины занялись лошадьми. Даже не входя в дом, прямо в конюшне Жерар передал письмо рыжему пирату и рассказал на словах, как обстоят дела в Ренне.

– Надо было его добить… – хмыкнул рыжий. – Да времени не было… Ничего, хорошо, что ты приехал. Вот и повод в Ренн наведаться. Только, боюсь, придется туда же везти и наших почтенных дам. У меня такое чувство, что аж две тещи свалилось на голову.

Убитый горем Жерар немного развеселился.

В кухне кипела работа. Фатима с Масруром готовили сытную гороховую похлебку с копченостями. Жаккетта резала грудинку. Масрур поставил горох на огонь.

Госпожа Фатима наведалась в кладовку и вернулась не с пустыми руками.

– Хорошее масло, – заметила она. – С Джербы. Молодэц.

– А почему вы покинули Триполи? – наконец-то задала Жаккетта самый интересующий ее вопрос.

– Ах, мой цвэточек… – протянула Фатима. – Месть – сладкое блюдо, но от него потом долго горчит на языке. Я рада, что проучила эту Бибигюль, ее надо было поставить на мэсто. И случись по воле Аллаха высокого опять все то, что случилось, – я бы снова сделала из полуживой дэвочки цветущую розу! Но Бибигюль, как все слабые люди, не умеет ценить красивую борьбу.