Она, подумал Джайлс, явно привыкла уважать власть имущих. Жизнь приучила ее к этому, в отличие от Мары. Двое рабочих рядом с ней оказались черноволосым молодым человеком и столь же черноволосой молодой девушкой. Они держались за руки на виду у всех. Девушка вспыхнула, юноша ответил за обоих:

– Френко 5022. Это... моя жена.

– Дай 3579. Мы оба техники на 7 лет.

– Оба только что из школы, оба на первый заказ – и сразу поженились?

Хохот рабочих – свободный и открытый – разрядил создавшееся напряжение. Френко кивнул, улыбнувшись. Дай тоже улыбнулась, оглядываясь, явно довольная всеобщим вниманием. Это была та самая девушка, которая впала в истерику, когда Джайлс рассказывал о том, что альбенаретцы ищут смерти как высшей награды. Джайлс наговорил их имена на магнитофон и взглянул на рослого чернорабочего.

– Теперь ты, парень.

Чернорабочий коснулся пальцами лба, начинающегося сразу под шапкой коротких черных волос, как бы отдавая честь прежде, чем ответить.

– Хэм 7624, Ваша Честь,– сказал он. У него было чистое молодое лицо, но голос был груб и хрипел как у пожилого.– Занимаюсь физической работой, без специальности. Зато работаю хорошо.

– Неплохо,– сказал Джайлс,– мы счастливы иметь кого-нибудь на борту вроде тебя, Хэм, чтобы в случае чего можно было надеяться на чью-то силу,– он внимательно посмотрел на остальных рабочих, увидел, что они уловили социальный смысл его слов.

Пара из них покраснела, остальные потупили взоры. Но Мара к ним не принадлежала. Ясно, что им не понравилось, что он поставил Хэма на одну доску с ними, но пришлось это проглотить.

Джайлс отдал магнитофон Эстевену.

– Теперь,– сказал Джайлс,– я пойду поговорю с капитаном, может, узнаю что-нибудь. Пока что ясно только одно: или мы столкнулись с чем-то, или что-то взорвалось, и, кажется, спаслись только мы.

– Больше двухсот человек было на борту-212,-хрипло сказал Гроус, вводя эту цифру в компьютер, как бы для того, чтобы удостовериться в нем.

Джайлс внутренне содрогнулся – это проняло его.

– И 12 альбенаретцев – команда корабля,– громко сказал он.– Так что нам повезло. Думайте об этом, если нам придется плохо. Эти шлюпки предназначены лишь для выживания, удобств здесь нет. Вы поняли, как обращаться с койками. Вот этими ягодами растения ИБ мы будем питаться, после того, как из них будет выжата вода. Они на 3/4 состоят из воды, так что ее хватит. Растение специально выведено для этой цели, там достаточно протеина, чтобы мы не умерли с голоду.

– Сэр, каковы они на вкус? – спросила Дай. Ясно, что она никогда ничего не пробовала, а только готовила заказанную пищу.

– А это... что такое? – спросила седая женщина, Байсет, махнув в сторону покрытой бадьи.

– Не знаю,– сказал Джайлс.– Но тут должны быть перегородки в полу или в стенах. Я спрошу у капитана. Мы, наверное, сможем устроить огороженное пространство.

– Спросите его, зачем мы возвращались за этим краснокожим,– теперь, когда первый страх прошел, Гроус стал проявлять строптивость.– Ведь мы могли погибнуть.

– Капитан знает, что делает. Я его спрошу. Но вот еще что! Вы никогда не были в космосе, однако среди вас ходят сотни сплетен об альбенаретцах. Забудьте их, слышите?! Ваши жизни целиком в руках этих космонавтов. Чтобы я больше не слышал слова «краснокожий»! Ясно? Ну, теперь еще раз приведите койки в порядок и не галдеть, пока я разговариваю с капитаном!

Джайлс следил за альбенаретцами во время разговора. Они вынули, наконец, из золотой обложки справочник и поместили на священное место, отделанное алмазами, на пульте управления. Некоторые панели с пульта управления были сняты, и инженер осторожно шарил в отверстиях усикоподобным инструментом. Капитан молча сидела со скрещенными руками, глядя в пустоту космоса. К ней и подошел Джайлс.

– Я хотел бы поговорить с Райцмунг,– сказал он по-альбенаретски.

Капитан обернулась:

– Вы говорите по-нашему?

– Я из клана СТАЛЬНЫХ. Наш долг – полеты в космосе. Поэтому я изучил ваш язык. Не могли бы вы ответить на мои вопросы?

– Мой корабль разрушен, и я не погибла с ним. Скоро мы будем на Бальбене.

– Бальбене? – повторил Джайлс.

– Бальбене,– подтвердила капитан.

– Но сколько мы будем лететь?

– Точно не знаю. Примерно, сто корабельных суток. Эта шлюпка тихоходна, даже жаль Мунганфа.

– Сочувствую ему. Но почему произошла авария?

– Это не авария. Мой корабль разрушен точно рассчитанным взрывом.

Впервые на лице капитана появились признаки волнения, тон повысился, пальцы переплелись.

– Это невозможно...– начал Джайлс.

– В этом нет сомнений. В районе взрыва были только пустые грузовые отсеки. Там нечему было гореть. Ничто, кроме зажигательной бомбы, не могло воспламенить материалы, из которых сделан пол.

Джайлс слегка качнулся.

– Это тяжелое преступление. Но кому было нужно взрывать альбенаретский звездолет?

– Не знаю. Но преступление было совершено,– теперь темные глаза капитана уперлись в Джайлса.– Преступление, которое чуждо моему народу.

– Но неужели взрыв не мог быть случайностью? Ваш корабль был стар, Райцмунг. Как и многие ваши корабли.

– Возраст несущественен. Это не случайность.

Теперь голос капитана не менялся, но ее длинные трехпалые руки слегка сжались – признак сильнейшего волнения, как учили Джайлса.

Он переменил тему.

– Вы сказали, что до Бальбена не менее ста дней пути. Нет ли чего-нибудь поближе?

– Порт назначения был Бальбен. Он им и остался.

– Конечно, но не разумнее ли было совершить посадку в ближайшем пригодном для этого порту?

– Я, мои офицеры и моя команда отброшены далеко назад на пути к Совершенству, позволив себе потерять корабль,– темные глаза смотрели мимо Джайлса.– Мой инженер и я не могли даже позволить себе умереть. Изменить пункт назначения – значит увеличить бесчестье, и это невозможно. Да будет так. Разговор окончен.

– Но я не кончил говорить, Райцмунг,– капитан повернулась к нему.– Я отвечаю за этих людей на борту шлюпки и заявляю официальное требование сократить их пребывание здесь, выбрав ближайший пункт приземления.

Капитан некоторое время молча смотрела на него.

– Человек, – наконец сказала она,– вы позволили себе путешествовать на борту нашего священного судна в священном пространстве, потому что у вас нет достойных внимания кораблей, а помощь другим – шаг вперед по Пути, пусть они чужеземцы, не понимающие совершенства. Правда, плата за то, что мы перевозим вас, позволяет большому количеству наших людей чувствовать себя свободными от мира несовершенства. Но, тем не менее, вы всего лишь то, что мы перевозим на своем борту. Не вам говорить о порте назначения.