«Муниципальный социализм»

Муниципальная политика становится принципиальным стратегическим направлением для левых «новой волны». В первой половине 2000-х годов левая администрация находилась у власти в целом ряде мегаполисов — от Берлина до Мехико и от Монтевидео до Лондона.

Если для социал-демократических и коммунистических движений прошлого муниципальный социализм был лишь этапом на пути к центральной власти, для левых партий нового поколения он становится экспериментальной лабораторией перемен. Муниципальный социализм теоретически позволяет сочетать ориентацию на общественную собственность с децентрализацией, преобразованием структуры власти и использованием рыночных стимулов.

На практике; впрочем, все оказывается весьма непросто. Капиталистическая система заставляет даже радикальную местную администрацию играть по своим правилам. Муниципальный социализм должен создавать и воспроизводить собственную социальную и политическую базу, сталкиваясь с многочисленными проблемами.

Партия Демократического социализма в Германии обнаружила, насколько это сложно, когда ее представители, жестко отвергаемые политическим истеблишментом, начали возглавлять муниципалитеты — сначала в небольших городах. Поглощение Восточной Германии Западом предопределило и отсутствие в «новых землях» собственной крупной буржуазии. Напротив, мелкая и средняя буржуазия на Востоке чувствовала себя ущемленной и неполноправной. В результате партия получила здесь поддержку не только трудящихся, но и части мелких и средних предпринимателей. Избранные в восточных землях бургомистры-социалисты оказались перед сложной дилеммой: являются ли они только представителями трудящихся или представляют «общие интересы местности».[302]

В условиях, когда и то, и другое предполагает противостояние власти и крупным корпорациям Запада, подобные противоречия могут отходить на второй план, но они не могли остаться незамеченными для активистов и теоретиков партии. Отто Теель; избранный по списку ПДС бургомистр небольшого города Нейруппин, признавался на страницах партийного журнала, что его мучает «внутренний конфликт».[303]В сущности, речь идет об общей проблеме любой левой местной администрации в капиталистическом обществе. Причем здесь нет и не может быть готового рецепта, а любой успех по определению может: быть только частичным. Единственным средством разрешить эти противоречия является постоянное движение вперед и демократический диалог между администраторами, партийными активистами и массовыми движениями.

В конце 1980-х и в 1990-е годы левые в Латинской Америке добивались успехов в таких крупнейших деловых и индустриальных центрах, как Сан-Сальвадор, Каракас, Монтевидео, Сан-Паулу и Мехико. Их практическая муниципальная работа во многих случаях была вполне успешной. Как показал опыт, успехи в крупнейших городах не гарантируют еще прихода к власти на общенациональном уровне, но они являются важным этапом борьбы за преобразование общества.

Оценивая работу муниципалитетов, находящихся под управлением ПТ, Лула пришел к выводу, что благодаря этому опыту партия стала более «зрелой», не став при этом менее радикальной: «А партия становится зрелой не тогда, когда делается более умеренной, а тогда, когда она осознает свою ответственность».[304]При этом будущий президент Бразилии тактично умолчал о том, что и он сам, и его политическое окружение постоянно одергивали представителей левого крыла партии и сдерживали их. Активистам ПТ из Порту-Алегри объясняли, что они заходят слишком далеко, проводят «слишком узкую политику союзов».[305]В конечном счете, однако, более радикальные местные организации добились большей поддержки избирателей, чем умеренные.

В тех случаях, когда затеянные радикалами эксперименты удавались, партийная верхушка с удовольствием заявляла о солидарности с ними и даже косвенно приписывала их себе. Так было с идеей партисипативного бюджета, которая на первых порах была воспринята как совершенно излишняя, а затем, когда «модель Порту-Алегри» вошла в моду, Лула стал охотно выражать ей поддержку, намекая, что в этом городе можно увидеть прообраз того, как будет управляться после победы левых вся Бразилия. С другой стороны, по мере того как правое крыло партии начинало проникаться интересом к «демократии участия», сама демократическая практика левых муниципалитетов все более сводилась к набору формальных процедур.

Описывая ситуацию в Латинской Америке, мексиканский социолог Беатрис Столович отмечала трагический парадокс. С одной стороны, «никогда не было столько прогрессивных парламентариев и стольких муниципалитетов, управляемых левыми». А с другой стороны, «росло разочарование, особенно среди молодежи». Муниципалитеты, управляемые левыми, характеризовались «отсутствием коррупции, бюрократических злоупотреблений, репрессий, улучшением состоянием улиц, площадей и культурных учреждений». Но воспользоваться плодами этих улучшений мог преимущественно «средний класс», тогда как большинство жителей продолжало прозябать в нищете. Выигрывать выборы стало легче, но среди левых активистов все чаще звучал вопрос — «ради чего?» («ganar para qué?»).[306]

В муниципалитетах, возглавляемых ПТ, усиливались конфликты между более умеренными администраторами и более радикальными активистами. Уже в самом начале восхождения партии к власти подобные противоречия привели к поражению администрации Луизы Эрундины в Сан-Паулу. Парадокс в том, что избиратели, голосовавшие за левую муниципальную администрацию, надеялись, будто она будет и радикальной, и компетентной одновременно, тем самым обеспечив для масс ощутимое улучшение жизни. Когда в 1997 году бывшие повстанцы в Сальвадоре получили большинство в муниципалитетах столицы и шести крупнейших городах, активисты движения отмечали, что люди «хотят от нас конкретных результатов», и в то же время это было голосование за «радикальные перемены».[307]

На локальном уровне успех может быть достигнут за счет новаторского подхода и радикальных решений, меняющих правила игры. Но в то же время левая местная администрация, сколь бы радикальна она ни была, не может игнорировать логику капиталистической системы. Тем самым она изначально находится в двойственном положении, испытывая давление с противоположных сторон. Без постоянного напора снизу левая администрация просто не имеет перспективы, она будет подавлена силой системы. Критика и поддержка оказываются взаимосвязаны. Задача левой муниципальной власти состоит именно в том, чтобы быть, в отличие от либеральной администрации, открытой для такого давления.