говядину с бобами и пюре. Питательный ужин, незамысловатый, но, скорее всего, в этом и заключалась задумка. За это, по крайней мере, Джесс мог поблагодарить мать, которая понимала, что все они еще отходят от недавнего сложного прошлого.

Ужин уже подходил к концу, когда Каллум Брайтвелл постучал ножичком по своему бокалу с вином, заставив все беседы стихнуть, и поднялся на ноги.

– Я понимаю, что наше партнерство является далеко не самым приятным, – сказал он. – Я не люблю людей Библиотеки так же, как некоторые из вас не любят меня и моих людей. Однако у нас есть общие враги, а также общие друзья. – Он кивнул Аните, а потом Джессу. – Мой сын по большей части один из вас, нежели из нас, и пусть отцу должно быть неловко говорить такое, но я горд за то, какую он выбрал себе компанию. Сильную и умную, какими все вы и являетесь. – Он поднял бокал. – За наших повстанцев. За хаос среди соперников.

Все выпили – Халила воду, а остальные вино из бесконечных винных запасов Брайтвеллов. Некоторые даже эхом повторили тост. Но только не Джесс. А также, как он заметил, не Санти и не Вульф. Может, им не понравилось, что их сравнили с повстанцами. Или с соперниками.

А может, подумал Джесс, они уже поняли, что его отцу было совсем не свойственно вести себя столь великодушно и вдохновляюще.

– Спасибо вам за такой радушный прием, – сказал Вульф, когда вновь воцарилась тишина. На этот раз его голос даже не прозвучал насмешливо. Или, может, просто чуть менее насмешливо, чем обычно. – Однако мы не станем долго злоупотреблять вашим гостеприимством. Наше место не здесь, не в бегах. Наше место в Александрии, где мы можем бороться за то, что любим.

– Не будьте глупцами, вас перебьют, не успеете и двух шагов в город сделать, если вообще туда доберетесь, – сказал Каллум. – Такие, как вы, всегда думают о сражении как о дуэли джентльменов, когда на деле люди друг другу просто режут глотки. Должно быть, в Библиотеке так учат, ха? Убеждают вас в том, что вы неуязвимы.

Джесс сделал было вдох, чтобы что-нибудь ответить, однако его ответ не понадобился. Санти сделал очередной глоток вина и опередил его.

– Некоторые сражения необходимо встретить лицом к лицу, – сказал он. – А не прятаться в темных аллеях.

– Воткнуть нож своему врагу в спину – это как раз именно то, что нужно, чтобы вообще избежать сражения, – ответил Каллум. – И это и есть то, что некоторые из нас, кому приходится выживать без благосклонности Библиотеки, отлично знают.

– Да, мы все видим, в какой шокирующей бедности вам приходится жить, – сказал Санти. – Наше сражение ради того, чтобы освободить Библиотеку и позволить ей продолжать свою истинную миссию, а не ради того, чтобы полностью ее уничтожить. То является делом поджигателей. И людей вроде вас.

– О, в моих же интересах оставить Библиотеку в живых. По крайней мере до тех пор, пока она не перестанет быть необходима, что будет лишь несколько поколений спустя, полагаю. Так что не обязательно вам меня оскорблять, приравнивая к чертовым поджигателям.

– Он не пытался вас оскорбить, сэр, – подала голос Халила. – Однако он прав. Мы должны вернуть свет в храм, в котором он иссяк. И мы не можем разжечь огонь отсюда.

– А туда вы тоже идти не можете, – сказал Каллум. – Вы вообще не можете идти никуда, пока это не будет безопасно. Однако не беспокойтесь, вы будете под отличной защитой, и мы предоставим вам все, что будет необходимо. Джесс и профессор Шрайбер об этом позаботились. Они заплатят за ваше пребывание здесь, выполнив для меня кое-какую работу.

– Построив вам печатный станок, – сказал Вульф.

– Помимо всего прочего. Так что не переживайте – все спланировано для того, чтобы вы могли безопасно отсюда уйти. А до тех пор наслаждайтесь гостеприимством. – Каллум взял маленький колокольчик, который находился рядом с его тарелкой, и позвонил. – О. Десерт.

Халила вышла из-за стола первой, сказав, что устала, и забрав с собой Томаса, Глен и Морган. Джесс остался, хотя ему хотелось проводить Морган до комнаты; однако также хотелось проследить за Санти, Вульфом и своим отцом. Кроме того, его брат-близнец тоже остался, задорно ковыряясь в пудинге, который подали, и, хотя Джесс с трудом запихал в себя одну ложку, Брендан многозначительно кивнул.

– Продолжай, – сказал Брендан. – Тебе не помешает немного мягкости на костях. А то ты похож сейчас на скелет.

И чувствовал Джесс себя так же, понял он; все мышцы болели. Он засунул в себя еще три кусочка, а потом Брендан наконец вздохнул и забрал у него остатки, доев все сам.

Вульф и Санти обменялись еще несколькими фразами с Брайтвеллом-старшим, однако их беседа была немногословной, и вскоре они тоже покинули обеденный зал. Джесс собирался уйти следом, но Брендан подскочил с ним и сказал:

– Ну, тогда мы тоже спать. Спокойной ночи.

Каллум пробормотал то же самое в ответ, не отрываясь от своего пудинга. Мать уныло и отстраненно посмотрела на них и кивнула.

Они не добрались даже до лестницы, когда Джесс затащил Брендана в какую-то комнатушку. Там было темно, но потом Джесс чуть зажег светильники. Внутри оказалось холодно и сыро, и всюду стояли полки, забитые ящиками и коробками. Склад, подумал Джесс. В воздухе витал навязчивый аромат специй, так что, скорее всего, тут были припасы для кухни.

– Что ты мне недоговариваешь? – поинтересовался у брата Джесс. – Выкладывай, Малявка. Я вижу, когда ты что-то скрываешь.

Брендан попытался выглядеть невинным. И грандиозно провалился.

– Обычные брайтвелловские интриги, старший сынок. Ничего необычного, верно?

– Брендан.

Брат умолк, уставившись на него, а затем отвернулся. Он начал было ковырять зазубрину на полке, но поморщился, когда заработал занозу. А потом наконец произнес:

– Ты же знаешь нашего па. Одной добычи ему недостаточно. Двух тоже. Ему хочется всего и сразу, и ты предоставил ему это на блюдечке с золотой каемочкой да еще и с открыткой в подарок.

– Мы не гости, – сказал Джесс.

– Ну, ты не гость. Здесь твое место.

– Ты знаешь, о чем я! Они не гости!

Брат неопределенно повел плечами.

– Они беглецы, – сказал он. – Чего они вообще ждут, что все побегут с радостью присоединяться к их армии? Да ладно тебе, Джесс. Разве па хоть раз делал что-то для кого-то, кто не был членом семьи?

– Они моя семья.

– Они заключенные, – сказал Брендан. – И когда они уйдут, это будет потому, что па заключил сделку получше. Ты это знаешь. Мы оба это