Нужно срочно принимать решение, госпожа министр!

Флурной сидела с белым вспотевшим лицом от неожиданно свалившихся на голову проблем. Ведь только что всё было хорошо и в целом шло по плану! А двенадцать сбитых самолётов и погибших лётчиков – это мелочи для операции такого масштаба – устрашения и покорения России!

Её подружки примолкли и тревожно поглядывали на строки с информацией о растущей сейсмической активности. Что делать? Они явно этого не знали.

Министр обороны попыталась сказать в микрофон что-то саркастическое, по поводу безосновательного паникёрства, но голос её не слушался.

Она прокашлялась. Дрожащими руками придвинула к себе усик микрофона и, пытаясь говорить твёрдо, выдавила:

– Я вынуждена… посоветоваться с госпожой Президентом. Прямо сейчас.

Зал замер в ожидании.

По личному закодированному каналу Флурной со своего места вызвала Хилари Клинтон, включила громкую связь на акустику зала и, сдерживая волнение, доложила о возросшей сейсмической активности в Америке, об опасных зонах, ссылаясь на показания геологических служб и сейсмологов. Попросила разрешения отключить установки «ХАРП» и системы сейсмического оружия.

Реакция Хилари никого не удивила…

Крики, истерика, возмущение.

Флурной пыталась вклиниться в монолог Клинтон и сказать, что включен режим громкой связи, но Президент США не слушала своего министра. Она ругала Мишель на чём свет стоит, не стесняясь в выражениях. Все знали, пока «старуха» не выдохнется, она не остановится, знали и покорно ждали.

Когда Хилари устала кричать, Флурной всё же умудрилась вставить несколько слов о необходимости подготовки населения в опасных зонах к эвакуации и приступить к мерам по предотвращению национальной катастрофы из-за возможного пробуждения Йеллоустоунского вулкана. Его извержение может привести к трагедии планетарного масштаба.

Клинтон начала кричать снова. Утихомирилась минуты через три. Наступила тяжёлая тишина.

Флурной хватило ума не сказать Хилари о включённой громкой связи. Сейчас это было уже ни к чему. Разве что госпожа Президент завелась бы ещё на несколько минут…

Генералитет армии США молча ждал, чем кончится разговор с Президентом.

Но ясность положения пришла с другой стороны.

Началось всё с мелкой дрожи в зале, как будто где-то рядом строители включили перфораторы. Серии вибраций через гладкую и твёрдую поверхность столов и пола передавались к рукам. Вибрации ощущались ногами через подошвы обуви. Смягчённые мягкими сидениями кресел, низкочастотные колебания явственно чувствовались даже генеральскими ягодицами, в том числе и дамскими.

Зал, полный высокопоставленных офицеров, затих.

Удивлённые и опасливые взгляды забегали по стенам, потолку, полу, несущим колоннам.

Войтель, оглядывая паркетный пол, пробормотал Дугласу:

– Что за чертовщина? Это строители? Или где-то забарахлил электродвигатель лифта?

Дуглас, озираясь по сторонам, ответил:

– Непохоже. Это подземный уровень с особым допуском. На время проведения здесь совещаний, заседаний штабов и работе команд по управлению операциями, рядом не может быть никаких строителей или несогласованных ремонтов. Какая-то авария? Вероятность ничтожна.

– Тогда что это?

– Не знаю, – задумчиво отозвался Говард.

Вскоре вибрации пола исчезли. Зал облегчённо выдохнул, все взоры опять обратились к растерянной Флурной.

Госпожа Президент ещё не отдышалась после своего эмоционального выступления и министр обороны подобострастно ждала, когда же её патронесса, наконец, успокоится и ответит по существу заданных вопросов.

Примерно через полторы минуты Клинтон пришла в себя и начала новую речь о том, что никому из военных нельзя поручить даже маленькую простую задачу. Не справятся. Совсем потеряли ответственность и умение думать! Как только посмели предложить отключить…

Возмущённую речь Хилари грубо прервали силы, которые плевать хотели на её высокий государственный пост и почётное место на всемирном Олимпе власти.

Пол под ногами тихо дрогнул, потом сильно дёрнулся, потом затрясся мощными толчками. Эти вибрации были уже совсем непохожи на работу ручного перфоратора.

С потолка посыпалась штукатурка, лампы освещения замигали, а громадный оперативный экран треснул пополам и накренился, повиснув на креплении с одной боковой стороны.

Всё помещение закачалось, заходило ходуном, как капитанская каюта на старинном парусном фрегате, попавшем в десятибалльный шторм.

Визг дам в генеральских мундирах заложил уши!

Высокопоставленные феминистки немедленно потеряли весь свой надменный начальственный вид, орали, визжали и бестолково метались по залу, сея всё большую панику в рядах своих подруг, которые из «несгибаемых железных леди» и «лучших офицеров армии США», вдруг, мгновенно превратились в охваченных ужасом, самых обыкновенных слабых женщин…

Кто-то из них, с перепугу, залез под стол. Кто-то, разинув рот и закатив глаза, сидя в кресле, бессмысленно раскачивался из стороны в сторону.

Адмирал Грин, встав с места, громко, на всё помещение гаркнул:

– Всем немедленно покинуть зал! Бегом! Операция «Несокрушимая решимость» окончена! Чуть тише добавил:

– Доигрались, дуры!

Говард, ухватив за шиворот какую-то из потерявших сознание подружек министра обороны, потащил её за собой к выходу.

Генералы и адмиралы-мужчины последовали примеру Дугласа и, закинув себе за спину отключившихся или визжащих женщин, поволокли их по коридорам и лестницам, прочь из здания Пентагона.

Во всём внутреннем пространстве пятиугольного архитектурного шедевра военного ведомства царили неразбериха и паника.

Сильная тряска продолжалась. В переходах, помещениях и на этажах рушились потолки, падали с кронштейнов мониторы, камеры наблюдения, картины и фотографии в тяжёлых рамах, валились мусорные урны, сыпались стёкла, качались стены.

Женская часть сотрудников военного ведомства, невзирая на высокие звания и почётную принадлежность к сильнейшей армии мира, металась в истерике, плакала, вопила и, вообще, вела себя совсем не так героически, как обычно показывают в голливудских фильмах женщин-воительниц.

Выбравшись из Пентагона и толпы бегущих служащих, с трудом удерживаясь на ногах из-за колебаний почвы, Говард добрался до своей служебной машины на стоянке, опустил спасённую женщину на землю. Присмотрелся к лицу, испачканному потёкшей от слёз тушью с накрашенных ресниц.

Это оказалась министр ВВС, госпожа Дебора Ли Джеймс.

– Вот чёрт! – непроизвольно вырвалось у Дугласа, – лучше бы я эту стерву там оставил! Вытащил бы кого-нибудь другого. Другую. А собственно, кого – другую? Там одни только стервы и были! Нефеменисток на таких уровнях власти в Америке не бывает!