– То есть, по сути, оказывала посреднические услуги за бабки? – уточнил Мономах.

– Точно! Батрутдинов пленился не столько внешностью Цибулис, ведь она не такая уж умопомрачительная красотка, сколько ее энергией, энтузиазмом и предпринимательской жилкой. С первых же дней близкого знакомства она принялась убеждать его, что «Светочу» необходим штатный онколог. Причем не просто онколог, а целое онкологическое отделение, способное составить конкуренцию государственным учреждениям.

– Амбициозно!

– Вот и Батрутдинов так подумал. Он посоветовался с женой, она не одобрила: «Светоч» и так неплохо справлялся, а онкология – слишком большая ответственность. Кроме того, Регина полагала, что для привлечения пациентов в частную онкологию потребуется нечто особенное, отличающее ее от остальных, а ничего такого она представить себе не могла. Единственное, на чем действительно можно было заработать, это дорогостоящее диагностическое оборудование, но Регина сочла, что овчинка не стоит выделки. Однако Батрутдинов задумался. Он не только хотел угодить любовнице, но и рассматривал ее предложение как возможность вывести свой центр на новый уровень. Он задумывался о продолжении карьеры в более высоких сферах, возможно, даже близких к правительству, и открытие нового отделения могло сыграть ему на руку. Поэтому Инге он сказал так: предложи что-то экстраординарное, и я обдумаю твое предложение. И Инга предложила.

– Инновационную терапию?

– Верно. Она перелопатила множество медицинских статей, связалась с американским производителем сомнительного препарата под названием «герцептин» и договорилась о прямых поставках. Дело оставалось за малым – найти пациентов, согласных на экспериментальное лечение, не дающее никаких гарантий. Как выяснилось, людей, готовых на такое лечение, нашлось с гулькин нос – в основном те, от кого отказались другие медицинские учреждения и отправили восвояси умирать… Лично я считаю, что это очень несправедливо, Владимир Всеволодович! – внезапно отвлекшись, воскликнула Алла. – Так не должно быть! Врач не имеет права отказываться от больного, мотивируя тем, что ничем не может ему помочь – он должен помогать! Если не хватает его собственных знаний, он обязан направить пациента к тому, у кого они есть. Ни один больной не должен чувствовать себя брошенным! Я понимаю, что онкология – специфическая область, но…

– Вы правы, Алла Гурьевна, врач не должен опускать руки, – к ее удивлению, согласился Мономах. – Беда в том, что работа – это рутина. Рутиной становятся и люди, если ты с ними работаешь, и врач, как любой другой специалист, идет по пути наименьшего сопротивления. Если помочь легко, он это делает. Если же проблема требует вложить силы, энергию, возможно, даже поучиться чему-то, чтобы потом иметь возможность применить эти знания и, если получится, спасти человеку жизнь или, как минимум, облегчить существование, мало кто соглашается на такое в ущерб собственным интересам и личной жизни! И врачей трудно обвинить: когда вы работаете с людьми, все решает человеческий фактор. Как и в вашем деле, Алла Гурьевна, правда?

– Наверное… Простите, я отклонилась от темы! Так вот, Инга начала принимать пациенток с запущенным раком груди. Единственное, чем она могла помочь, это выписывать наркотические вещества. Вы же в курсе, какие проблемы возникают у онкологических больных с обезболивающими!

– Конечно, – кивнул Мономах. – Зачастую, чтобы получить необходимые препараты, нужно лечь в хоспис. Это, во-первых, означает, что ты оттуда уже никогда не выйдешь, а во-вторых, попасть в хоспис не так-то просто!

В его памяти всплыло лицо Ивана Гурнова и ситуация, в которую попал его бывший тесть. Старик тяжело заболел. Он был баснословно богат, но даже его деньги не помогли ему вылечиться. Дочь, к тому времени уже экс-супруга Ивана, никак не помогала отцу, даже морально, полностью устранившись, однако Гурнов не бросил человека, который к тому времени никем ему не приходился. Он нанял тестю сиделок, купил специальную кровать и другое оборудование и, самое главное, по своим каналам добывал больному сильнодействующие наркотические препараты, благодаря которым тот не чувствовал боли и даже мог работать. Исход болезни был предрешен, поэтому в урочный час тесть отбыл в лучший мир, а Иван вдруг узнал, что разбогател: все, что имел его бывший родственник, перешло по завещанию к нему! Бывшей жене не досталось почти ничего, но Гурнов поступил благородно, добровольно передав ей огромную квартиру тестя и установив неплохое содержание: он чувствовал себя немного виноватым, что женщина, рядом с которой он провел несколько лет, осталась с носом!

– Человек не должен мучиться от боли, – тихо добавил Мономах. – Это негуманно, потому что лишает нас человеческого достоинства!

Они немного помолчали, затем Алла продолжила:

– Итак, Инга занималась тем, что снабжала пациенток наркотой в необходимом количестве – у нее имелись свои каналы, по которым она добывала препараты. Однако Цибулис отлично сознавала, что на безнадежных больных далеко не уедешь: требовались пациенты, которые, во-первых, готовы выкладывать за лечение кругленькие суммы, и, во-вторых, реально выздоравливают!

– И как же Инге удалось из врача, провожающего в последний путь, превратиться в целителя, возвращающего к жизни?

– Это и есть самый главный вопрос, Владимир Всеволодович! Цибулис понимала, что одним герцептином онкологию не вылечишь – это всего лишь вспомогательный препарат, к тому же с недоказанным действием. И тогда ей в голову пришел беспроигрышный вариант: лечить здоровых женщин!

– Что, простите? – переспросил Мономах, до которого не сразу дошли слова Аллы. А когда дошли, на его лице появилось выражение недоверия.

– Именно, Владимир Всеволодович! – подтвердила Алла. – Здоровых! Когда мне впервые пришла в голову эта мысль, я ужаснулась: как можно такое предположить?! Однако я оказалась права!

– Но зачем здоровой женщине обращаться к онкологу?

– Ну, когда я сказала «здоровой», то, пожалуй, не совсем правильно выразилась: кое-какие проблемы у этих женщин все-таки имелись, только большинство из них даже не требовали операционного вмешательства. Давайте я опишу вам всю схему, хорошо? Пациентка обращается в поликлинику с определенной жалобой. Врач осматривает ее и, видя определенные риски, направляет в онкодиспансер…

– Почему же сразу туда-то?

– Не с любой проблемой, само собой, Владимир Всеволодович! Я проконсультировалась с профессором Гаспаряном, и он назвал несколько заболеваний, которые легко спутать с онкологией. Чтобы ее исключить, врач назначает анализы. Если они не очень хорошие, пациентку направляют в онкологический диспансер…

– Но для того, чтобы такое провернуть, требуются сообщники как в поликлинике, так и в онкологическом диспансере!

– Совершенно верно, и мы их нашли: Цибулис широко раскинула свои «щупальца»! Меня ведь поначалу удивило, почему все пациентки поступают к ней из одних и тех же мест!

– То есть, эти, с позволения сказать, «специалисты» занимались тем же, чем некоторое время назад занималась сама Цибулис?