– Понимаю. И возражать не стану. Об этом кто знает?

– Никто. Слово короля, я сохраню тайну.

Гардвейг чуть расслабился. Если Эдоард пообещал…

– Политика…

Он не оправдывался, не объяснял, он сообщал то, что королям и так было известно. На троне чистеньким и благородным не останешься.

– Верно. Но мне договор с Уэльстером тоже выгоден. Ивернея не устраивает меня, а Лидия – Рика.

– А Анелия… Дурища! Своими руками придушу!

– Если выяснится, что Анелия девственна, в тот же день объявим о помолвке. Обещаю. Но если нет…

Гардвейг молчал. И так все понятно, если нет. Но Эдоард вдруг усмехнулся и продолжил:

– А если нет… твоей второй дочери сколько?

– Тринадцать.

– Два-три года Рик подождет. Но заниматься ее воспитанием тебе придется не за страх, а за совесть.

Гардвейг вскинул глаза на собеседника.

– Ты это всерьез?

– Более чем. Мы можем подождать немного. Недолго. И даже заключим помолвку сейчас, договор, все остальное, а приедет девочка к нам… когда скажешь. Хоть бы и сразу – никакого ущерба ее чести не будет. У меня своих двое, поселим с ними, а если Рик за ней еще и ухаживать будет… может, у него и к счастью срастется?

Его величество Гардвейг облегченно выдохнул:

– Эдоард…

Слов у него не было. Не приучены короли искренне благодарить, обычно им проще отдариться.

– Учти, на провинции Бальи в приданом я настаиваю.

– Я тебе в приданое даже пошлины на соль скину. Тем более у нас с этим назревает проблема…

– Э нет, – прищурился Эдоард. – Технология вываривания соли у вас тоже есть. Да, она теперь будет дешевле. Но мы ведь можем поиграть с чем-нибудь другим. Например, уголь…

– Обсудим? – ухмыльнулся в ответ Гардвейг.

– Обязательно. Но сначала дело.

– Анелия. – Его величество чуть помрачнел. Все складывалось не так уж и плохо. Дочь совершила глупость? Да, безусловно. И последствия для нее будут самыми печальными. Но не для Уэльстера. Его репутация останется незапятнанной. Это главное. – Ладно. Еще раз все, что касается Анелии, чтобы не было недоговоренности.

– Осмотр. Пригласить ее ко мне во дворец, и пусть повитухи с докторусами ее осмотрят. Разумеется, они не будут знать, кто перед ними. Если она девушка – тут же заключаем помолвку. Если же нет…

– Тогда надо что-то придумать… – Гардвейг нахмурился, размышляя. – Тогда она должна просто исчезнуть.

– Она – твоя дочь.

– И что? У тебя тюрем нет? Пусть посидит где-нибудь, шум поднимать не будем, через пару лет перевести ее в монастырь… а всем объявить, что она сбежала.

– И ты ради исполнения наших обязательств предложил мне вторую дочь… почему бы нет?

Эдоард подумал про Стоунбаг. Упрятать Анелию туда навечно он не собирался, как и переводить в монастырь. По прошествии времени можно будет выпустить ее и либо дать денег – и пускай отправляется на все четыре стороны, либо выдать за кого-нибудь замуж. Да мало ли вариантов?

Сейчас Гардвейг в бешенстве, не контролирует себя. Если наломает дров – потом пожалеет.

Эдоард знал точно, что, если бы его девочки ввязались во что-то подобное, он все равно простил бы их. Рано или поздно. Потому что глупые соплюшки. Вот Амалию он простить не мог. Она была взрослой, она осознанно вела страну к мятежу и бунту. А Анелия… да соплюшка она еще. Поумнеет.

– Когда?

– Да хоть бы и завтра с утра.

Их величества переглянулись. Они понимали друг друга с полуслова. Гардвейг отдавал дочь на проверку, а если что – и на растерзание. Но ему важнее была страна.

Эдоард принимал эту жертву, но старался помочь Гардвейгу. И это тоже было оценено по достоинству.

– Джерисон, ты можешь оказать мне услугу?

– Да, дядя. Что случилось?

– Ничего особо страшного. Рик?

Ричард, не вставая с кресла, перебросил приятелю пергаментный свиток.

– Это должно остаться между нами. Сам понимаешь.

Джес прочитал. Выругался. Потер лоб.

– Нет, чего-то я не понимаю! Но – как?!

– Как и обычно.

Джес вздохнул:

– Честное слово, у меня ощущение, что я живу в мире, который перевернулся. Моя жена оказывается красавицей, любовница – убийцей, принцесса – шлюхой… что еще ждет впереди?

– Может, ты просто заглянул под маски? – усмехнулся Эдоард, с грустью глядя на сына. Взрослеть тяжело в любом возрасте.

– Может быть. Что требуется от меня?

– Завтра я приглашу Анелию сюда, во дворец. От тебя требуется встретить ее, сопроводить, ну а после осмотра будем действовать уже по ситуации.

– То есть?

– Либо Рик сделает ей предложение – и все будет замечательно. А автора сего опуса будем искать и казним.

– Либо?

– Стоунбаг.

Слово упало тяжело. Увесисто так… Джеса передернуло.

– Ваше величество…

– Джес, она нам еще за это спасибо скажет. Гардвейг ее за такое вообще казнил бы, – вмешался Рик.

– А вы?

– А мы ее через пару лет выпустим, и пусть идет куда пожелает.

– Я возьму людей, которым…

– Нет. – Эдоард взмахнул рукой, отметая все возражения. – В том-то и дело… Джес, как бы ни повернулось, никто не должен об этом знать. Все должно быть тайно.

– Тогда почему…

– Не в резиденции? Во время королевской прогулки дворец почти пуст. Все будут на прогулке, а ты займешься Анелией.

– И я, отец.

Эдоард кивнул сыну.

– Как пожелаешь. Но сам ты не должен беседовать с Анелией до окончания осмотра или присутствовать там, Альдонай упаси! Если что, Джес, ты с ней справишься?

– Уж как-нибудь, – усмехнулся граф Иртон. – Единственная женщина, с которой мне сложно, это моя жена.

– До сих пор сложно? – вскинул брови Эдоард.

– Не настолько, дядюшка. Она постепенно поддается на уговоры, да и Миранду она любит. А остальное – дело времени. Договоримся.

– Вот и отлично. Знаешь, я был бы рад видеть твою супругу при дворе, но ей это определенно не по душе.

– Вся в отца. Что он на верфи жил бы, что она, дай ей волю, в мастерские перекочует. С лекарями чуть ли не в обнимку ходит…

– Но ведь лечат они неплохо?

– Докторусы в бешенстве. – Рик улыбался. – Ну и пес с ними. Главное, что отец здоров.

Эдоард уже успел рассказать Рику часть правды, и принц был искренне благодарен графине. А гильдии давно королю поперек горла стояли.