Стража в Сеехавене была далеко не так плоха, как в большинстве Вольных городов, Древальте, да пожалуй, что и в Безанте. Значит, Дрейк пытается убрать угрозу даже такими методами, которые угрожают ему самому, потому как ту самую Гедвигу ловят во всех Вольных городах. И появление Мясника теперь вызывает совершенно другой интерес. Гриф никогда не рисковал своими людьми напрасно, но в сложившейся ситуации – возможно, придется рискнуть Германом и командой. Ведь чем больше будет погибать жителей, тем больше появится недовольных Дрейком, что и приведет к результату, к которому стремится Герриг: Дрейка сместят. Но, в отличие от Гедвиги с товарищами, шпион подозревал, откуда растут ноги ужаса, расхаживающего по улицам города. И это давало шанс решить задачу быстро.

Гриф плотнее закутал ноги в плед и довольно улыбнулся. Перед тем, как позвать Германа, стоило подняться наверх, переговорить с мэтром Аккадиусом. Смех смехом, но в талантах этого несгибаемого временем мага сомневаться не приходилось. То, что он сейчас жил в занюханной лавчонке, приторговывая амулетами от сглаза и отварами для сброса плода у женщин, ничуть не смутило бы умного человека, а к таковым Гриф относился вовсе не зря. Стоило пообщаться со стариком, знающим и умеющим очень многое. С этими мыслями шпион откинул плед, встал и направился к лестнице, ведущей наверх.

На настойчивый стук Освальду открыли не сразу. И немудрено, на улице-то стояла глубокая ночь. Наконец, дверь скрипнула, приоткрываясь. На пороге возник высоченный и седой могучий дед, хмуро смотрящий на двух людей перед собой. Он помолчал, оглядев улицу в обе стороны, перевел тяжелый взгляд на явственно перекошенную даже в темноте грустную физиономию Хромого, протянул руку, заставив его убрать тряпку от уха. Хмыкнул, разворачиваясь и коротко бросив:

– Заходите.

Хромой, покачиваясь и постанывая, зашел. Освальд двинулся за ним, не забыв закрыть дверь на щеколду. Видимо, хозяин не утруждает себя правилами приличия, это во-первых. А во-вторых, стало ясно, что также никого не боится. Это настораживало. Большинство известных Освальду шарлатанов, скрывающихся за гордым званием «маг», жутко тряслись над своими бесполезными жизнями. Да и не выглядели они как старые морские волки с далекого севера, с которыми охотнику уже доводилось не раз сталкиваться. Открывший же им дверь маг оказался именно таким. Высоченным и ражим детиной, с характерным тугим хвостом волос и плечами жонглера-силача.

Все разъяснилось чуть позже. Маг, настоящий маг, оказался тоже далеко не молод и выглядел соответственно надписи на вывеске. Горбатый большой нос, нахмуренные брови и густющая борода. Глаза, острые и внимательные, сразу же зацепились за Освальда и лишь после длительного осмотра взглянули на все сильнее стонущего Хромого.

– На свет подойди! – Палец мэтра Аккадиуса ткнул в сторону мгновенно вспыхнувшего огнями всех трех свечей канделябра на стене. – Руку убери… Так…

– Что так? – всхлипнул несчастный Хромой.

– Приделаем тебе ухо на место, не бойся. – Маг встал. – Проходи вон в ту дверь.

Воришка послушно двинулся в указанном направлении, скрывшись в боковой комнате. Мэтр Аккадиус встал, повернулся к Освальду:

– Чем это его так?

– Бельтом, – охотник пожал плечами. – Моим, правда. Но я ему жизнь спас.

– Спас, это хорошо. – Маг неожиданно довольно кивнул и улыбнулся в желтоватые усы. – Отнимать жизни куда как проще, чем спасать, так? Огер, присмотри за молодым человеком, пока я его товарища зашиваю.

– Так это… – охотник хмыкнул. – Может, я пойду? Чего за мной присматривать?

