Одинокая адамантовая мачта, черная, как пучины ада, возвышалась над бледной тусклой планетой, как столб дыма, как палец, с укором нацеленный в небо. Она была невероятно тонкой, протянувшись, подобно зловещей паутинке, между планетой и звездами и уходя на тысячи миль во Тьму. Мы двигались к этой башне, каждый корабль беззвучно подходил к своему причалу на платформе, установленной наверху лифта и напоминавшей сидящего на антенне жучка. Мы не заметили, как «Загадка часов» позади нас перешла на сверхсветовую скорость и исчезла в искрах варпа. Нас занимал лишь звук стыковочных фиксаторов.

Мы прибыли.

* * *

Когда двери открылись, первым вышел Паллино. Вокруг него искрился энергетический щит. За ним последовал Бандит, держа руку на кобуре.

Нас никто не встретил. Ни таможенники, ни полиция. В гулком пустом зале не было даже торговцев. Сквозь огромные окна светили звезды, над головой надувшимся волдырем маячил коричневый карлик – самая крупная из виденных мной вблизи звезд. Он заполонял собой половину неба. А под ним, в сорока тысячах миль под нашими ногами, тянулись ровные нетронутые снега.

– Я от одного взгляда мерзну, – заметила Айлекс.

– Что-то не так, – ответил Паллино.

Вокруг нас вился лозой темный металл, сводчатый потолок подпирали полуразрушенные статуи людей, в которых время проело дыры и трещины. Насколько древними они были и как давно возвышается над планетой этот лифт?

– Здесь ни души, – добавил он.

Бандит – самый смелый из нас – направился вперед, шурша по мраморной плитке мягкими сапогами.

– Здравствуйте! – крикнул он звонким, с густым акцентом голосом. – Здравствуйте!

Тишина.

Из шлюза показался Хлыст и обошел нас с Валкой.

– Адр, вам с доктором Ондеррой лучше остаться, пока мы осматриваем территорию.

– Черта с два, – ответил я, преграждая ему путь рукой. – Пойдем все вместе. Не забудьте про щиты.

Все, кто еще не активировал щиты, сделали это.

– Почему никто нас не встречает? – недоумевал Паллино. – Как они собираются вести торговлю?

– Зачем им кого-то посылать? – ответила Валка. – Достаточно наблюдать за нами.

Я тоже почувствовал слежку. Я вырос в замке и хорошо знал, когда за мной следят. Присутствие камер можно почуять, как наши древние предки чуяли в ночном лесу волков.

Из холла мы без лишних церемоний и препятствий попали в высокий зал с куполом. Внутри не было ни голограмм, ни рекламных щитов, ни киосков. Никто не продавал еду или иконы.

Ничего.

Под резными колоннами и руками огромных статуй стояло несколько десятков лифтовых кабин. Статуй было три, с непропорционально длинными руками и пустыми, словно мертвое солнце, которое мы видели сквозь стеклянный купол, лицами. Мы попали сюда первыми – а скорее, последними, потому что из других дверей никто так и не появился, а места́ для многих кабин пустовали. Вероятно, они уже переместились вниз и покинули шлюз.

– У меня дурное предчувствие, – произнес я, разглядывая пол.

Зал опоясывало кольцо из темного, почти синего мрамора с латунной каймой, внутри которого были расположены белые пятиконечные звезды. Почему этот орнамент казался мне знакомым? Я ругал себя за то, что так и не стал схоластом, как мечтал всегда. Схоласт вспомнил бы и задрожал. Впрочем, задрожал я все равно и прошептал один из афоризмов Гибсона, чтобы успокоиться.

– Давайте вернемся, – согласился со мной Хлыст. – Соберем декаду. Нужно было сразу это сделать.

Словно отвечая на его слова и подтверждая наши с Валкой подозрения, ирисовая перегородка за нами закрылась, отрезав путь в док.

– Черная Земля и проклятье! – выругался Хлыст.

– Тише, мальчик! – прикрикнул Паллино. – Спокойнее.

Я включил заушный передатчик:

– Капитан Корво, это Марло. Нас заперли. Повторяю, нас заперли. Прием.

Тишина.

Удивляться не следовало. Можно было предположить, что в этом месте любые сигналы блокировались.

– Что ж, выбора нет, – без капли страха в голосе сказала Айлекс.

Дриада спокойно проверила оружие и стала дожидаться приказа.

– Его и не было, – покачал я головой. – Мы слишком далеко зашли.

Я выступил вперед и ненадолго задумался, разглядывая три безликие статуи, возвышавшиеся над кабинами. Их фигуры были стройными, похожими на женские. Они напоминали мне фурий – столь же ужасные. Чья рука их вытесала? В какие времена? С какой целью? Высокие и одновременно хрупкие, они были как сьельсины… и в то же время как Возвышенные, сочлененные из литой стали. Я вспомнил Яри и его предсказания, а также одно более древнее пророчество, беззвучным шепотом произнесенное во Тьме.

«Так должно быть».

Я собрался с духом, расправил плечи. Достал меч Олорина, крепко сжал рукоять, готовый в любой момент активировать.

– Я не боюсь.

Наш спуск был долог, и я не стану писать о нем много, потому что рассказывать почти нечего. Одни из нас сидели на скамьях, другие стояли настороже, наблюдая за поднимающимися из глубины призрачными огнями. Бледно-зелеными, белыми, серно-желтыми. Мы спускались одни; кабина ехала с методичностью качающегося на паутине паука, не сопровождаемая светом других кабин. Хлыст сидел и потел, его мутило, он разглядывал руки и не смотрел в окно. Айлекс и Валка тихо переговаривались с Бандитом. Паллино стоял у окна.

– Сколько провел в легионах, никогда не видел такого заброшенного места, – сказал он и замолчал.

Я ненадолго задремал, и мне приснился сон. Я тонул в темной воде, не видя ни лучика света, не зная, где суша. Было темно, как в космосе, как во время подлета к этой сумрачной планете, но здесь не мигали даже непостоянные звезды. Я не знал, где верх, и оттого предположил, что я действительно в космосе. Я не мог дышать, но это было и не нужно. На мгновение мне показалось, что я увидел погребальные маски предков, светящиеся, будто окутанные болотным газом.

Говорили они сухими, как пустынный песок, голосами.

Эти бледные лица… каждое открывалось по очереди, словно веко какого-то жуткого глаза. Затем они исчезли, пока я не остался один. Лишь тогда я понял, что не могу дышать, и запаниковал. Попробовал плыть, лететь, звал на помощь. Ответа не было. Из чернильной мглы подо мной появились руки, длинные, как тросы лифта. Крепкие стальные пальцы схватили меня за руки и за ноги, зажали рот.

Я вдруг проснулся, едва не подскочив. К счастью, мои спутники ничего не заметили. В голове по-прежнему звучал мерзкий голос: