— Да, — автоматически отвечаю я.

По правде говоря, несмотря на эти планы, будущее представляется мне затуманенным зеркалом. В нем как будто виден я, но не очень четко и узнаваемо. Когда я размышляю о Соединенных Штатах, то представляю себе лишь улицы из фильмов и телешоу, которые видел. Для себя я решаю, что наилучший способ справиться с неопределенностью — не думать о ней и подавить в себе чувство вины из-за того, что я собираюсь найти светлое будущее в стране, разрушившей мое прошлое.

Мать говорит, что мне надо бы попрощаться с друзьями и родственниками из Тегерана. Отвернувшись от меня, она сморкается и вытирает слезы. Все будут приглашены на прощальный ужин.

— Так будет намного лучше и легче для тебя, — объясняет она.

Накануне прощальной вечеринки, за неделю до отъезда, я вдруг решаю рассказать господину и госпоже Надери обо всем, что произошло между Зари и мной. Хорошо, если они узнают, что мои намерения были благородными, что я любил Зари больше жизни.

Ахмед поддерживает мой план. Он считает, что семья Зари скоро переезжает — в их доме наблюдается непонятная активность. В любой час дня и ночи входят и выходят незнакомцы — это, должно быть, агенты САВАК. Ссылка обычно готовится весьма тщательно, сборы должны привлекать как можно меньше внимания, поскольку официально САВАК не существует. В нашей округе уже несколько месяцев ходят слухи, что господин Надери по состоянию здоровья должен переехать в регион с более теплым климатом.

Я звоню в их дом, дверь открывает Переодетый Ангел. Я здороваюсь, она шепчет в ответ еле различимое «здравствуй». Она, как всегда, в парандже, и я не успеваю разглядеть ее глаза за кружевом. Поникшие плечи говорят о том, что в моем присутствии она чувствует себя неловко. Чтобы не смущать ее, я быстро отвожу взгляд.

— Я пришел повидаться с господином и госпожой Надери, — тихо говорю я. — Через несколько дней я уезжаю и хотел бы попрощаться с ними.

Переодетый Ангел неподвижно, безмолвно стоит в дверном проеме.

— Можно мне их увидеть? — спрашиваю я.

Она проворно отходит в сторону и жестом приглашает меня войти в дом. Пока мы проходим через двор, я стараюсь не смотреть на вишню. Переодетый Ангел провожает меня в гостиную и шепотом говорит, что ее дядя и тетя на третьем этаже и она сейчас позовет их.

Повсюду навалены коробки, напоминая о близком отъезде. Она быстро удаляется по коридору, а я в нерешительности остаюсь стоять посреди комнаты. Я опять вспоминаю день рождения Кейвана. Дом был полон детей, они бегали, играли, визжали, смеялись и горько жаловались взрослым друг на друга. Зари держалась поближе ко мне, пока Ахмед пытался занять детей игрой «Кто я такой?». «Надеюсь, твоя девушка не против, что ты мне сегодня помогаешь?» — сказала Зари, заглядывая мне в глаза. «Моя девушка?» — спросил я. «Ага, та, которая нежней…»

У меня снова перехватывает горло.

В тот теплый летний день в этой комнате жизнь так и кипела, а теперь она пустая и унылая. На маленьком круглом столике я вижу блокнот с рисунками Зари. Листая страницу за страницей, я рассматриваю рисунки и вспоминаю каждое слово Зари.

«Это рисунок, на котором вы, парни, играете в футбол. Можешь угадать, кто здесь ты?»

«И кто же?»

«Тебя в тот день не было!»

Ближе к концу блокнота я натыкаюсь на рисунок, изображающий меня и мою таинственную женщину. Что он здесь делает? Я ищу его с тех пор, как вышел из больницы. Я помню, как прикрепил его к стене спальни и каждый вечер подолгу смотрел на него, изобретая тысячу способов, не говоря ни слова, вернуть его Зари — именно так, как она и просила. Я представлял себе ее лицо в этот момент — эти улыбающиеся глаза, устремленные прямо на меня, зардевшиеся от волнения щеки и вздох облегчения, когда она узнает, что именно она — женщина моей мечты.

В комнату входят господин и госпожа Надери. Я быстро кладу блокнот обратно. Родители Зари обнимают меня, предлагают садиться и располагаться поудобнее. Госпожа Надери наливает мне чашку чая и говорит, что рада моему отъезду. В этой стране жизнь обошлась со мной слишком сурово, и пребывание вдали отсюда пойдет мне на пользу, в особенности если я буду усердно заниматься, стараясь забыть все, что произошло здесь. Родные будут очень по мне скучать, но это именно то, что я должен сделать.

Господин Надери, закуривая, кивает в знак согласия.

— Ты собираешься изучать медицину или инженерное дело? — спрашивает он, как будто не существует других достойных академических дисциплин.

Прежде чем я успеваю ответить, он добавляет:

— Занимайся усердно, образование — единственное средство от невежества. Таким людям, как ты, предстоит вылечить нашу страну от заразы диктатуры и помочь построить лучшее будущее для детей вроде Кейвана.

Входит Переодетый Ангел, ставит передо мной блюдо сладостей и говорит едва слышно:

— Угощайся, пожалуйста.

Она садится на пол рядом с госпожой Надери в другом конце комнаты, перед круглым столиком, где лежит блокнот с рисунками Зари. Господин Надери говорит, что они очень рады за меня и надеются — я их не забуду вдали от дома. Я киваю.

Госпожа Надери интересуется, куда я еду, сколько времени там пробуду и что собираюсь изучать. Беспокоюсь ли я из-за пребывания в чужой стране и как к этому относятся мои родители, в особенности мать? Отвечая на вопросы, я чувствую на себе взгляд Переодетого Ангела. Я вижу, как ее глаза часто моргают под вуалью. Но я смотрю в основном на родителей Зари, потому что всякий раз, как я бросаю взгляд в сторону Переодетого Ангела, она заметно смущается. Я говорю им, что через три года надеюсь получить степень, что буду скучать по Ирану, по нашему переулку, по всем друзьям, родным и соседям. Я говорю, что хотел бы уезжать при других обстоятельствах. Наконец я умолкаю, и меня прошибает пот при мысли о том, что я сейчас открою секрет, который никому не собирался открывать, кроме близких друзей. У меня дрожат руки.

— Прошу вашего разрешения честно рассказать о моих отношениях с Зари, — шепчу я.

Никто не отвечает, и мне кажется, что на этом пора остановиться. Ладони вспотели, и я чувствую, как горит лицо. Интересно, почему так трудно говорить правду? Теперь я понимаю, почему мои дядя и тетя, вместо того чтобы разговаривать, пишут друг другу, когда им надо обсудить деликатные вопросы! Но мне пора двигаться дальше. Останавливаться слишком поздно.

Я опускаю глаза, чтобы ни с кем не встречаться взглядом, и начинаю свою историю. Я говорю, что всегда считал Зари необыкновенной девушкой. Еще мальчиком я был потрясен тем, как она держится. Разумеется, ее помолвка с Доктором, самым замечательным парнем в нашем квартале, еще больше повысила ее статус в моих глазах. Я рассказываю, что привык наблюдать за этой парой с крыши нашего дома, и хотя не слышал, о чем они разговаривают, но знал — они обсуждают важные темы, ведь умные люди не станут тратить время на пустяки.

Я замечаю на лицах господина и госпожи Надери стоическое выражение. Не смея взглянуть на Переодетого Ангела, я опускаю голову и продолжаю: