ЭВЕЛИН. Что потом?

КОДИ…спустить ее, тут то вся штука и началась. Мы к ней на несколько минут поднялись и, э, тут Хак сказал, что он устал и поэтому он там остался, а Бык и я спустились на угол Бауэри, э, сильно ниже Бауэри, к… химической точке на Бэттери, наверно, и, э – включи-ка музыку погромче – и тут, э… Мне пришлось вторым рядом машину поставить, пока он внутри был, а не было его около часа, вишь… и загреб эту химическую приблуду, эту… бунзеновскую горелку (Джек флейтирует), кучерявые стеклянные трубки, знаешь, и кудрявые s, кудрявые z, наверно, и, э, о (громко вздыхая) нам их надо было распаковать… (смеясь)…и, э, мы так никогда и не начали их устанавливать, мы – мы пошли в тот вечер, потому что, э, тем днем мы нашли Джун, она сказала нам, что, э, они ее подобрали в – с поезда, практически, когда она сходила с поезда почти все равно как они б ее искали, чего они, конечно, не делали, но она просто ходила там кругами в кышмарном своем платье с Джули, и эта старуха, должно быть, ее сдала или что-то, и… детективы к ней прикопались, и отвезли ее в Беллвью, и там она пробыла час или два, три, четыре часа, и она разговаривала с санитаром в Беллвью этом, человеком, который ее оформил – управляющий, этот… что-то, знаешь, Беллвью, и, и она сказала: «Ну, мой муж, само собой, состоит в Университетском Клубе», а он сказал: «Чё, что, что? Ну? Что? Университетский Клуб, ну, ох ну ничего ж себе!» и он посовещался с коллегой, знаешь, и сказал: «Ну, миссиз… миссиз, э, Хаббард, э, нам очень жаль, что все это так случилось, куда наш водитель может вас отвезти?»…она сказала: «Ну, лучше отвезите меня обратно на станцию, в поездное депо, мой муж должен там меня встретить, похоже, он немножко припоздал, он ехал сам». Поэтому когда мы ее нашли… где-то в другом месте, но так или иначе мы ее нашли… но нет! Я и впрямь верю, что так и договорились, они между собой, хочешь верь хочешь нет, Бык сказал: «Ну, мы с тобой увидимся на станции, когда сойдешь с поезда, мы тебя встретим», и, э, и она сказала: «Ладно, я подожду на – со стороны Сорок первой улицы» или что-то такое, и в общем (смеясь), они, я думаю, фактически, я помню точно, что это было, потому что мы вышли – заходя в Пеннсилванский вокзал этот, Тридцать четвертая улица, вишь – но так или иначе, э, в общем, нам пришлось – мы перешли в Уэст-Сайд там в Пятидесятых у Восьмой авеню, о, примерно возле Сорок седьмой и Восьмой, и… прямо там сняли комнату и Харпер заявился в первый же вечер и замазал Быка, знаешь, а у Быка дряни не было месяца полтора, если не считать того болеутоляющего, что он растапливал, знаешь. Ну, чувак, значит, все проблемы у него и всё решены, а Джун, конечно, приходилось и дальше напрягаться и обо всем заботиться, знаешь, и, и я б взял ее на Таймз-сквер в этом жутком ее платье, чувак, я был, мне, прикинь! – стыдно было идти с ней, веришь-нет, и я – редко я чувствую – но я в самом деле врубился, хоть когда мы зашли в кафетерий там, и все в нее врубились, а она лишь крышей все дальше ехала; она и сама это знала, но ты знаешь, она была просто такая, э, она приняла это, знаешь; в общем, э, из-за того, что нам пришлось выйти купить, э… банку молока для младенца, вишь, то было только полбанки, птушто это было э, э – знаешь, в общем, э, она его брала полубанками, птушто Бык и Харпер – и, чувак, Харпер, он все равно на своих трассах, знаешь, и не может себе воткнуть, я помню, и, э, потом они – О, они там зависают и разговаривают подолгу, фактически, я думаю, Бык вышел с Харпером после; мне кажется, Хак и я – нет, Хак, ага, я думаю, Хак… ну, я не знаю, что произошло… в ту ночь; но как бы оно ни было (Эвелин смеется, говорит: Ты на чем был?)…вероятно… я был на нембуталах и чае… (хихикающий хохыт) Помнишь тот чай? он всегда клевый был, знаешь; и ох, вот оно! на следующий день мы с Хаком пошли чай продавать, Бык сказал – вишь, он весь теперь на дряни завис – значит, он грит: «Вот, Хак, вот тебе того чаю, который ты выйди и загони», хоть и не дал ему чая, но сказал: «Вот образец, сходи к кому-нибудь из… парней, знаешь, коридорным и все такое», поэтому вот, значит, мы с Хаком, я за рулем, а Хак рассекает с коридорным встретиться – там одна гостиница вокруг Пятьдесят восьмой, и там внутри и Уэст-Сайд опять и эт – коридорный этот сказал: «Ага», и, э, в общем, он зашел и пробу с образца этого снял, что Хак ему дал, и снова выходит, сказал: «Ай, чувак, это ужас, это ж зеленый чай», грит: «никуда не годится, он даже не прокопченный, Ох господи боже мой, говно это кошмарное», и все такое, знаешь, и, ага, ну, а это не так – и, знаешь, конечно, он мог бы – Бык, этот конкретный (смеясь), я что говорю, что мы-то по нему нормально улетели, должно быть, мы все это время зеленый чай смолили, был там этот… коридорный, без балды, он не желал подбирать… хоть ему и хотелось сроща – и вот это как раз и есть все там происшествие, что я могу припомнить. Между тем я всегда был мальчиком на побегушках, всегда везде бегал и скакал вверх вниз туда сюда, и потому следующие три или четыре дня мы ездили повсюду аж в самый Нью-Джёрзи, чтоб – до самого Оринджа и Западного Оринджа, Южного Вэн-броя и везде (смех) знаешь, зуб даю, везде повсюду, я тебе говорю, и, искали места по всему Ньюарку, и туда, и сюда, и вверх, и вниз, и зигзагом вверх по Бронксу. В общем, где-то в то же время, на второй или третий день, у Хака в этому времени уже случился – они с Вики друг с другом не очень-то ладили, знаешь, да и Вики все равно зависала насчет Хака, что он не мог никак рассекать туда-сюда, поэтому он пошел в Деревню повидаться с этой Стефани Джеймз, случайно, с которой столкнулся там или что-то, и в общем, чувак, тут же не сходя с места он там пристегнулся, вишь – значит, Стефани сказала: «Ага, я тебе толкну этот чай, Бык», и поэтому Бык подошел туда, я бы сказал, ночь на вторую-третью, значит, а я отвез Быка к этой Стефани на Вторую или Четвертую – прямо через дорогу от полицейского участка, к тому ж, прямо на – в Деревне, это было над возле этого, э, Уэст-Сайдской Трассы возле виадука, Хадсон-стрит то была, ага, Хадсон, и, э, в общем, э, мы туда поднялись, а она была… в натуре вырубилась, ух, она была, э, знаешь, на, э, нембуталах и все такое, но, и на дряни тоже, она дрянью жалиться начала прям в это время, а еще чай, вишь? и она артисткой работала в заведении в Бруклине, играна на пианино, или на басу, или еще чё-то, вишь

ЭВЕЛИН. Это она тебе пластинки дала, нет?