– Да уж будьте ласковы, молодой человек, – протянул маг, останавливаясь у двери, за которой продолжал постанывать Хромой, – дождитесь окончания операции, и я вам все объясню. Эй, болезный, хватит стонать. Что за привычка у вас, преступников малолетних, прикидываться несчастными, а?

Дверь закрылась, спрятав за собой оправдывающийся и сбивающийся голос Хромого. Маг что-то гудел, Освальд расслышал негромкий металлический лязг, звон стекла. Пожав плечами, охотник сел в кресло, уставившись на северянина напротив. Тот также молча смотрел на него. В гляделки играть пришлось недолго.

– Как зовут? – Огер первым нарушил молчание.

– Освальд. – Охотник откинулся на спинку кресла. Странная складывалась ситуация. Остался он только по той причине, что не стоит игнорировать просьбы мага, если тот просит задержаться. Опыт подсказывал это абсолютно однозначно.

– Хорошо, – северянин нахмурился и засопел. – Пиво пьешь, Освальд?

Освальд опешил:

– Пью…

– Наконец-то… – грубая, красно-коричневая кожа на лице Огера вся покрылась морщинами от улыбки. – А то одному пить его, когда этот умник только вино тянет, неинтересно. Сейчас…

Здоровяк подошел к высокому деревянному комоду, открыл, покопался в глубине, извлекая на свет пузатый бочонок с пробкой-затычкой. Оттуда же он достал две глиняных больших кружки, пыльных, видимо, давно не используемых по назначению. Пробка вышла с легким звуком, по комнате поплыл сладкий аромат солода и хмеля. Наливал пиво северянин умело, аккуратно направляя струю по краю кружки. Освальд взял протянутую посуду, втянул носом запах и прикоснулся губами к небольшой шапке пены. Отхлебнул, покатав на языке странно прохладную жидкость. Пиво было хорошим, чуть горьковатым, в самую меру. В этих краях ему давненько не доводилось пить чего-то похожего. Огер внимательно смотрел на то, как охотник пробует напиток, довольно улыбнулся. Гаркнул традиционно северное «ог сколль!» и выдул свою кружку одним духом. Крякнул и налил еще.

– Холодное, да. Прикупил у корабля с Вольных городов, не выдержал. Специально попросил этого вон, который маг, чтобы холодильный ларь сделал. Так он его забил всякой травой, и все. Пиво со мной пить отказывается, представляешь?

Освальд кивнул, хотя представлял себе все это смутно. Более интересным оказалось то, что ларь был холодильным. То-то пиво оказалось таким прохладным.

– Какой забавный у тебя механизм, однако. – Огер показал на рукоятку баллестра, торчавшую с правого бока охотника. – Не дашь посмотреть?

– Да, пожалуйста. – Охотник достал арбалет, протянув его тяжелым шаром рукояти вперед. – Только осторожно.

– Да уж не маленький, понимаю. – Северянин взял оружие ловко, несмотря на медвежьи размеры лап, в которых металлическая убойная игрушка практически утонула. – Надо же, до чего только не додумаются двараги. Двараг ведь делал, да?

Охотник кивнул. Баллестр, как и многое другое, сделал Эпрон. Так же как новый большой арбалет взамен потерянного в драке в Пригорье. Стрелял, кстати, маленький арбалет вовсе не свинцовыми пульками. Эпрон делал его под бельты, самые обычные. Обошлись новые игрушки охотнику в серьезную сумму. Но, как и все, созданное руками гения дварага, баллестр оказался бесценен. Небольшой и безотказный в отличие от начавших появляться в широкой продаже пистолей. У тех постоянно сырел порох или фитиль, вес оказывался неимоверно большим для небольшого по длине куска металла и дерева. Да и точность у этих огнестрелов была плохой. Баллестр же, в котором механизм натяжения был полностью металлическим, кроме тетивы из упругой плетеной кожи, бил точно в цель, удобно лежал в руке и мог остановить даже волка. Это Освальду недавно довелось проверить на практике, проезжая через густые леса к северу от Сеехавена.