Но стресс-факторы постепенно берут свое, и ваш мыльный пузырь вдруг лопается. Один из вас теряет работу или бросает все, чтобы организовать собственный театр водевиля, и ваш прекрасный новый дом превращается в вампира, жадно высасывающего деньги. Вы начинаете ссориться из-за нехватки средств. И еще ссориться из-за того, что вы ссоритесь из-за нехватки средств. У свекрови развивается болезнь Альцгеймера, и муж теперь целыми днями пропадает с ней в больницах. Потом она ломает лодыжку. Вы совсем перестаете видеться с мужем — разве что сталкиваетесь с ним по утрам в дверях, когда истерически собираете детей в школу. Всех троих.

И как вы решаете поступить? Следуете совету Кейнса и вбухиваете немереные деньги в романтические уик-энды, беседы с семейным психологом и походы к сексопатологу? Вкладываетесь в домашнюю инфраструктуру, надеясь, что в ходе небольшого ремонта — скажем, в ванной — вам удастся подлатать и свои отношения? Или идете на крайние меры и заводите еще одного ребенка? Дети ведь укрепляют связь между супругами, не правда ли?

Вот тут нам пора вмешаться. Во-первых, не надо больше детей. Во-вторых, давайте обсудим три причины возникновения мыльных пузырей, признаки, по которым можно распознать пузырь до того, как он набух слишком сильно, и способы преодолеть кризис, если тот уже лопнул, — будьте уверены, все это вам точно пригодится.

Первая причина — «предвзятость подтверждения», то есть тенденция искать информацию, которая подтверждает наши убеждения, и игнорировать все, что идет с ними вразрез. По словам Фрэнсиса Бэкона: «Человеческий ум, когда он находит какое-либо… понятие, подгоняет все остальное так, чтобы подтвердить его и сделать тождественным с ним. И даже если мощь и число противоположных понятий больше, он или не признает этого… или путает их с различиями и отбрасывает…»{78}. В общем, не верьте всему, что слышите.

Вторая причина — то, что мы называем «стадным инстинктом», или неосознанным стремлением примкнуть к толпе. В каких-то случаях — когда, например, джинсы с заниженной талией убираются в дальний угол шкафа, — в стадном инстинкте нет ничего плохого, но во многих других — когда вы, как все, покупаете акции Компании-Которая-Быстро-Сделает-Из-Вас-Миллионера, — это катастрофа{79}.

И третья причина — это излишняя самоуверенность: когда мы считаем себя умнее, талантливее и красивее всех остальных и поэтому не сомневаемся, что ни с нами, ни с нашими тюльпанчиками ничего плохого не случится. Зачем напрягать себя какой-то «работой над отношениями», если у нас и так все прекрасно?

Стороны: Ким и Дэниел

Ким прекрасно знала, что спать с преподавателями как-то неприлично, но ей было все равно. Она всегда была свободолюбивой натурой. С пяти до шести лет она каждый день приходила в школу в костюме акулы. В колледже она на какое-то время заделалась лесбиянкой, пока не решила, что с мальчиками все-таки лучше… как правило. К 25 годам она пожила в трех странах и поэкспериментировала с широким набором наркотических средств. А также полюбила в одиночку ходить по барам.

Дэниел, 42-летний преподаватель, специализировался на проблемах международного сотрудничества. Он встретил Ким — или, точнее, впервые увидел ее среди других студентов последнего курса, — когда пришел читать лекцию на тему микрофинансирования в развивающихся странах.

«Под конец занятия я уже запала по полной программе», — вспоминает Ким.

Она не стала скрывать от Дэниела свои чувства. Где-то под конец курса она подошла к нему «посоветоваться» по поводу каких-то нюансов своей дипломной работы и пригласила его на свидание.

Прикинув, что учиться ей осталось всего-то несколько недель, а он ей не научный руководитель и вообще имеет к ней как к студентке весьма отдаленное отношение, Дэниел согласился. Он был красив, но застенчив. Последний раз девушка у него была лет семь назад — их роман закончился скандалом на борту самолета из Нью-Дели, после чего его возлюбленная доехала до дома, быстро собрала свои вещи и исчезла из его жизни навсегда. И как-то не сказать, чтобы с тех пор на него каждый день вешались хорошенькие женщины.

«Если бы Ким не взяла меня в оборот, я остался бы холостяком до конца своих дней», — сказал нам Дэниел.

Не удивительно, что Ким как будто вдохнула в него новую жизнь. Они занимались сексом у него в кабинете, в туалете боулинг-центра, на футбольном поле позади университетского физкультурного корпуса. И однажды ночью, после изрядной порции ромовых коктейлей, Дэниел сделал ей предложение.

Первые годы совместной жизни были прекрасны. Ким восторгалась его умными друзьями, он обожал ее причуды. Она ездила в Боливию снимать репортаж о подтасовках на выборах, ходила на курсы социальных работников при колледже, потому что вдруг задумалась о смене профессии, и несколько месяцев работала над политическими проектами своего приятеля. Стоило ей начать киснуть из-за того, что какое-то дело не заладилось, как Дэниел помогал ей найти новое.

«У Дэниела всегда были друзья в самых разных сферах, — рассказывает Ким. — Политика, экономика, права человека. Он забрасывал меня сотней идей, и я всегда знала чем заняться».

Во время его творческого отпуска они на три месяца уехали в индийский штат Керала, где Ким занималась фотографией и йогой, а он собирал материал для своей книги о матриархальных обществах. Они сняли дом у воды и держали коров на заднем дворе.

«Дэниел быстро влился в деревенскую жизнь. Он умеет расположить к себе совершенно незнакомых людей, даже если те принадлежат к совершенно незнакомой культуре», — говорит Ким.

Они остались в Индии еще на три месяца.

Но стоило им вернуться в свою двухкомнатную квартирку при университете, как их мыльный пузырь лопнул.

У Ким нарастало недовольство жизнью: муж был поглощен любимой работой, а ей самой никак не удавалось найти свое призвание — только какие-то недолговечные увлечения. Дэниел стал ее раздражать.

«Преподаватели все такие напыщенные, — пожаловалась она. — Могут часами рассказывать о своих исследованиях. Как будто на свете нет ничего важнее того, во что одеваются сапотекские женщины из Оахаки и что они готовят по праздникам».

Она корила себя за неправильный выбор: нечего было связываться с ученым, у него на уме только наука да постоянная должность при университете, которую он жаждет получить. И его попытки вечно ее куда-то пристроить теперь тоже казались ей лишь свидетельством его высокомерия — скажите, какой великодушный.