– Но если вы хотите получить остальные данные, вам придется хорошенько поработать, – отчеканила я.

Наступила пауза.

– А какими сведениями ты располагаешь, Сидни? Ты можешь мне хотя бы намекнуть на что-то конкретное? – осведомилась Стэнтон.

– У меня есть доказательства других сделок Воинов и алхимиков, о которых вам, вероятно, ничего не известно. Среди алхимиков попадаются двуличные типы, – добавила я. Стэнтон была сторонницей твердого соблюдения правил, и я предполагала, что она относится к числу лучших алхимиков. – Позже я предоставлю вам все данные. Кроме того, я позабочусь о том, чтобы гнусная история с торговлей вампирской кровью осталась для мороев тайной… Вы, алхимики, вынуждаете мороев во многом полагаться на вас самих, но, по-моему, они перестанут охотно с вами сотрудничать, если узнают, что среди вас есть предатели. К сожалению, в вашем сообществе и впрямь найдутся люди, работающие на заклятых врагов мороев!

– Чего ты хочешь? – просто спросила она.

Я улыбнулась. Стэнтон сразу сообразила, насколько велика вероятность того, что в их ряды затесались перебежчики.

– Амнистию для всех, кого мы освободили из центра перевоспитания. И полное прекращение перевоспитания вообще.

Она шумно втянула в себя воздух.

– Исключено.

– Какой смысл в перевоспитании, Стэнтон? – парировала я. – В половине случаев оно не работает. Я сама видела бедолаг, которых держали взаперти целую вечность… Но даже когда оно вроде бы идет кому-то на пользу и человека выпускают на волю, вы ведь все равно держите его на прицеле, верно? Возьмем, к примеру, Кита. Вы глаз не спускаете с провинившихся алхимиков! Если вы намерены ограждать простых людей от реального зла – от стригоев, – то ваши ресурсы можно потратить гораздо эффективнее.

– Мы побеседуем об этом после освобождения Джилл Драгомир, – упрямо произнесла Стэнтон.

– Нет, сейчас, Стэнтон. Дайте амнистию – каждому, в том числе и нам с Адрианом. Когда все закончится, я хочу иметь возможность уехать с Адрианом туда, куда нам заблагорассудится, и вести нормальную жизнь. Я не желаю, чтобы алхимики шныряли рядом или шпионили за нами в кафе или в кино. Пусть нас оставят в покое, Стэнтон, – и тогда мы сможем заниматься своими делами. В обмен я передам вам копии всех материалов, касающихся Воинов Света, которые я обнаружила в ноутбуке мастера Ангелетти. И я НЕ поделюсь этими копиями с мороямм… если вы не нарушите условий нашего соглашения.

Выглянув из будки, я поискала глазами Эдди. Он мирно изучал рекламные плакаты, наклеенные на стеклянную дверь ресторанчика «Пироги и прочая снедь». Хорошо, что Эдди не слышал мой разговор со Стэнтон! Думаю, он бы не одобрил, что я утаиваю столь важную информацию, представляющую интерес для мороев и дампиров! Однако сейчас я боролась за свою жизнь… и за жизни других бывших алхимиков. Я не могла встать на сторону исключительно алхимиков или мороев. Я собиралась позаботиться о тех, кто просто оказался между двух огней.

– Знаешь, Сидни, – призналась Стэнтон, – на днях у нас поднимался вопрос о спорных моментах перевоспитания – и о том, получаем ли мы необходимые положительные результаты. Тем не менее я не имею права принимать твои условия, ты же понимаешь меня, Сидни? Сперва мне надо обсудить твое предложение с руководством. Но я обещаю тебе амнистию на время проведения операции в Сент-Джордже. Если вы хотите участвовать, то вы сможете к нам присоединиться без опаски. Вас не тронут. А потом я сообщу тебе о решении начальства.

В голосе Стэнтон – как и в самом ее характере – было нечто такое, что внушало мне доверие.

– Ладно, – согласилась я.

Я постаралась говорить высокомерно, словно этой уступкой делала ей великое одолжение, но, если честно, мне не терпелось начать действовать.

Пора вернуть Джилл домой!

– Ты хотя бы взгляни на него! – настаивал я. – Пожалуйста, Нейл!

– Нет, – пробормотал Нейл, отворачиваясь от мобильника, который я ему протягивал. – Если я на него посмотрю…

Он задохнулся и замолчал.

Мы по-прежнему оставались у Мод, дожидаясь последних известий, и я пытался заставить его отказаться от идиотского решения избегать Деклана.

– Послушай! – воскликнул я. – Никто не подумает ничего подозрительного, если ты будешь его растить! Народ знает, как ты любил Оливию. При дворе решат, что ты именно поэтому и взял на воспитание ее ребенка – и вовсе не из-за сумасшедшего выверта духа! Никто не догадается, что вам двоим удалось изменить наше представление о мироздании!

Нейл замотал головой.

– Почти никто не догадывался о том, что Оливия беременна. И хорошо. Не надо ворошить прошлое, а я фигурировать в истории с Декланом вообще не буду.

Мы спорили на протяжении целого часа, и теперь я почувствовал бессилие. Если бы Нейл решил не видеться с Декланом по иной причине – например, из-за своей нелюбви к маленьким детям или из-за того, что он не готов стать отцом, я бы мог его понять.

Но бедняге Нейлу отчаянно хотелось увидеть собственного сына и прижать его к груди.

Я слышал такую муку в его голосе!

– Мы найдем выход, – пообещал я. – Клянусь.

Нейл с тоской покосился на меня.

– Деклан… он – чудо, – прошептал Нейл. – Надо его беречь… и подарить ему нормальную жизнь. Счастливую, нормальную, безоблачную…

– Верно, – устало вымолвил я. – Я с тобой абсолютно согласен.

– Адриан? – донесся до меня голос Мод (мы с Нейлом сидели на задней веранде ее дома, пытаясь наслаждаться теплым летним вечером). – К тебе гости.

Мы с Нейлом кинулись к двери. Сердце у меня колотилось. «Сейча я увижу Сидни», – подумал я.

И я не ошибся – в гостиной стояла Сидни, вернувшая себе прежнюю внешность. Я схватил ее в объятия и завертел с такой скоростью, что она со смехом попросила меня поставить ее на пол, пока у нее не закружилась голова.

Я заключил ее лицо в свои ладони.

– Ты справилась! – воскликнул я.

Она шутливо меня стукнула.

– Адриан, ты уже про все знал!

– Звонок не идет ни в какое сравнение со встречей, – возразил я, чмокнув ее в лоб. – То есть я, конечно, не сомневался в твоем уме, храбрости и таланте, но… э… очень тяжело, когда твоя жена отправляется в логово к спятившим фанатикам, а ты остаешься не у дел. – Я сунул руку в карман. – И не забудь про самое главное… – Я опустился на колени и надел на ее палец кольца с бриллиантом и рубинами, которые она передала мне на хранение. – Все, как и было обещано, за исключением обнаженки. Ничего, мы организуем это позже.

Я ожидал услышать укоризненное «Адриан!», но Сидни только мне улыбнулась. Наклонившись, она помогла мне встать, и, по-моему, собралась меня поцеловать, но вдруг вспомнила, что на нас смотрят. Смутившись, Сидни отступила назад и скрестила руки на груди, стараясь выглядеть солидно. Эдди и Маркуса романтическая сцена, похоже, позабавила, а Нейл, как ни странно, проявил к зрелищу самое неподдельное любопытство.