– Как это удачно, дорогая, – проговорила со смехом Колетт, – что вы уже привыкли называться герцогиней!

Герцогиня! Это слово заставило Лану улыбнуться и изумленно покачать головой. Кто бы мог поверить тому, что Лана Данливи – сирота, иммигрантка и неискушенная в любви девушка – не только безоглядно влюбится в игрока и актера (причем влюбится взаимно), но что она в итоге станет герцогиней Амберленд? Это было просто немыслимо!

– Пока, – заявила она, посылая Колину воздушный поцелуй, – я бы предпочла, чтобы меня называли тетечкой Ланой.

– Я могу предложить более удачное прозвище. – Джесс притянул ее к себе и снова поцеловал – к немалой радости всех присутствующих. – Как насчет жены?

– О да! – Она снова обняла его за шею и ответила на его поцелуй, изумляясь тому, как колотится ее сердце: казалось, оно больше никогда не будет биться спокойно и ровно! – Из всех титулов этот нравится мне больше всех.

Пока они целовались, остальные продолжали улыбаться и строить планы. Но когда их поцелуй стал жарче, Уизерс смущенно кашлянул и закрыл дверь, предоставляя им заслуженную возможность побыть наедине.

Наслаждаясь своей новообретенной любовью, они даже не заметили, когда голоса их домочадцев стихли. Тишину комнаты заполнили тихие вздохи, сладкие стоны – и идеально согласованное биение двух сердец.

– Добро пожаловать в мой мир, герцогиня. – Джесс прошептал эти слова у самых ее губ.

– Твой мир!

Лана заранее была готова к тому, чтобы устоять против роскоши и богатства. Но она никак не могла устоять против чего-то столь чудесного, драгоценного и неожиданного, чем стала для нее любовь Джесса.

Любовь! Одна мысль об этом наполняла ее тихой радостью.

И Лана вдруг осознала, что может просто наслаждаться ею – сейчас и всю свою оставшуюся жизнь, которую она намеревалась прожить с этим опасным, таинственным и таким чудесным плутом, завоевавшим ее сердце.

Нью-Йорк, декабрь 1897 года

– Ма! Ма!

Лана подняла голову. Колин ворвался в комнату и резко остановился на пороге. Щеки у него разрумянились, светлые волосы растрепал ветер.

– Па сказал Эрнсту, что я могу править лошадьми по дороге домой!

– Немалая ответственность. И как ты справился?

– Отлично. Правда, па?

– Не придерешься.

Джесс остановился в дверях. На шее у него все еще сидела темноволосая девочка. Она невероятно походила на Лану – ангельское личико в обрамлении угольно-черных локонов, падавших ей на спину.

Когда он спустил ее на пол, она радостно заверещала и побежала через комнату к распахнувшей объятия матери.

– Ну что, Виктория? – Лана ласково прижала к себе девочку, которую назвали в честь ее двоюродной бабушки, чьи обязанности три года назад не позволили ей приехать из Англии к рождению девочки, но которая прислала в Нью-Йорк чудесное приданое для младенца, украшенное королевским гербом. – Тебе было весело с папой и старшим братом?

– Да, очень.

Джесс повернулся к Наде и Колетт, восседавшим среди вороха коробок, пакетов и разноцветной бумаги.

– Как я вижу, вы уже многое сделали для праздника.

Когда он прошел через комнату и поцеловал Лану в губы, она ощутила уже привычный трепет.

– Начав делать покупки для сирот, я долго не могла остановиться.

– Боюсь, что я провинился не меньше тебя. – С тихим смехом Джесс кивнул на Уизерса, который внес целую гору пакетов. – Готов спорить, что это Рождество станет лучшим из всех, какие благотворительное общество устраивало в Ист-Сайдском сиротском доме.

– Ах, Джесс! Все дамы так заинтересовались! Особенно когда увидели чудесные наряды, которые Надя сшила для детей. И благодаря твоему примеру их мужья были более чем щедры. Сироты получат не только теплые пальтишки и одеяла, но и книги, головоломки и даже качалки и игрушки на колесиках.

– Деловым людям города давно пора заинтересоваться судьбой обездоленных. Надеюсь, ты не станешь возражать, что Фарли Фэрчайлд напросился прийти и намерен взять своего фотографа.

– Конечно, не буду! Особенно, если это заставит других людей начать помогать вдовам и сиротам этого города.

Когда Колин и Виктория тоже принялись паковать подарки, Джесс ласково дотронулся до округлившегося живота Ланы.

– Ты уверена, что это тебе сейчас по силам, милая?

– Доктор говорит, что я совершенно здорова. И потом, малыш появится только в середине февраля.

– Так что ты успеешь полностью оправиться, до того как мы летом отплывем в Европу.

Остальные с улыбками переглянулись: их планы распространились на всех домочадцев, которые теперь уже привыкли считать себя одной семьей. И все они, включая Уизерса, предвкушали приятное путешествие.

– Я уже говорил тебе, что ты невероятно прекрасна? – Джесс нравился румянец, который неизменно появлялся на щеках жены под его пристальным взглядом. – Ты буквально сияешь.

– А как может быть иначе, когда вы все так меня балуете? – Заметив Марию, которая внесла в комнату поднос с горячим шоколадом, Лана добавила: – Подожди, ты еще не знаешь, какое угощение Клара собирается приготовить на праздник!

– Такое, что все дети обязательно станут просить добавки. – Джесс подмигнул ей. – И завершит все гора ее знаменитого сахарного печенья.

Лана кивнула:

– И все печенье нарезано невероятно красивыми формами. Там и звездочки, и колокольчики, и рождественские венки! Ах, Джесс! Как мне хочется поскорее увидеть их радостные личики!

Лана уселась на пол между Колином и Викторией, а Джесс устроился рядом с ней. Взяв лист яркой бумаги, он начал заворачивать какую-то игрушку.

Поймав ее удивленный взгляд, он рассмеялся:

– Но ты же не думала, что я упущу такое веселье?

Веселье.

Лана обвела взглядом комнату и почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. Всю свою жизнь она выбивалась из сил, чтобы выжить, и вот теперь у нее есть не просто чудесный большой особняк с прекрасным садом, но и дом, заполненный людьми, которые стали ее самыми близкими друзьями. Она нарушила собственное главное правило и отдала свое сердце плуту, а потом обнаружила, что он чудесный, благородный человек и хочет разделить с ней эту сказочную жизнь. Жизнь, полную любви и радости, в которой есть главный дар – семья.

Невероятно долгий и трудный путь отделял Ирландию от Америки, а одинокую сироту – от жены и матери. Глядя на счастливые лица любимых людей, Лана понимала, что лучшая часть ее жизненного пути еще впереди.

– Да, это весело, правда? – Она обняла Джесса за шею и поцеловала в губы – к немалой радости всех собравшихся. – Я ни за что не хотела бы упустить даже минуту такого веселья!