Совсем иначе автор описывает поведение и психологию антигероев — к примеру, инфантильного Эдди Уиллерса, с детства влюбленного в Дагни, внимающего ей с восхищением и удивлением. Эдди хотел бы заниматься чем-нибудь «правильным», «совершить что-нибудь великое»: победить в сражении, спасти людей из огня или подняться на вершину горы. Почему? Потому что в прошлое воскресенье священник говорил, что всегда надо искать в себе лучшее. Теплого, человечного Эдди, описанного в романе с язвительной иронией, очень жалко. А это не героично.

Еще один антигерой — Джеймс Таггерт, брат Дагни. Свои взгляды на жизнь Джеймс формулирует так: «Признаком добродетели является отсутствие счастья. Если человек несчастен, несчастен реально, по-настоящему, это означает, что он принадлежит к числу высших созданий, обитающих среди людей». Эгоистичная жажда личной выгоды отошла в прошлое, считает Джеймс. Сегодня все знают, в любом деловом предприятии всегда следует отдавать предпочтение интересам общества в целом. Джеймс критикует сестру за то, что она «расходует свою жизнь на сооружение железнодорожных путей и мостов не ради высшего идеала, но только потому, что ей нравится строить». Как видим, он — антипод положительных героев Айн Рэнд.

Писательница рисует целую галерею третьестепенных персонажей. Вот в поезде «Комета» беседуют разные люди. В их уста писательница вкладывает почти афористичные высказывания о личности, разуме, коллективизме, частной собственности. Так, профессор социологии верит, что всё на свете — результат коллективных достижений. Журналист руководствуется чувством, ставит эмоции выше знаний. Учительница превращает беззащитных детишек в жалких трусов, полагая, что им не надо внушать мысли о значимости их личности. Профессор экономики оправдывает ликвидацию частной собственности и считает, что в промышленном производстве разум не имеет значения. Адвокат формулирует свое кредо: приспособиться к любой политической системе.

Контраст, четкое разделение по принципу «черное и белое» — важнейший прием Айн Рэнд при формировании системы персонажей. Очевидно, для облегчения восприятия огромного произведения антитеза конструируется самым простым способом — с помощью самоидентификации действующих лиц.

В писательском почерке Айн Рэнд невозможно не увидеть удивительную логику и оригинальность ее творческого мышления, разрушение стереотипов. Еще будучи начинающей писательницей, она, подражая О. Генри, придумывала для своих маленьких рассказов парадоксальные ситуации, неожиданные концовки.

Этот стиль Айн Рэнд ярко демонстрирует история Рагнара Даннескьолда, этакого Робин Гуда наоборот: он захватывает государственные суда, доставляющие сталь из Америки в некую Народную Республику Германию; организовывает пиратскую добычу угля в брошенных шахтах, сплачивает людей из голодающего поселка.

Даннескьолд — молодой человек, с хриплым голосом и темными злыми глазами, обладающий в представлении Айн Рэнд «красотой физического совершенства»: «…твердые, гордые черты, презрительный изгиб губ, как у скульптурного изображения викинга». Рагнар — парадоксальный пират: он ни разу не завладел частной собственностью, грабит бедных и отдает деньги богатым. Он — противоположность герою средневековых английских баллад Робин Гуду, получившему от автора нелестную характеристику: «…первый человек, обретший ореол добродетели, занимаясь благотворительностью с помощью богатства, которое ему не принадлежало… Он стал символом идеи, провозгласившей, что нужда, а не достижение — источник прав, что мы должны не производить, а хотеть, и что заработанное нам не принадлежит, а принадлежит незаслуженное». Дан-нескьольд считает талант единственной ценностью и утверждает, что в «народных республиках Европы» (видимо, писательница имела в виду страны социалистического блока) «люди… живут на милостыню от их собственных грабителей». Меткая и едкая характеристика, достойная Оруэлла! Так Айн Рэнд смело переворачивает традиционный взгляд на привычные вещи и создает новую модель взаимоотношений человека с собственностью.

Проблематика текстов Айн Рэнд заставляет задуматься о ее художественном методе, о природе ее беллетристического дара. Леонард Пейкофф, ученик и наследник Рэнд, свидетельствует, что еще при ее жизни читатели часто задавались вопросами: кто она — философ или писательница? в чем ее философия?

Человек, декларировала Айн Рэнд, — существо героическое. Для него моральная цель жизни — собственное счастье, творчество — самая благородная деятельность, а разум — единственный абсолют. Поэтому идея написания философской книги была для нее скучна. Писательнице было важно воплотить новое знание о совершенном человеке в форме художественного произведения. Поэтому Рэнд «одевает» свою концептуальную идею в необходимый ей для аргументации художественный материал. Таков ее творческий метод. Таким образом, книги Рэнд-беллетриста являлись наглядными пособиями, иллюстрирующими философию Рэнд-мыслителя. Такое своеобразие мышления и способа самореализации, считала сама писательница, сближает ее с идеальным героем Джоном Голтом, философом и изобретателем, мыслителем и человеком действия в одном лице. Таким образом, последний роман Айн Рэнд писала в определенном смысле о себе. Впрочем, практически в каждом ее художественном произведении есть персонажи с ее чертами.

Поражает способность Айн Рэнд предвидеть последствия разложения капиталистического государства. Некоторые исследователи считают, что в рассказе о забастовке предпринимателей писательница спародировала управленческую деятельность президента Рузвельта. Но есть тут и безусловная параллель с Советским Союзом. Основа ее предвидения — глубокое понимание законов социума, а также сублимация болезненного опыта коллективизма, пережитого в Советской России.

В романе «Атлант расправил плечи» правительство, видя, что самые талантливые бизнесмены один за другим уходят с арены предпринимательства, решило ввести нормирование продажи топлива, чтобы защитить важнейшие предприятия. Был принят специальный Закон справедливой доли, однако никто не знал, как его понимать. Общество должно было действовать из соображений целесообразности. Скоро нормы угля стало хватать на отопление домов всего в течение трех часов в день. Не было ни дров для печей, ни металла, чтобы эти печи изготовить, ни инструментов, чтобы установить новое оборудование в домах. Закрылись магазины электроприборов и автозаправочные станции, из магазинов исчез керосин. Работали лишь бакалейные лавки да питейные заведения. Только индустрия развлечений в ту зиму пережила подъем. (Бывшие жители СССР легко найдут сходство с экономической ситуацией после развала великой страны.)

Производители были связаны по рукам и ногам гордиевым узлом бесконечных директив и законов, ставших реальной угрозой их существованию, потому что не нарушить какой-то закон или директиву было невозможно. (Здесь писательнице аплодировали бы деловые люди и в СССР, и в постсоветской России.) Например, клиент мог не получить заказанный груз, так как он был перераспределен в пользу Бюро помощи зарубежным странам для Народной Республики Англии. Не пустовал и алтарь общественной пользы: Бюро помощи зарубежным странам продало в Народную Республику Германию то, что было предназначено для одной из железных дорог, где в любую минуту мог рухнуть мост. Вымерли целые города, заброшены шахты, так как никто не мог оплатить их эксплуатацию. На сомнительных распродажах можно было купить у подозрительных типов различные механизмы. Лучшие работники страны стали обмениваться услугами по бартеру, жить по закону джунглей, ловя случайную работу, обманывая и воруя. Эти картины разрушения страны Айн Рэнд не придумала — они взяты из истории покинутой ею родины.