— Александр Борисович? — поинтересовался приятный женский голос. — Борис Сергеевич Фадеев просил вам передать, что ждет у себя к трем часам. Что ему сказать?

— Буду обязательно. Если можно, машину, пожалуйста.

— Но у вас же… — удивилась секретарша. — Ах да, извините! Конечно, конечно!

Вот так, ступай, Александр Борисович, в свидетели! И вещдоки все — с собой…

А машина-то ему, собственно, нужна была лишь для того, чтобы те, кто слышали сейчас его разговор с прокурором, поняли, что перехватить его не удастся. Если, конечно, внаглую не полезут. Ну а на этот случай у нас есть… кто сегодня дежурит? Володя или Сева? Значит, свободный — рядом.

Но обошлось без эксцессов.

С Фадеевым он уже встречался, когда только прилетел сюда. Прокурор произвел неплохое впечатление и местным таким царьком тоже не выглядел.

Турецкий явился подчищенным, подмазанным, скрывая изъяны на лице под темными очками. Борис Сергеевич понимающе усмехнулся, пожимая руку.

— Ну что ж это за порядок у нас такой? — несколько сокрушенно начал он. — Тут прямо разбои происходят, Москва все знает, а я даже и не в курсе! Александр Борисович, я надеялся на взаимопонимание!

— Тактика, Борис Сергеевич, — улыбнулся Турецкий в ответ. — Не я, кстати, придумал. Да ведь и вам надо было в какой-то степени развязать руки. Вам, Гостюхину…

— Все правильно, молодцы. Я уже разговаривал с Иваном Ивановичем. Начнем немедленно и сообща. Показывайте, что у вас… О господи!.. Много там? Надолго? Или, может быть, лучше перенесем демонстрацию фильма прямо в кабинет Ивана?

— Все подряд совсем не обязательно, можно и выборочно. Но все равно… не меньше часа, думаю. Вероятно, вы правы, зачем шарманку крутить дважды?

— Тогда поехали! — И Фадеев решительно поднялся…

И вот снова на экране эпизод детектива…

«— Слушайте! Вы там аккуратнее работайте, не переборщите, вашу мать!

Это кричит Серов, опираясь на раскрытую дверцу «Волги».

— А чего его жалеть? Может, еще в жопу поцеловать?

Веселый сержант резко дергает за волосы голову Турецкого и бросает ее лицом на асфальт, кричит:

— В отрубе!..»

Зрители разом оборачиваются к Александру Борисовичу, он вежливо снимает очки.

— М-да-а… — мычит генерал.

«— Давай сюда его ксиву! Базар не кончен, он нам еще и бабки отстегнет.

Один из «братков» протягивает руку к сержанту, но тот кричит в ответ:

— Ты со своей бля… тачкой вали отсюда к ё… матери! Ксиву ему, бля..: А ты положенные тебе бабки уже давно получил! Чего тебе еще? Давай, вон, грузи его в багажник, повезли! И хлебало ё… заткни! Крутой он, бля…

— Ну ты, в натуре! Такого базара не было! Тебе надо, ты и вези, хочешь мочить — мочи! А нам не «заказывали»!

— Эй! Вы чего там про «мочилово»? — кричит Серов. — Сержант, кончай свою херню! И вы тоже! Глядите, как «Волгу» мою уделали! Не могли, что ли, аккуратней?.. Вот же долбаё…!»

— И — на свалку? — спросил генерал.

— Ага, именно туда, — кивнул Турецкий. — В Хомутовку. Там, — он показал на экран, — все довольно подробно.

— Ладно, детали потом… — Чистяков отвернулся в своем кресле от экрана телевизора и с помощью пульта выключил демонстрацию «кино». — Я уже разговаривал с министром. Насколько я понимаю, Борис Сергеевич, и ты получил соответствующее «добро».

Фадеев кивнул.

— Значит, я даю оперативникам распоряжение подмести эту сволочь. Александр Борисович нам с‘ тобой пока не нужен, а опознание проведем позже. Ну а ты со своим «кадром» проведи… предварительную-то беседу. Он же не сам придумал, как я понимаю.

— Извините, что перебиваю, Иван Иванович, — вмешался Турецкий. — У меня был один момент, когда показалось, что Юрий Матвеевич просто запутался. И я предложил ему тогда простой выход: я его как бы отстраняю отдела, ну, придумываю какое-нибудь пустячное задание, которым он до конца расследования и занимается себе, без всякой надежды на успех. Обиделся. Так я решил. А он, возможно, уже к тому времени крепко завис. Странно, мог бы и воспользоваться подвернувшимся случаем.

— Это гораздо глубже, Александр Борисович, и опаснее, — решительно сказал Фадеев, — чем вам представляется. Но не будем делать окончательных выводов. А с оборотнями мы, так или иначе, будем решительно расставаться!.. Теперь об этих уголовниках…

— Если позволите, — снова встрял Турецкий, — у меня насчет братвы из «ауди» тоже есть некоторые соображения. Тут, днями, было такое происшествие, не знаю, докладывали вам или нет… У меня была встреча с курьером, сотрудником из Москвы, он мне кое-какие документы подбросил. Так вот, на него потом было совершено нападение. Думал — бандиты, а оказались охранники из ЧОПа «Аргус», есть у вас тут такое. Ну парень-то не промах, афганец.

— И это он их, значит, уделал? — Чистяков нахмурился.

— Само собой. Но, как мне доложили, никаких претензий у побитых к нему нет.

— Ну, у меня несколько иные сведения… — хмыкнул генерал.

— У вас, Иван Иванович, я понимаю, свои источники, но мне Бугаев сказал. Не цитирую, но в том плане, что сами — дураки, не надо было нарываться.

— Бугаев? — деланно изумился Чистяков. — Вы уже и с ним успели познакомиться?

Турецкий посмотрел на него с легким таким укором — мол, что ж вы меня, генерал, за мальчика для битья держите? И добавил:

— А «Аргус» этот, надо полагать, если не принадлежит со всеми потрохами, то наверняка выполняет некоторые разовые указания Николая Степановича. Как, скажем, в том случае с курьером, возможно, и здесь. — Он кивнул на темный экран телевизора.

— Не исключено, — активно согласился с Александром Борисовичем Фадеев. — Вот, пользуясь случаем, хочу спросить: у вас появилось что-нибудь новенькое? Сами видите, интерес тут далеко не случайный.

— Кое-что есть. В частности, как мне кажется, объясняющее и несколько категорическое, если помните, суждение ведомственной аварийной комиссии. А также заключение синоптиков и так далее. Но вот вина пилотов не просматривается, скорее всего, так у них сложились обстоятельства… Но мы постараемся раскопать, постараемся…

— Это что ж получается? — словно бы даже и не удивился Чистяков. — Если не погода и не ошибка, то… А?.. Откуда ж ветер-то дует?

— Знаете, Иван Иванович, — засмеялся вдруг Турецкий, — вы мне сейчас просто удивительно напомнили одного моего преподавателя. Еще в ту пору, когда я на юрфаке в МГУ учился, в семидесятых… Он у нас «криминалистику» читал, потрясающий мужик! Вот он, бывало, ставил вопрос. Почему, к примеру, получилось именно так, а не иначе? И приводил один факт, другой, третий, вроде как бы взаимоисключающие друг друга. Но все-таки — почему? Что их объединяет? И сам же отвечал: а потому что дым — из одной трубы! На всю жизнь запомнил!