– Очень приятно. Кто, вы сказали, не соврал?

– Ярослава тебе совсем ничего не объясняла?

– Н-нет, только обмолвилась в самом конце, что однажды меня спасут Дворники, или что-то в таком духе.

– Ярослава, похоже, вообще не узнала в ней Дворника, – вмешалась в разговор Аниша. – Во всяком случае, она не попыталась с нами связаться и рассказать о Марине. А мы… ну ты знаешь.

– Не каждый потенциальный Дворник распознает второго такого же – потенциального.

– Говорил я: надо инициировать Яру, – возмутился Константин.

Дядя Иван фыркнул.

– Инициируй её, ага. Чтобы она сразу же сдала нас своему Руслану ненаглядному. Может, именно этого и выжидала. Сами говорили, что она сидела на двух стульях.

– Она любила, – тихо сказала Аниша.

Бородатый презрительно повёл бровью.

– Дядя Иван, ты её совсем не знал, – добавил Константин.

– Так она и правда… погибла? – робко спросила Марина.

Константин кивнул.

– Мы опоздали. Когда поняли, что тебя нет в пределах бывшего Наукограда, стали опрашивать информаторов в посёлках. А это не так-то просто: в любой миг мы к ним заявиться не можем. В общем, до Ярославы поздно добрались. Мерзавец застрелил её в саду. И там же в ячейке обнаружили твой след. И красный вектор – сигнал об угрожающей тебе опасности. Бросились вдогонку, еле успели.

– Да, – буркнул дядя Иван. – О том, что Либертию ликвидируют, она нам тоже не сообщила. Ладно, пойду посмотрю, что изменилось там благодаря нашей находке.

Он многозначительно посмотрел на Марину, встал и вышел. Аниша с Константином пошли за ним.

– Где изменилось? – крикнула им вслед «находка». – Из-за меня? И что значит – «ликвидируют Либертию»?

Но ей никто не ответил.

Ярославу решили похоронить как Дворника. Никто не возражал, даже дядя Иван. Он вообще куда-то пропал.

– Ты когда-нибудь видела радугу, в которую уходят Дворники? – спросил Константин. – Она совсем не похожа на те, что мы убираем. Необычайно прекрасна и чиста.

Константин стоял у самой кромки воды и смотрел вдаль, туда, где неторопливый океан сливался с небом. Плащ парня – сегодня не зелёный, а иссиня-чёрный, бархатный – развевался на ветру. За его спиной тропинка уводила к базе Дворников.

Удивительный это был городок – пещерный. Десятки маленьких домиков, отлично обустроенных изнутри, спрятаны под землёй и окружены термальными источниками, благодаря которым в Спирари тепло и зелено, кусты и деревья растут на «крышах», ещё сильнее маскируя жилища Дворников. Вернее, – объяснил Марине Константин, – раньше маскировали, первые тридцать шесть лет. А на тридцать седьмом молодое поколение Дворников сделало рывок в работе с физическим вакуумом. Именно тогда начались перемещения не только в пространстве, но и во времени. И тогда же над Спирари возвели барьер – невидимый, неощутимый, действующий исключительно на уровне психики. Пройти сквозь него под силу лишь Дворникам, остальные не могут даже приблизиться к их секретной базе. Однако пещерные домики всё равно сохранились: на барьер надейся, но и сам не плошай.

– Ты хоть радуги-то видела? – спросил Дворник, выводя из раздумий.

Марина хотела ответить что-то о дождях и прочих природных явлениях, но прикусила язык. Понимала: не о том Костя спрашивает. Так же, как и Яра, задавая вопрос о Дворниках, имела в виду вовсе не подметальщиков улиц.

– Не знаю, о чём ты… – осторожно начала она. – И всё же кое-что понимаю. Я видела грязь вокруг некоторых людей. Не обычную, а такую, что словно из самой души идёт. Как туман окутывает человека. Вы ведь именно её и чистите, да? Её называете радугой?

– Если вкратце, то да. Постепенно ты всё узнаешь. А сейчас нам пора. – Он кивнул, указывая за её спину.

Марина обернулась и увидела похоронную процессию.

Группа взрослых, несколько подростков шли полукругом. Впереди четверо мужчин несли широкие носилки, на которых лежала Ярослава. Белая туника, нежно-кремовые розы вместо простыни и зелёный вьюнок, что оплёл тело, руки и лёг короной на чело. Миндалеглазая брюнетка казалась заснувшей нимфой.

Дворники опустили носилки на мягкую весеннюю траву, стали вокруг них, скрестили мётлы над головами. Марина наблюдала со стороны. И вдруг увидела. С кончиков мётел заструился аквамариновый свет. Сначала совсем слабый, словно мерцающая ниточка, затем – всё сильнее, ярче, и вот уже на землю стекают изумрудные ленты света. А затем – мгновенная вспышка. Пожар, в котором смешались все оттенки зелёного, скрыл на долгую минуту и Дворников, и носилки с Ярославой, а потом так же стремительно исчез. И ложе опустело. Лишь вьюнок остался да одна роза. Бутон нераскрывшийся.

Ярослава ушла в Пустоту навеки.

Дворники опустили мётлы, склонили головы. Марина тоже слегка поклонилась и вдруг услышала музыку. Будто зазвенели сотни серебряных колокольчиков и вплёлся в их пение нежный женский голос. Марина осторожно глянула на Дворников. Они беззвучно подпевали. Никто не плакал. То ли потому, что мало знали Ярославу, то ли оттого, что здесь не принято лить слёзы.

Спустя несколько минут музыка стихла, и Дворники разорвали круг. Кто-то сразу ушёл домой, кто-то ещё стоял неподвижно у носилок с одиноким кремовым бутоном.

Дядя Иван на похоронах не был. Вернее, поспел как раз к концу церемонии. И вовсе не потому, что не любил Ярославу и никогда ей не верил. Просто нашлось у него дело поважнее. Очень уж обрадовались сестричка с братиком – Аниша с Костиком – своей находке. Ещё бы! Столько искали ключ к спасению, и вот он – в их руках. Юнцы! Не то чтобы сам Иван не верил в удачу, но он предпочитал убедиться во всём лично. А потому сразу после знакомства с Мариной отправился в путь, на шестьдесят лет вперёд. Не раз и не два ныряли они в будущее проверить, есть толк от их чисток? И всякий раз видели одну и ту же картину – Совет играет в экспериментальные посёлки, Дворники прячутся в Спирари и упорно метут за «светлыми строителями» грязь.

Андрей – отчаянный безумец – верил в другой путь. Пожалуй, единственный, кто воспринял всерьёз старые записи Сэлы, основательницы города Надежды. Она, конечно, была великой и мудрой женщиной, но… мало ли что кому привидится?

Впрочем, как минимум в одном Андрей оказался прав: дочка Гамильтона выжила. А станет ли она ключом к спасению…

– Дядя Иван! – Костик подкрался незаметно, заставив вздрогнуть. – Ты вернулся! И как там? Что увидел? Есть изменения?

Дворник медленно кивнул.

Перед глазами у него встали полузасыпанные, поросшие травой и кустарниками входы в пещеры, сломанные табуреты, заброшенная посуда, сгнившие кровати, холодный ветер в когда-то жилых стенах и выводок волчат на старом шерстяном пледе.

– Давай же, не тяни. – Костик аж подпрыгивал на месте. – Что изменилось?