Хотя сейчас альтернативные лозунги характерны для меньшинства, но это меньшинство активное. И это не только собственники, есть разные люди, которые борются за свои гражданские права. Есть независимые профсоюзы, пусть маленькие, но пытающиеся добиться своего. Есть экологи, есть левые и не левые защитники прав человека и так далее, есть активные либералы. Но все они пока проигрывают правой националистической волне, которая сейчас поднялась. Ситуация такова, что державных националистов в значительной степени поддерживает явно или неявно, своей политикой, а иногда даже вполне открыто, государство.

И это еще накладывается на уже названные объективные факторы – огромное количество людей, оказавшихся на дне из-за гигантской социальной дифференциации и не имеющих возможности нормально подняться, синдром распада государства, унижение государства и отсутствие реальных возможностей добиваться своего через низовые организации, через те же профсоюзы или еще что-то, защищать свои интересы. Политическое сознание, активность граждан никак не поощряются, а наоборот, прямо дестимулируются и даже преследуются государством.

Тем не менее, несмотря на увеличивающуюся активность правых националистов, остальные партии и движения не стоит совсем списывать со счетов. В начале 2010 года КПРФ проводила один из «дней гнева» в январе, в двадцатиградусные морозы, когда даже «Единая Россия» отменила митинги из-за погоды. И коммунистам удалось вывести на улицы несколько сотен тысяч человек по всей стране. Потому что есть немало людей, которые по-прежнему ментально живут в СССР, – это контингент коммунистов, и он продолжает следовать за КПРФ, хоть это и тупиковое направление.

Есть тысячи людей, которые выходят на митинги под лозунгами «свобода и человеческое достоинство», – это либералы. Это понятная идея, и разумеется, такие люди будут всегда, пусть их и довольно мало. Есть третий тип – это люди, которые выходят под «поливалентными» лозунгами – не левыми, не правыми, а скорее общечеловеческими. Это может быть экология, это может быть грубое оскорбление властью человеческого достоинства или вовсе неправомерная застройка. Но в масштабе России таких людей все-таки немного.

А что остается остальным? Конфликтов и социальных трений очень много, никаких стимулов к политическому сознанию нет, поэтому человек в такой ситуации реагирует на самое низменное – по-английски это называется «праймовиал», что означает «первобытное». Первобытное – это то, с чем ты родился, чего не надо определять. Вот здесь свой-чужой, цвет лица, язык, музыка, религиозные обычаи вдруг становятся самым главным раздражителем. Те люди, которые сегодня больше всего поддаются на националистические и шовинистические лозунги, отнюдь не люмпены. Все социологические исследования показывают, что люмпены в прямом смысле – то есть самые обездоленные, ничего не могущие и не хотящие – пассивны, они выйдут на улицы в последнюю очередь, им туда не надо, поскольку они уже ни во что не верят и совсем отчаялись.

Можно посмотреть на съемки скандальных митингов и шествий – в кадре хорошие девочки и мальчики, молодняк – старшеклассники и студенты. Идеи, за которые они вышли воевать, распространяют социальные сети, а значит, эти идеи сразу нацелены на людей, у которых есть компьютер, а также потребность и навык общения. Это нормальный низший средний класс, который не имеет никакого другого политического мышления, кроме этого примитивного. И настоящая проблема состоит в том, что за этим примитивным политическим мышлением стоит желание не просто выйти на улицу, а еще захватить с собой травматический пистолет, а если его нет, то нож, отвертку и молоток. А ведь это – молодежь, будущее нашей страны.

Но нельзя забывать и о том, что митинги – не единственная форма протеста и не единственная форма политической активности. Есть и другая активность – забастовочная. Конечно, если посмотреть данные Росстата, то у нас в 2008 году состоялись всего четыре забастовки, а в 2009-м и вовсе одна. Но на самом деле просто система сбора статистики такова, что учитываются только те забастовки, которые осуществляются в рамках процедуры разрешения коллективных споров. А по оценке известного исследователя Петра Безюкова, за 2009 год на самом деле было около двухсот семидесяти самых разных забастовок. Но о них либо вообще ничего не было в СМИ и большая часть населения страны о них не знает, либо о них пишут только на каких-то специализированных сайтах. Наше телевидение показывало забастовку английских диспетчеров, и создавалось впечатление, что у них там за права борются, а у нас все тихо и спокойно. При этом в то же самое время, в марте–апреле 2010 года, проходила забастовка российских авиадиспетчеров, но о ней СМИ предпочли не рассказывать. А ведь если бы ей уделили столько же внимания, сколько и английской, было бы совершенно другое отношение и другое понимание проблематики труда в обществе.

Конечно, известные события на Манежной площади не были чем-то очень неожиданным, к этому все шло давно. Еще 4 ноября националисты выводили несколько тысяч людей на улицы Москвы. Людям нужна возможность высказывать свое недовольство. И если бы либеральные движения, движения за права человека и социальные протесты не подавлялись, то естественно, этого бы не было.

Но нашей власти любая политическая активность не нужна, и националистическая – тоже. Не зря Путин буквально через два дня заявил, что это тревожный симптом и надо принять меры. Вот только меры будут приниматься совершенно однобокие – полицейские. То есть профилактика, наказание, аресты и так далее. Конечно, наличие в стране полиции, способной справиться с разогретой демонстрацией, – это тоже признак зрелой демократии. Но одной полицейской мерой конфликт не решить. Если бы дали возможность нормально, демократически выдвигать социальные, экономические, идейные требования, ситуация была бы совершенно иной.

Какие силы имеют больше политических перспектив в России – левые или крайне-правые?

• Крайне-правые – 62%

• Левые – 38%

По результатам опроса слушателей радио «Эхо Москвы».

Крайне-правые настроения растут, националистические настроения выплескиваются на улицы. Но ничего подобного слева мы не видим, что является не очень хорошим признаком. Мы видим совершенно дикое социальное расслоение, которое продолжает расти, видим совершенно издевательское отношение к наемным работникам на предприятиях, видим дичайшую несправедливость в системе образования, здравоохранения и так далее. Видим колоссальную концентрацию собственности в руках нескольких десятков, в лучшем случае сотен семей и физических лиц. Но при этом левых настроений мы не ощущаем, хотя по всем признакам у нас должна быть левая страна.

Существует ли потенциал того, что сейчас «бей такого-то» перейдет в «бей «мерседесы», «бентли», бутики – бей капиталистов»? Каков протестный потенциал и социальный потенциал действия в нашем обществе именно под левыми лозунгами?

Если под народом иметь в виду не то, что у нас называется средним классом, а учителя, врача, рабочего, крестьянина, который живет в российской глубинке и перед которым в первую очередь стоит проблема выживания, то это человек с социалистическими взглядами и не склонный к национализму и к драке. Если этому человеку дать возможность выйти на демонстрацию, на пикет, под социальными, левыми лозунгами – «даешь бесплатное образование», «даешь прогрессивный налог», «даешь контроль над монополиями», «ренту от нефти – народу», «олигархи – раскошельтесь» – эти люди выйдут. И более того, если их довести до предела, то они могут взбунтоваться. Но предел терпения у них достаточно высокий.