- А я не ты, — нашла Алёна подходящий ответ.

Паль кивнул, принимая ответ. Сказал:

- В зоне прямого воздействия вариатора формируются временные линии новой реальности. Их можно изменить только во время воздействия, а после — это уже становится невозможным. Мы с тобой остались здесь не просто так. Именно мы. И именно так.

- Да? — скептически отозвалась Алёна. — А по-моему, всё проще некуда…

- Послушай. Нам с тобой нужна цель. И не просто цель, а — Цель. Нечто громадное, трудновыполнимое, но не из того, что не можем сделать мы сами.

- Замечательно, — согласилась Алёна. — Прекрасно. И что за Цель?

- Ты рассказывала, как ваши учёные пытались приспособить Человечество к надвигающемуся ледяному веку, — тихо выговорил Паль. — И людей и биосферу. Я смотрел записи, читал ваши учёные книги.

Да, книги. Книги по генетике, которые закачал в терминал ещё Тим, бог знает когда, вечность назад, в их первую встречу в ЭКСПО, после лекции Олега Ольгердовича… Но Алёна всё ещё не понимала, куда Паль клонит.

- Алеону, — сказал Паль голосом дорвавшегося до жертвы маньяка, — вот, видишь, у нас с тобой целая планета. Мы можем дать начало новой жизни там. Мы — можем!

- Да ты с ума сошёл! — выдохнула Алёна.

- Ничуть, — отозвался Паль. — Нисколько. В одном из текстов твоего терминала было: «И сотворил Бог мужчину и женщину, по образу и подобию Своему сотворил их…»

Алёна вспомнила тот текст. Её собственный, ещё школьный, доклад по Истории религии. Они тогда, в классе, много рассуждали на тему мистического опыта Человечества…

- Ты сумасшедший, — сообщила своему собеседнику Алёна. — Псих.

Ненормальный. Это охренеть просто, какой объём работы! Без поддержки учёных, без доступа к базам данных Института, без Олега Ольгердовича, в конце-то концов. Олег Ольгердович — гений, он бы смог. А мы, два дурня, что мы можем-то…

Она замолчала.

Цель?

Внезапно на неё словно бы повеяло отголоском паранормального дара: она почти увидела цивилизацию, рванувшуюся в космос с покрытой льдом водной планеты. Цивилизацию, давно забывшую своих создателей, помнившую лишь смутные легенды о своём сотворении… почти как на Земле когда-то в своё время.

История повторялась.

Точнее, вернулась на круги своя.

На исследования них ушло почти полвека. Точнее — сорок семь лет. Сорок семь лет неудач, прорывов, озарений, падений, смертельных споров и моментов прощения… Девять лет назад из аппаратов искусственной утробы вышли первые младенцы нового вида носителей разума. Крепкие, без изъянов, приспособленные к жизни в ледяном океане Планеты. Сейчас самым старшим из них шёл восьмой год…

Когда Алёна заметила сильную седину на висках, первый признак близящегося гормонального срыва? Двенадцать дней назад? Семнадцать? Она точно не помнила уже. Но эти дни довели её до больничной кровати с бешеной скоростью. Век пирокинетика недолог, расплата за мощь их паранормы. Профессор Смехова сказала тогда, безумно давно, ещё на Земле: «Ты не доживёшь до семидесяти…» Алёна дожила и пережила. Семьдесят шесть. Возраст для носителя пирокинетической паранормы запредельный…

Обидно было умирать, на пике эксперимента. Обидно. И дети ещё не повзрослели. Им будет очень тяжело без Матери. Очень.

Но если Алёна почти смирилась с близким уходом, то Паль вышел из себя и назад возвращаться не собирался.

Вот так живёшь с кем-то, думаешь, что знаешь его, а на самом деле не знаешь ты ни черта ничего и даже не догадываешься, какие внутренние демоны владеют твоим партнёром…

Восемь дне назад Паль пришёл в палату к ней. И заявил, что можно перенести сознание умирающей в тело одной из девочек. Желательно, из старшей волны, потому что незрелый мозг младенца не в состоянии удержать взрослый разум.

Алёна отказалась категорически.

- Даже не проси, — заявила она. — Это убийство, Паль!

- У нас нет другого выхода, — он нервно ходил по палате, заложив за спину руки.

Время не пощадило и его тоже. Некогда тёмные, его волосы почти полностью покрылись зеркальной плёнкой, аналогом седины, а в уголках глаз разбежались «гусиные лапки» мимических морщин. Но он по-прежнему был бодр и крепок, его гены не содержали фатального фактора пирокинетической паранормы, он мог прожить и, скорее всего, проживёт ещё лет семьдесят, если не больше…

- Детям нужна Мать, — яростно говорил Паль. — Они не смогут выжить без тебя!

- Ещё как смогут, — отвечала Алёна с ещё большей яростью. — Ты же остаёшься!

- Ты им нужна, — повторил он.

- Нет, я нужна не им! Я нужна — тебе Признай это, и не прячься за красивыми словами.

- Пусть даже и мне, — согласился Паль. — Ключевое слово — нужна!

- Не смей трогать детей, Паль, — заявила Алёна. — Не смей! Мне не нужна жизнь такой ценой!

Они проспорили тогда почти сутки, и каждый стоял на своём, не желая понимать другого. Паль сердился, начал кричать.

- Заботишься о детях? — спрашивал он бешено. — Ну, так знай, если ты не останешься с ними, им придётся очень несладко без тебя.

Потому что развитие всегда идёт через кризис, всегда, и толика контролируемого насилия пойдёт им на пользу. А если они не выживут, значит, не судьба. Победитель забирает всё, а проигравший плачет.

- Ты с ума сошёл? — выдохнула Алёна. — Они же маленькие ещё очень. Они… они же дети. Наши дети!

- Всё зависит от тебя, — резко отрезал Паль. — От твоего решения. Одна смерть или множество смертей. Твоё решение. И знай, я от своих слов не отступлюсь.

Не отступится. Это точно. Алёна знала его слишком хорошо. Он мог колебаться, принимая решение, но если решение уже принято — всё. Сбить его с курса к цели можно только термоядерной боеголовкой. И то… не факт.

- Чтоб ты… сдох, — выдохнула Алёна, дёргаясь.

Система жизнеобеспечения окутала тело фиксирующими силовыми полями, минимизируя ущерб.

- Чтоб ты сдох! — кричала Алёна, не умея успокоиться. — Я же с тобой, как с человеком! Я же считала тебя человеком! А ты — монстр, нелюдь, урод! Ублюдок! Какую память ты хочешь оставить о нас в детях? Легенду о том, как ты приказал принести в жертву дочь? Ты же читал наши религиозные тексты, в одном из них было такое, что бог потребовал от отца принести в жертву взрослого сына. Я не помню, чем там оно окончилось, но чтоб ты сдох, ты ещё хуже того бога, ты хочешь убить ребёнка! Девочку! Они же дети! Они наши дети!

В памяти вставали бесчисленные примеры генетиков Института, относившихся к своим творениями именно как к детям. Закон о приравнивании праймов новых генетических линий к кровным детям. Слова профессора Смеховой. Олег Ольгердович…

А для Пали они не были детьми, осознала Алёна. Они были всего лишь средством, способом избавиться от скуки, таблеткой от бесцельного существования. Потому он и распоряжался их жизнями с такой лёгкостью.