— Стрелять! — скомандовал князь.

Выстрел четырех камнеметов и двух баллист, направленный прямо по кустам, был смертоносен. Слабые ветки могли удержать дальнюю стрелу, но совершенно не спасали от россыпи железа и мелких камней с близкого расстояния. За первым залпом последовали второй, третий, четвертый… Рядом к берегу пристали еще три дромона и открыли точно такую же беспрерывную стрельбу. Прицел пришлось поднять выше — уцелевшие лучники пытались спастись бегством вверх по склону. С тыловых бортов к четырем дромонам уже швартовалась вторая колонна судов.

Трубач дал сигнал наступления. В воду у берега посыпались десятки воинов, противник не в силах был им помешать. Со своими арсами спрыгнул в воду и князь. За ним последовал старший комит.

— Строить тагмы! — закричал он архонтам.

— Нет времени строиться. Надо быстрей вперед, — тихо сказал ему Дарник.

— Я сам знаю, что надо! — огрызнулся комит.

Пока ромеи и италики строились в правильные прямоугольники, Рыбья Кровь повел скорым шагом своих липовцев и не отстававших от них сербов вдоль склона в сторону арабского лагеря. Пройти предстояло около версты. Воины опасливо смотрели под ноги, опасаясь «колючек». Но все пока шло благополучно. Выше по склону перебегало с полсотни арабских лучников, но тысячная колонна, закрывшись щитами, просто не обращала на них внимания. Гора чуть ушла в сторону, и перед нападавшими раскрылся весь арабский лагерь, где уже били тревогу. Первый ручеек воинов уже выходил навстречу липовцам и сербам. Дарник заметил взгорок в одном стрелище от лагеря. Надо было как можно быстрее занять его.

— Бегом! — крикнул он и во главе арсов и лучников помчался к взгорку.

Не сразу угадав его маневр, туда же с запозданием рванулись и две сотни арабов, вооруженных круглыми выпуклыми щитами и длинными пиками. Липовцы достигли взгорка первыми и тут же открыли по вражеским копейщикам стрельбу из луков. Не добежав до противника тридцати шагов, копейщики отхлынули назад. Им на помощь спешили из лагеря лучники, а к липовцам присоединялись свои щитники. Дарнику с трудом удалось остановить сербов, рвущихся сверху ринуться на противника и сойтись с ним в ближнем бою. Князь послал их не вниз, а дальше по склону в сторону, чтобы как можно шире закрыть арабам выход из лагеря.

Над взгорком взлетело знамя с изображением рыбы. По этому сигналу шесть больших пращниц из-за пограничного вала начали методичный обстрел палаточного лагеря полупудовыми камнями и горшками с зажигательной смесью. Выстроившись привычной стеной, липовцы стали прицельно осыпать магометан стрелами и болтами из арбалетов. А камнеметчики уже расставляли свои камнеметы. Все вместе они не давали выйти из лагеря основным силам арабов. Тут подошли ромейские и италийские тагмы, и ловушка для неприятеля окончательно захлопнулась. Чтобы не подставляться под вражеские стрелы, арабы отступили в глубь лагеря. Сто саженей для лучников действительно были уже не столь эффективны, зато те же стрелы, уложенные в камнеметы, уверенно поражали цели и за полтораста саженей.

Рыбья Кровь отдал приказ о рваной стрельбе: после каждых пяти выстрелов небольшой перерыв. Сильный обстрел не дает противнику собраться с мыслями, а рваный заставляет задуматься о выходе из бедственного положения. И то сказать, против трехтысячного объединенного войска ромеев в лагере находились не более двух тысяч арабов, да и те понесли уже ощутимые потери.

— Видишь, там нет «колючек», — довольный своим открытием, указывал старший комит. — Сейчас построимся фалангой и вытесним их на собственные ловушки.

— Ты, наверно, плохо изучал «Стратегикон» Маврикия, — отвечал ему Дарник. — Там сказано: не надо загонять противника в закрытую западню, тогда он сражается как лев. Всегда надо дать ему возможность убежать.

— Так ему некуда отсюда убегать?

— Верно. Значит, им остается только один выбор: медленно погибнуть или сдаться.

Комит замер в нерешительности — ссылка на «Стратегикон» сильно смутила его.

— Мы немного спустимся, там из луков ближе стрелять, — попросил разрешения не у комита, а на словенском языке у князя сербский воевода.

— Давай. Только совсем близко не подходи.

— Можно я этих погоняю? — попросил Корней, указывая на засевших вверху арабских лучников. — Только мне вторую ватагу дай.

— Ну погоняй, — ответил князь, сделав знак полусотскому спешенной ватаги трапезитов помочь бойкому вожаку.

Довольный Корней во главе двух ватаг устремился вверх по склону горы.

Вслед за сербами Дарник позволил на полстрелища спуститься и своим лучникам, которые, сберегая стрелы, вооружились пращами, благо «снарядов» имелось вдоволь прямо под ногами. Неожиданно с дальней западной стороны лагеря извилистой змейкой потянулась узкая колонна воинов — видимо, там был проход среди «колючек».

— Две сотни лучников туда, — скомандовал Рыбья Кровь сербам, и те с готовностью ринулись наперехват противнику.

Чуть погодя, Дарник отдал приказ своим и сербским лучникам прекратить стрельбу. Глядя на них, остановили свою стрельбу и скутаты ромеев и италиков.

— Пусть поберегут стрелы, — объяснил свое решение комиту князь. Тот согласно кивнул.

Установилось напряженное затишье. Стрелять продолжали лишь пращники и камнеметчики — им камней было не жалко.

Как только сербы загнали арабов обратно в лагерь, оттуда вышли переговорщики. Комит послал им навстречу архонта с толмачом.

— Хотят, чтобы их выпустили с оружием из лагеря, все остальное они готовы оставить на месте, — доложил вернувшийся архонт комиту.

Тот настороженно покосился в сторону князя, но Дарник молчал, с любопытством ожидая, что старший командир будет делать дальше.

— Нет, полная сдача в плен с сохранением жизни всех пленных и возможность их дальнейшего выкупа, — поставил свое условие ромейский воевода.

Архонт пошел передавать эти условия переговорщикам.

— Если получится, то здорово, — уважительно одобрил Рыбья Кровь.

Комит даже горделиво приосанился от его похвалы.

Два часа спустя условия пленения были окончательно выработаны: в рабов арабов не превращать, наказаниям без причины не подвергать, молиться не мешать, сотским и шейхам разрешить носить свои кинжалы. Затем началась сама сдача в плен. Магометане цепочкой потянулись из лагеря и возле взгорка, бросив на землю свои булавы, топоры и мечи, сворачивали в сторону, где ромеи по четверо привязывали их за руку к древку копья. Привязывать быстро не получалось, и у выхода из лагеря образовалась целая толпа пленных. Вдруг прозвучала резкая арабская команда, и вся эта вооруженная масса бросилась мимо ромеев прочь в недалекое мелколесье. Союзники, которые, сидя на земле, отдыхали от ратных трудов, торопливо вскочили на ноги. Но преследования не получилось.

Дарник первым рассмеялся и засвистел, заложив в рот два пальца. Арсы подхватили его свист. И вот уже хохочут, улюлюкают и свистят все липовцы и сербы, а ромеи с италиками лишь преграждают бегство тем арабам, кто не успел еще выйти из лагеря.