КОДИ. Ага и она мне дала все те пластинки, верно – ага, она все эти выложила – когда она от меня ушла, в ту ночь она была в натуре улетевшей, и сказала: «Это никуда не годится», крутит ее и говорит: «Никуда не годится», дала мне того Лайонела Хэмптона, какого-то старого Лайонела Хэмптона, вишь, и говорит: «Никуда не годится», дает мне, она весь свой шкафчик вычистила, чтобы мне эти пластинки отдать, которые я и принес с собой, и, э, и я… тоже в них врубился, так же, как она в них врубалась, но, э, как бы ни, э, мы туда подымаемся, и Бык… сидит в кресле, знаешь, и, э, Стефани на кровати, а Хак на корточках на полу пластинку крутит, и, э, я тут сижу, и все мы дули, и мы дули, у нее была в натуре… четкая хаза, там был в натуре… четкий свет и всё…. Ну, в общем, день примерно на второй я ей мимоходом говорю, э, знает ли она эту Вики, и она сказала: «О, угу, ну, слышь —» Хак, конечно, знаешь, их обеих – значит, где-то на второй день она сказала: «Ну, а чего б ты эту Вики сюда не привел?» вишь, ну, Вики пыталась со своей фатеры съехать, она там вся зависла, поэтому я ее привел, Вики вся возбудилась, птушто она ж не тупая насчет таких вот штук, в общем, естественно (шмыг) не успела она там обосноваться, как давай на эту девку наезжать, знаешь, и поэтому на следующее утро мне пришлось встать и снести все вещи Вики в джип, все их спустить, знаешь – И я помню, мы с Вики про тебя разговаривали, знаешь, я говорю: «Ну, Вики, у меня в натуре отличная девка есть на Западе, знаешь, и все такое, как только вот денег получу, я туда к ней поеду», а она сказала: «Ну, это четко, это клево», а я говорю… Я говорю, э, знаешь: «Хотя она ко мне придираться будет, наверно» а она говорит: «Ну, если только у нее голова, знаешь, канеш, у меня головные боли с мигренью, знаешь, у меня высокое д – мое – но я тебе говорю, эта последняя порцайка чаю, что я курю, вышибает головную боль напрочь, знаешь» сказала она, она зависла на головной боли и к тому ж: «Встреть меня на Сотой и первой», она жила на Девяносто девятой, но там парень тусуется вокруг или легавый, или что-то, поэтому она боялась выделяться перед тем местом, а ну как он подойдет и что-нибудь в таком духе, вишь. Все то время у меня был чай или что-то в машине, знаешь – в общем, я помню один вечер по какой-то неведомой причине или что-то, я в кино шел или как-то типа того, что… Не могу понять, но у меня была вся эта… э, две банки, две банки с крышками? квартовые банки с завинчивающимися крышками, полные чая? и, э, дело было в этом открытом джипе, знаешь, который никак не запрешь, и я, значит, поставил ее прямо там возле моей стоянки на, на Восьмой и Сороковой – и Тридцать четвертой, возле гостиницы «Нью-Йоркер», где я раньше работал, и попросил полицейского пожалста посмотреть за ней, знаешь, легавого, вишь, а сам я обдолбан и хиляю такой к легавому, вишь, и говорю: «Слышьте, офицер, меня беспокоит это – у меня джип тут, я беспокоюсь, я в кино иду или как-то, знаете, и все такое, и, э» – Он сказал: «О, я за ним пригляжу, глаз с него спускать не буду, пацан, не волнуйся» – (смеется). Фух! (смех) В общем, так или иначе, значит, э, они, они так два или три – меж тем, э, Хак и я, время от времени Хак шивал, сшибал доллар-другой, и Чемпионат Мира как раз шел, знаешь, поэтому я проводил почти все дни свои в баре, смотрел Чемпионат Мира; и, э, Хак наконец добыл себе комнату, напротив пожарной части на Сорок седьмой и Восьмой, прям там опять, пр – прямо там, вишь, и, э, в общем, я пару раз там с Хаком ночевал, знаешь, и, э, у него это кожное заболевание было – он деньги выложил – и