— Кажется, закусочная, — сказал эльф. — Там и попьешь минералки. Пошли.

Овальная дверь действительно вела в кабину — просторную и удобную. Слева в кабине располагалось место водителя, справа — сдвоенный диванчик для пассажиров. В данный момент сиденье диванчика было поднято, а пассажирская дверь открыта. Эльфы уже выбрались наружу.

Геральт тоже покинул кабину, с удовольствием ступив на твердую землю. Обернулся и посмотрел, как выглядит снаружи «лимузин».

Выглядел тот что надо — камуфлированный грузовик, больше похожий на автобус, только без окон. Но при прозрачном потолке окна действительно не нужны нигде, кроме кабины.

Закусочная тоже оказалась под стать — модерновая, дальше некуда. Верно, выросла совсем недавно. И готовили в ней неплохо. Во всяком случае, Геральт долго колебался: взять вторую порцию солянки или не брать. Эльфы есть не стали, выпили только по рюмке какого-то своего пойла из купленной из-под прилавка клетчатой фляжечки и принялись сосредоточенно дымить длинными коричневыми сигарами с короткими пластиковыми мундштуками.

Когда Геральт все же решил не брать еще солянки и молча встал, эльфы оставались неподвижными чуть ли не минуту. Но в итоге поднялись и потянулись к выходу, совершенно не обращая внимания, что ведьмак направился к прилавку.

Ведьмак не искал ничего особенного, просто лениво осмотрел витрину, встретился взглядом с барменом, в котором явно текла кровь виргов, и ушел вслед за эльфами.

Водитель Эранвальд — молодой, кстати, эльф, еще без Антарктиды во взгляде — уже сидел за рулем. Иланд и второй, чьего имени Геральт до сих пор не знал, переминались с ноги на ногу у распахнутой двери грузовика. Отчего-то грузовик с распахнутой дверью показался ведьмаку похожим на грузную, давно утратившую способность к полету птицу, тоскливо оттопырившую крыло.

Не дожидаясь приглашения, Геральт вскочил на подножку и скользнул в кунг. Почти сразу же «лимузин» тронулся, равномерно набирая скорость.

Иланд заглянул в кунг — ведьмак как раз добывал из шмотника потрепанный долгими путешествиями, но отнюдь не потерявший надежности спецноутбук. Эту верную и преданную научную машинку ему вручили в Арзамасе-16, в ведьмачьей школе, откуда либо выходят хладнокровными и расчетливыми убийцами чудовищ, либо не выходят вовсе.

Задумчиво кивнув головой, Иланд захлопнул дверцу и Геральт остался предоставленным самому себе.

Неторопливо подключая разъемы, одновременно он поглаживал ноутбук, словно уговаривал в который раз помочь. Помочь одиночке и скитальцу, не знающему ни любви, ни жалости. Одному из самых независимых живых созданий во всей укутанной мегаполисами Евразии.

Загрузилась система, как по маслу прошла процедура входа в Сеть. Геральт влез на ведьмачий сервер и застыл перед открывшимся окошком справочно-поисковой системы.

«Что мне нужно-то? — подумал он, сосредоточиваясь. — Попробуем-ка это…»

И он ввел: «Radio».

А потом нажал на «Поиск».

Естественно, поисковик вывалил необъятную тучу ссылок, даже после фильтрации результатов особыми скриптами ведьмачьего сервера. Испустив тяжкий вздох, Геральт принялся методично вводить уточнения, а потом перебирать оставшиеся ссылки в надежде выудить из Сети что-нибудь полезное, что-либо могущее пригодиться в нынешнем найме.

Ведьмак — это не только монстр, забрасывающий гранатами осатаневший бульдозер. Не только воин, палящий из ружья в озверевший механизм или выслеживающий боевого Рипа-эспера. Ведьмак — это еще и долгие часы перед экраном ноутбука, это бесконечные блуждания в Сети. Это покрасневшие от недосыпа глаза и мозоль на указательном пальце, та самая мозоль, что елозит по серому прямоугольничку тачпеда и влечет по экрану шустрый мышиный курсор.

Но главное, ведьмак — это знание и умение найти все необходимое для выполнения работы, за которую уже получены деньги. Ведь ведьмаки никогда не подводят. Они или выполняют работу, или гибнут.

У Халланарда взгляд был совершенно не ледяной — напротив, тусклый какой-то, словно подернутый дымкой. Смотреть старому эльфу в глаза не хотелось ни капельки, поэтому Геральт, откинувшись на спинку резного стула, рассеянно изучал расписные стены.

— Двадцать пять тысяч? Хм… — Эльф пошамкал губами, совсем как человеческие старики, хотя лицо его до сих пор не знало ни единой морщинки. — Неплохие деньги! На них можно долго жить.

— Можно, — согласился Геральт.

— Но ведь можно и умереть, отрабатывая их.

— Что ж. — Геральт пожал плечами. — Тогда Арзамасу-шестнадцать достанется весь мой гонорар, а не обычный процент.

— А какой процент ведьмаки платят Арзамасу-шестнадцать? — поинтересовался эльф.

Геральт едва заметно обозначил улыбку, собрался с силами и все-таки взглянул эльфу в глаза — как в бездну.

— Вы ведь прекрасно знаете, почтенный Халланард. Наверняка вы успели забыть в несколько раз больше, чем все присутствующие здесь когда-либо знали. Разве не так?

Эльф как будто оцепенел; потом неохотно склонил голову набок:

— Мне действительно известен процент отчислений каждого ведьмака Арзамасу-шестнадцать.

— Тогда зачем спрашивать?

— Должен же я тебя проверить?

— Проверить? Зачем? Если вы не доверяете мне, не имейте со мной дела. А если доверяете — к чему ненужные вопросы?

— Мне интересны твои мотивы, ведьмак. Ваш брат всегда отличался от обычных людей.

— Конечно. Ведь мы мутанты. Все как один. Иначе мы не смогли бы ведьмачить.

Эльф снова на некоторое время оцепенел. Потом задумчиво, обращаясь куда-то в пустоту огромного зала, произнес:

— Пятьдесят процентов! Половина того, что тебе платят за риск! Ответь, ведьмак, зачем ты отдаешь эти деньги тем, кто сделал из тебя чудовище?

— Ты уверен, что хочешь знать это?

— Уверен.

— Затем, чтобы такие, как ты, могли послать на смерть вместо себя таких, как я. И мне не кажется чрезмерным отчисляемый процент.

— И ты послушно идешь на смерть? Ради денег? Ради половины гонорара?

— Иду.

— Но почему? Почему, скажи на милость?

— Потому что именно за пятьдесят процентов от доходов всех, кто шел на смерть до меня, ведьмака Геральта научили оставаться живым, идя на смерть.

— Ты боишься смерти?

— Все боятся смерти.

— И тем не менее берешься за работу, где шансы на успех зачастую бывают довольно призрачными?

— Берусь. Это моя работа.

— Но ведь ты боишься смерти. Я не понимаю тебя.

— Почтенный Халланард… Возможно, в силу своего возраста, несравнимого с возрастом даже какого-нибудь захудалого орка, я просто не успеваю осознать сформулированное вами противоречие. В Арзамасе-шестнадцать меня не учили не бояться смерти. Поэтому я боюсь. Но меня научили выживать. Я ведь уже говорил. Поэтому я иду на смерть, выживаю, но при этом все время боюсь смерти. Где здесь противоречие? Я не вижу.