На гребне двускатной кровли, весело щуря глаза, сидели Лирой и Эдар, а на самом краю ската стоял ухмыляющийся Мадиш, который держал за ноги подвешенного вниз головой Рода. К чести последнего, тот не выглядел испуганным. Даже в таком плачевном положении смелость ему не отказала, и, вися на высоте более пятнадцати саженей, Род пытался дотянуться кулаками до живота Мадиша и ругался так, что девочки смущённо зажимали уши.

— Идиоты, — мрачно изрекла Майяри, отворачиваясь от окна. — Боги с ними, начнём.

К учебному корпусу всё равно уже бежал мастер Дагрен. Вот пусть он и разбирается с этими недоумками.

Следующие три дня школа просто гудела от слухов. Нет бы это были обсуждения разборок Рода с друзьями Майяри или предположения насчёт её туманного прошлого. Обвинения на худой конец. Нет, это были слухи самого скверного характера. Именно те, которые Майяри не могла игнорировать при всём желании.

Все с упоением обсуждали её новый статус. Статус невесты Викана Вотого — самого распутного представителя семьи Вотых. Увы, у довольно раннего визита «жениха» были свидетели, которые и услышали весьма любопытное заявление, донёсшееся до их ушей из открытого окна.

Строить предложения различного рода скабрёзности не мешал даже чистый запах Майяри. Её уже называли любовницей господина Викана, правда, исключительно за её спиной и очень тихо, опасаясь её мстительных друзей. Которые, кстати, тоже не ушли далеко от остальных в своих предположениях.

На утро второго дня они отловили её в коридоре перед занятиями, и Мадиш, повиснув на плечах Майяри, на полном серьёзе спросил:

— Ты беременна, что ли, от него? Просто чтобы Викан Вотый вздумал жениться…

В следующий миг Майяри вырвалась из его рук и подхватила деревянную подставку, на которую в летнее время устанавливали горшки с цветами. От немедленной расправы Мадиша спас только Брет, в этот момент как раз проходивший мимо.

— Майяри, ты чего? — перепугался Брет, удерживая её в могучих объятиях.

— Пусти! Мир изменится к лучшему, если я его убью! — шипела девушка, пытаясь ногой достать смутившегося Мадиша. — Да как ты вообще подумать мог, что я подпущу к себе кого-то, подобного тебе или господину Викану?!

— А меня зачем с ним равнять? — возмутился Мадиш.

— Ах да! — Майяри хищно улыбнулась. — Прости, погорячилась. Тебя-то я подпущу. Иди ко мне!

Хоть Мадиш и любил поступать безрассудно, но в этот раз предпочёл прислушаться к голосу разума и отойти подальше. Брет же, что-то успокаивающе бурча, оттащил Майяри на занятия и потом до конца дня бросал на неё опасливые взгляды, словно боясь, что она опять сойдёт с ума.

Майяри кипела весь оставшийся день, а потом всю ночь не спала, надеясь, что господин Викан явится к ней и в этот раз она выпихнет его на улицу прямо через стекло. А ведь ранее она бы отнеслась к подобным слухам с тем же равнодушием, что и к слухам о её причастности к убийству. Но брат харена своим упрямством и поведением так напоминал Виидаша, что от одной мысли, что между ней и господином Виканом что-то может быть, глаза её застила красная пелена.

К утру Майяри уже успокоилась и даже не стала гнать присевшего за её стол за завтраком Мадиша.

— Прости меня, — тихо выдохнул парень.

Майяри удивлённо посмотрела на него.

— Что это с тобой? — голос её прозвучал подозрительно. — Ты не перед одной брошенной тобой девушкой не извинился, а тут за глупое предположение раскланиваешься.

— Вот не надо строить из меня монстра, — парень неожиданно недовольно скривился. — Я никогда не обманывал тех, с кем встречался. Они прекрасно знали, чего именно я хочу. Я этого не скрывал и не скрываю. Если же они ждали чего-то большего, то сами себя обманывали.

— Женщины всегда надеются на большее, Мадиш, — Майяри на мгновение почувствовала себя неловко за вырвавшееся обвинение и слегка смягчилась. — Если ты до сих пор не понял этого, то ты очень ненаблюдателен, либо сознательно игнорируешь это.

Мадиш фыркнул и положил подбородок на скрещённые на столе руки.

— Вы всегда с такой искренностью говорите, что всё понимаете, вот я и обманываюсь!

— Не надо строить из себя жертву! Тебе хочется обманываться. Хочется обмануться, чтобы позволить себе насладиться благосклонностью очередной девушки. И девушкам хочется обмануться, чтобы позволить себе понадеяться на твою серьёзность.

— Вот что мне в тебе нравится, так это чёткое понимание, чего ты сама хочешь, — с улыбкой заметил Мадиш. — Ты-то себя так не обманываешь.

Майяри молча отпила травяной отвар, предпочитая не отвечать, что на самом деле она глупа так же, как и все вокруг.

— Вот я и подумал, что этот Викан не мог так просто добиться твоего согласия на брак, — продолжил Мадиш и поднял голову, опасливо смотря, как пальцы Майяри сжимаются на вилке. — Ты бы не повелась на сладкие обольстительные речи и уж тем более не согласилась бы связаться с таким мужчиной. И мы с парнями решили, что, может, было какое-то мгновение слабости или же не совсем благородное поведение со стороны господина Викана, и теперь он вынужден исправлять последствия.

— Не думайте, — на полном серьёзе посоветовала Майяри. — Нет, Мадиш, действительно, не думайте! Вам это только во вред идёт.

— О, Майяри, ты такая злюка… — прищурившись, протянул Мадиш.

Майяри же мысленно спросила богов, за что они наказали её такими друзьями. Они же ведь друзья ей?

Уже к середине дня Майяри убедилась, что думать противопоказано большей части учащихся: ушей её достиг потрясающий своей невероятностью домысел.

Оказывается, поимкой её занимался не харен, а господин Викан. И тот, поймав свою цель, неожиданно обольстился ею в такой степени, что выставил своей семье ультиматум: или с Майяри снимают все обвинения, или они теряют члена семьи. Этот слух передавался из уст в уста с таким возбуждением, что предполагаемые убийство и ограбление отошли на второй план. Сплетники, казалось, вообще забыли, в чём заключалось обвинение Майяри, а история их с Виканом любви стремительно обрастала множеством романтичных подробностей.

Одна из этих подробностей едва не заставила Майяри озвереть. Только вдалбливаемые с раннего детства манеры и выдержка позволили ей сохранить хотя бы видимое спокойствие.

Как оказалось, она всё ещё не может признаться самой себе в своих пламенных чувствах к господину Викану и продолжает отвергать его, чем и был вызван полёт «жениха» из окна. Но тот уверен, что сможет добиться её благосклонности, и уже объявил о помолвке. Такое самоуверенное поведение свойственно Вотым.

К вечеру Майяри была совершенно не в духе и даже попросила Брета отложить их ежевечерние занятия, после чего сразу же легла спать, понадеявшись, что сон избавит её от раздражения, но он лишь вылился в череду бредовых сновидений.