уж и маленький. Он бы… не знаю… цеплялся бы за края, что ли… – Она положила шапку-выручалку на пол вверх дном.

– Что ты делаешь? – не понял Чарли.

– Попробую сделать то же, что твой кот. А ты попробуй помешать мне выбраться наружу – держи меня там хотя бы десять минут.

– Подожди, это ведь…

Но Мангустина уже прыгнула прямо в шапку, и та мигом её поглотила.

– … опасно! – закончил фразу Чарли. Он ожидал, что его шапка просто расплющится, и очень удивился, что Мангустина исчезла. Он мысленно приказал шапке-выручалке закрыться – и в ту же секунду у неё снова появилось дно. Чарли уставился на часы. Ожидание было невыносимым. Бандит мяукал и тёрся об его ноги. – Если даже тебе неспокойно… – прошептал Чарли.

Он сел на кровать и огляделся. Его взгляд задержался на фотографии родителей Мангустины: одеты по-свадебному, сидят на метле и выглядят такими влюблёнными. Ещё девять минут.

Пытаясь отвлечься, он стал считать спичечные коробки, составленные вдоль стен. Их было действительно много, и, досчитав до двухсот пятидесяти, Чарли сбился. Ещё четыре минуты.

Разглядывая корешки книг в библиотеке Мангустины, он гладил кота, и шерсть Бандита разлеталась по всей комнате. Внимательно присмотревшись, можно было заметить, что книг по магии у Мангустины было не так уж много. Чарли уже достаточно знал о мире магии и понимал, что магические книги стоят очень дорого. Поэтому, чтобы заполнить полки, Мангустина раздобыла с десяток романов. Наверное, ей нравилось их читать и с ними она чувствовала себя уютно: персонажи этих романов помогали ей справляться с одиночеством. Ещё одна минута.

Чарли решил размяться и, проходя мимо окна, из которого была видна улица, мельком посмотрел в него. И замер на месте. Посреди мощёной улицы, глядя прямо на него, стоял Всадник.

Смерть смотрела Чарли в глаза, и в этом взгляде читалась радость.

«Это всего лишь враг, и его нужно победить», – попытался успокоить себя Чарли. Но его сердце сжалось, и по спине побежали мурашки. Он постарался не поддаваться панике.

Время истекло. Он мысленно открыл шапку-выручалку – и Мангустина тут же из неё выскочила. Чарли не предусмотрел этот момент, и она упала прямо к нему в объятия, а он отпрянул, смутившись, что поставил её в неловкую ситуацию. Мангустина не могла отдышаться, её щеки раскраснелись.

– Ну как? – спросил Чарли. – Я переживал…

Она удивлённо подняла брови: ей было непривычно слышать, что кто-то о ней беспокоится.

– Я перепробовала всё что могла, чтобы выбраться, – сказала она. – Но пока ты не захочешь открыть портал – всё бесполезно. Конечно, Всадник гораздо сильнее меня, но… это всё-таки хороший знак.

– И как там внутри?

– Там… по-другому. Но я не стала исследовать местность: не хотела отходить далеко от портала. – В этот момент прозвенел звонок. – Хочешь пойти на урок? – спросила Мангустина.

Чарли сомневался. Сколько ему ещё оставалось жить? Был ли у него шанс выпутаться из этой истории? После того как он увидел Всадника так близко, его и так уже призрачная надежда на спасение стала ещё слабее. Он снова посмотрел в окно: Всадника там уже не было – наверное, его призвали куда-то совершить его тёмную миссию.

– Не знаю, что будет дальше, но у меня такое чувство, что это мой последний урок математики.

– Знаешь, когда у тебя проблемы, ежедневная рутина помогает, – ответила Мангустина. – Сходи на математику. Всё равно нам нужно ещё несколько дней, чтобы тщательно продумать план действий.

Но нескольких дней у них, увы, не было.

29

Vulnerant omnes, ultima neсat[1]

Было шесть часов вечера.

Все школьники давно разошлись по домам, ушла даже Джун: она надулась на Мангустину за то, что та сказала ей, что у неё сегодня вечером есть дела поважнее, чем играть в школу и притворяться строгой учительницей.

– Всё равно ты всё пропускаешь мимо ушей, – добавила Мангустина.

– Ах так?! Что ещё скажешь? – И Джун вылетела из школы, рыча, что она сейчас пойдёт и натворит что-нибудь эдакое и что это будет на их совести.

Через несколько минут Чарли увидел, как через школьный двор идёт его мама: она спокойно шла домой, ни на секунду не задумавшись о сыне… У него сжалось сердце.

Школьный сторож Жорж был на больничном, и никто не позаботился о том, чтобы найти ему временную замену. Цезария будто решила, что здание школы уже достаточно самостоятельное и может само за собой присмотреть. Теперь, когда Чарли знал больше, он видел в этом влияние магии.

Мангустина сидела за своим письменным столом и старательно перерисовывала из книги с магическими заклинаниями руну для призыва Всадника:

– Я должна запомнить её в мельчайших подробностях. Не хочу ошибиться.

В следующую секунду башню сильно тряхнуло, рука Мангустины дёрнулась, и в её Книге мага появилось огромное чернильное пятно. Всё здание задрожало.

– Что происходит? – обеспокоенно спросил Чарли.

Раздался взрыв.

Из окна башни отлично просматривалась улица. Они выглянули, но сразу же отступили: перед воротами школы стояло около двадцати патрульных, и все – с вытянутой вперёд левой рукой. А рядом с патрульными Чарли успел заметить тёмный силуэт Всадника, неподвижный, словно плохое предзнаменование.

– Левая рука – это плохо, – объяснила Мангустина. – Это боевой алгос. Если они запустят его все вместе, то могут разрушить всё что угодно.

Но Чарли не нужно было это объяснять:

– Раз они не смогли проникнуть в школу, то явно собираются её разрушить.

Мангустина огляделась вокруг, словно оценивая прочность башни:

– Кавалерственная дама создала очень мощную защиту, она должна продержаться хотя бы какое-то время.

– Несколько дней?

– Нет, защита не настолько мощная. Думаю, у нас есть несколько часов. В лучшем случае.

– Значит, придётся реализовать наш план сегодня.

– Но… он ещё не готов! Мы не готовы!

Послышался новый взрыв, и с потолка обвалилась штукатурка. Чарли вопросительно поднял бровь.

– Ладно, – согласилась Мангустина. – У нас нет выбора. Я пойду во двор и подготовлю всё для призыва Всадника.

– А я займусь бабушкой.

Пока Мангустина собирала свои книги, Чарли побежал в мамин кабинет. Он проник в него без проблем: Цезария так и не починила замок, и дверь была не заперта. Каждый вечер, уходя домой, Цезария оставляла свой мобильный телефон на стопке документов, объясняя, что она не какой-то раб, чтобы ей можно было звонить по рабочим вопросам в любое время дня и ночи, и что она вообще-то в свободное от работы время занимается живописью. На самом деле