Например, при похоронах Николая I егермейстер граф П. К. Ферзен ехал верхом рядом с каретой великих княгинь на пару со шталмейстером графом А. А. Бобринским.[605]

М. Зичи. Похороны императора Александра III. Печальная процессия в Ливадии. 1894 г.

На последних императорских похоронах XIX в. за катафалком отца шел Николай II с принцем Уэльским, великие князья и свита сопровождали гроб, а государыня Мария Федоровна, королева греческая Ольга Константиновна, «высоконареченная невеста государя» Александра Федоровна, великие княгини и принцессы следовали в траурных каретах.[606]

Провожали в последний путь монархов и лица из ближайшего окружения. Они были распределены на различные роли в траурной процессии: у штанг балдахина над гробом, при кистях от покрова, для несения регалий, орденов, медалей, знаков отличия и пр. Те, кто не был задействован специальным образом в Печальной процессии, шли особой группой. Также шли пешком боевые товарищи покойного императора: генералы свиты, генерал-адъютанты, флигель-адъютанты и т. д. За группой мужчин – родственников и друзей следовала группа родственниц-женщин и прочих членов семьи, которые обычно в XIX в. уже не шли пешком, а сопровождали шествие в каретах вплоть до места упокоения в Петропавловском соборе. Траурные кареты императриц, как вдовствующей, если таковая была, так и новой, были запряжены восьмью лошадьми, это полагалось по царскому чину, так же как и Печальной колеснице. Чем длиннее линия родственной связи, чем далее от возможного престолонаследования находился представитель фамилии, тем меньше лошадей полагалось для его/ее траурной кареты. За родственниками, обычно в каретах, провожали монарха в последний путь дамы, обладательницы придворных чинов: статс-дамы, гофмейстерины, камер-фрейлины, фрейлины. Пешком следовали кавалеры: камергеры, камер-юнкеры, лейб-медики, ближайшие служители, верховный маршал Печальной комиссии и члены ее. Все шествие заключали чины лейб-гвардии.

М. Зичи. Спуск гроба с телом Александра III в Севастополе. 1894 г.

Похороны женщин императриц-соправительниц отличались от похорон их мужей в деталях с сохранением торжественности, большого количества участников, принципа составления печальной процессии. При похоронах императриц к гербам добавлялись их родовые – вюртембергский для Марии Федоровны, баденский для Елизаветы Алексеевны и т. д. В траурных мероприятиях императриц-соправительниц XIX в. эмблемы, относящиеся к царствующему императору, опускались. При знаменах, например, не было лошадей, не было ни военного штандарта, ни Адмиралтейского, ни радостного знамени, символизировавшего переход власти к новому монарху. Отсутствовал латник в золотой броне, не соответствовавший идее императрицы как супруги императора, которой отводилась не роль защитницы и воительницы, а помощницы мужа в его нелегком деле управления империей, оберегательницы семейного очага и защитницы слабых и немощных. В связи с иным подходом к личности усопшей императрицы любимая лошадь, хотя она и могла быть в реальной жизни, как символ боевого товарища, естественно, не могла принимать участие в церемонии. Вместо лошади в Печальном шествии следовала парадная карета императрицы. Из многого количества государственных регалий использовалась Малая Императорская корона, остальные, такие как скипетр, держава, щит, меч и пр., не были задействованы.

Похороны императора Александра III. Прибытие гроба с телом Александра III в Петербург. Фото 1894 г.

Наука и искусство были представлены депутациями от Академии наук и художеств, Санкт-Петербургского университета и прочих учебных заведений. В похоронах императриц XIX в. принимали участие делегации от ведомства императрицы Марии Федоровны, созданного супругой Павла I и традиционно находившегося под покровительством первой дамы государства. С середины XIX в. в группу богоугодных заведений входили делегации от общества Красного Креста. Представлен был и созданный при Павле I Департамент уделов.

Открытие благотворительных и учебных учреждений, приращение территорий, расширение родственных связей, усиление позиций страны на мировой арене – все находило отражение в траурной процессии через зримые образы и участников траурного действа: депутации, гербы, знамена, короны, ордена и пр.

Неизменным оставался принцип построения процессии: от менее важных участников по возрастающей линии значимости до духовенства и государственных регалий, предваряющих колесницу с телом монарха, за которой следовал император, представители семьи, родственники, окружение по нисходящей степени приближенности. На весь путь требовалось не менее двух с половиной часов, иногда и более.

Похороны императора Александра III. Почетный караул у Петропавловского собора. 1894 г. Журнальная иллюстрация

По прибытии колесницы к паперти Петропавловского собора лица, имевшие право на присутствие в соборе, занимали назначенные им места. Остальные отсылались, сдав казенные епанчи и шляпы.[607] Печальное шествие растягивалось, поэтому во второй половине XIX в. организаторы действа могли пойти на то, чтобы не все участники процессии входили на территорию Петропавловской крепости. Например, в 1894 г. с приближением Печального шествия к Петропавловской крепости первые десять отделений не должны были даже сворачивать на Ново-Кронверкский мост, а, повернув на Троицкую площадь и пройдя через нее мимо церкви Св. Троицы и провиантских магазинов, проследовать к домику Петра I, сдать знамена, гербы и маршальские жезлы назначенным для приема лицам, а затем разойтись.[608]

В соборе регалии устанавливали на табуреты, а гроб тем же порядком, как в Траурной зале, относили на приготовленный катафалк под балдахином. Начиналась панихида, по окончании которой новый монарх, императорская семья, родственники, приближенные, свита и дипломатический корпус отбывали из собора. Около церкви, балдахина и гроба выставлялись дежурные из генерал-адъютантов, генерал-майоров, флигель-адъютантов, особ 2-го, 3-го и 4-го классов, камергеров, камер-юнкеров, камер-пажей, пажей штаб– и обер-офицеров лейб-гвардии, гренадеров Дворцовой роты, подпрапорщиков и воспитанников военно-учебных заведений.[609]