Джун с Быком были в той же комнате, какая-то крохотная такая маленькая комнатка, у них не было ни цента… нипочему, никак или как-то всяко… Харпер, на самом деле, то был Харпер, я думаю, это он выкладывал доллар-два, каждый день, вишь? В общем, день на пятый или на шестой, чего, все довольно безумно уже становилось, и, э, я время проводил между тут и там, и вверх и вниз, знаешь, фактически тогда это я жил у, э, Херолда Гинзбёрга в Деревне с Хаком, знаешь, мы наконец остались там на три или четыре ночи с ним, две или три, одну или две – и потом, э…и потом… э, мы все были, внизу в – и потом Бык толкнул свой чай… наконец-то… Стефани ему срастила связника, и он весь его продал за сотню долларов, в комнатке квартиры на пятом этаже, куда я подняться не мог, я внизу спереди остался, вишь? а Бык, Бык поднялся и, я думаю, Хак пошел наверх с ним вместе; он его загнал четверым итальяшкам, за сто долларов, чай этот, вишь? В общем, у них появились какие-то деньги, и, э, в общем, он купил сколько-то дряни и всего, и, э (смех) – все верно, он так и сделал, ага, на самом деле так, все правда, потому что я помню, ну, давайте я вам расскажу – в общем, держал этот свежий запас дряни, а тем временем он сращивает с Харпером, я думаю, Харпер был… толкал помаленьку или чё-то, но в общем, мне вечно приходилось спускаться на угол Двадцать третьей и Восьмой, и Харпер, он туда приходил, бывало, повидаться с кое-какими ребятками, и я знаю, что не из-за дряни, птушто у него было, вишь, поэтому он, должно быть, толкал совсем по чуть-чуть только парочке своих друзей, вишь, понемногу, одному-двум – Ну, в общем, значит, э, сидим мы как-то днем у Стефани, теперь уже все всем на нервы действуют, никто никому не нравится, сам же понимаешь; а Вики и Стефани как ни верти а не ладили между собой, и Хак со Стеф – канеш, Хак на самом деле знал, как надо всем начислять, скажем: «О, меня ничего не достает», и все такое, знаешь, поэтому он близко не совался боле-мене, знаешь, канеш, я вообще не лез, и, э – но в любом случае, там определенный пробой был и разлом, наконец, все произошло, когда я позвонил – Бык сказал: «Ну, вызови уже эту Стефани», в одиннадцать утра, вишь, я звоню, она сказала: «Будь ты проклят» – она улетела по нембуталам накануне ночью, знаешь, или что-то и, э, в общем, лежала вся удолбанная, вишь, сутки, поэтому когда я ее разбудил прям посреди всего этого ее сна, знаешь, она не могла пустить – Быку надо было увидеть еще или как-то – в общем, она сказала: «Ты со своим Хаббардом», и: «Держитесь подальше» и все вот это вот, вишь: «Вообще не лезьте никогда —» поэтому Бык, мы туда больше никогда не возвращались, вишь – но, когда это произошло, перед тем, как произошло, или что-то, однажды там маляр был, который на самом деле очень квадратный, вишь, но он знакомый Стефани, поэтому он подкатил к Стефани, и, э, в общем, он еще он Вики знал или что-то еще, э, и – по прежней жизни – и – но он женился тем временем на католической девушке, набожного такого типа макаронной, только она была католичка – ну, не только, но я в смысле – кроме того – н – она не макаронного типа, потому что католичка, я вот что пытаюсь сказать, (ЭВЕЛИН: Хмм) но она на вид макаронина, я вот что говорю; а он был маляр и работал на Мосту Джорджа Уошингтона четыре года, теперь красил его взад-вперед, вишь, он уже два с половиной раза прошелся, вишь, (Эвелин смеется) и – ага! – и – но он квадратный, и живет аж в Бронксе! В общем, он сказал – он Быка пригласил, Джун, детку и меня пожить с ним, а у него фатера была из двух или трех комнат, прикинь, поэтому мы согласились —