– Есть, но так удобнее.

Он взял из моих рук вилку и обмакнул виноград в шоколад, а затем поднес ее к моим губам и осторожно подул, чтобы остудить. Я открыла рот и, подцепив зубами виноградину, сняла ее с вилки. Вкус был изумительным, мягким, сочным и одновременно шоколадным. Дима тоже попробовал, слизнул с губ шоколад и протянул мне бокал вина.

– Интересно, – заметил он, распробовав вкус, – но сырное было вкуснее.

Я кивнула, соглашаясь с ним. Сырное фондю мне тоже показалось вкуснее и сытнее, правда, мы его пробовали с белым вином.

– Юля, кажется, беременна, – решила рассказать я Диме. – Тимофей ей сделал предложение.

– Поздравить ее с победой? – насмешливо спросил меня муж, чуть ли не силком заталкивая в рот очередную виноградинку.

Я не поняла его вопроса, нахмурилась, быстро жуя, чтобы уточнить.

– Юля молодец, настойчивая женщина, все сделала, чтобы выйти замуж. Воспользовалась моими приемчиками?

– Какими приемчиками? – напряженно переспросила я, чувствуя подкатившую к горлу панику.

Дмитрий улыбнулся, отпил вина, а затем, опираясь руками о стол, шепнул прямо в губы:

– Ты же тоже замуж беременной вышла.

Я смущенно прикрыла глаза. Об этом мы никому пока не рассказывали. Срок был маленький, всего две недели, да и рано еще, врач даже на учет не поставила, сказала не спешить с выводами. А какие еще можно делать выводы, если три теста подряд упорно показывали две полоски? Из-за этого даже медовый месяц мог сорваться, если что-то пойдет не так.

Дмитрий поцеловал мои губы, я приоткрыла их, чувствуя вкус шоколада, и обняла его за шею. Мои ноги сами собой оплели его бедра. Ласковые руки пробрались под ткань рубашки.

– Сладкая моя, – шепнул мой муж, заглядывая потемневшими глазами в мои.

Как же я люблю его таким домашним и заботливым, когда рабочая маска строгости и холода сменялась теплом и нежностью; люблю его несдержанность и пылкость, когда ему хватало одного поцелуя для того, чтобы потерять контроль над собой; люблю его до боли в сердце.

Нежными медленными поцелуями Дмитрий изучающе прошелся по моему подбородку, исследовал шею. Я растворилась в нарастающем желании, задрожала, предвкушая удовольствие. Диме потребовалось лишь несколько секунд, чтобы избавить нас от одежды. Он рывком ворвался в меня, и я застонала, сильнее прижимаясь к любимому, практически повиснув на нем и держась за его плечи.

Размеренные толчки были глубокими, чувственными и пронзительно приятными. Я стонала, выгибалась, двигала бедрами, чтобы стать еще ближе, чтобы почувствовать его еще глубже в себе. Но Диме было мало. Он уложил меня на спину и закинул мои ноги себе на плечи. Я могла касаться лишь его живота и груди, проводила по ним пальцами, прикрыв глаза, погружалась в удовольствие под романтичные звуки песни о любви. Запах шоколада наполнил кухню, придавая особенные нотки нашему соитию. Вначале это было сладко, нежно, затем быстро и яростно. Стол слегка поскрипывал под натиском любимого. Я стонала все громче, чувствуя, что подходит момент развязки. Дима замедлился, не давая мне то, о чем я так молила его, снял с плеч мои ноги, затем наклонился за поцелуем, с обеих сторон ухватившись за края столешницы, подтянулся на руках и глубоко проник в меня. Под медленную музыку, лившуюся из динамиков телевизора, он возобновил наш любовный танец. Я гладила его по волосам, сминая черные пряди. Наши губы не могли насытиться друг другом, как и наши тела, воспламеняющиеся от каждого толчка. Я крепко сжала ногами талию мужа, приподнялась, чтобы поцелуями покрыть его плечи, руки, а яростный натиск Димы все усиливался, и наконец я застонала в голос, сокрушенная искрометным моментом удовлетворения.

– Да, да, – сипло выдохнула я, теряя контроль над телом, а любимому потребовалось время, чтобы догнать меня на пике наслаждения.

– Сладкая моя девочка, – вновь услышала я родной и полный нежности голос мужа, пребывая в нирване.

Я открыла для себя путь в нее. Нужно всего лишь не бояться дарить свою любовь и с благодарностью принимать ее, растворяясь в ней без остатка, чтобы заново возродиться для него, единственного и неповторимого.

Говорят, сказки после замужества заканчиваются, но я была уверена, что моя только начинается.