— И он не боялся? — удивился дядя Филипп.

— Невероятно боялся. По этой причине все было осуществлено цивилизованным путём, через одностороннее стекло. Из этих двух лиц одно было там раньше, второе — позже, первое лицо, судя по времени, успело только совершить убийство, вытереть орудие убийства и убрать со стола, заметая следы своего там пребывания. Второй же человек находился на месте преступления почти полчаса и за это время обыскал документы покойника. Он также провёл телефонный разговор, из которого следовало, что он застал дом открытым…

— А этот второй человек не мог его тоже убить? — жадно заинтересовалась тётка Ольга, начитавшись детективных романов.

— Пожалуй, нет. Дело в том, что оружие было взято из кабинета убитого. А этого второго человека он ни в коем случае не впустил бы в кабинет и не дал бы ему в руки оружия.

— А первому?

— Учитывая, что этого человека покойник принимал с напитками, это должен был быть кто-то из друзей и доверенных лиц…

— Ну хорошо, и как же вы установили, кем были эти двое? — нетерпеливо спросила тётка Иза. — По порядку, пожалуйста.

— И с деталями, — подчеркнула бабушка.

Майор как раз добрался до печени по-еврейски, которая оказалась ему явно по вкусу. Он взглянул на поручика.

— Общими данными об убитом мы располагали с самого начала, — продолжил рассказ подчинённый, сменив начальника. — Людей, которые охотно отправили бы его на тот свет, было великое множество, к тому же его верная домохозяйка бросила подозрение на пани Изу Брант…

— Зачем? — холодно перебила его бабушка.

— Поскольку она её ненавидела. И боялась, что связь между ней и убитым возобновится.

— Откуда это известно?

— От неё самой, а также от её подруги, которая была допрошена несколько позже. К тому же пани Брант была в том районе как раз в то самое время, когда было совершено преступление. Она там проезжала по пути на море.

— Это нам уже известно. Прошу продолжать.

— Пан Дарко также находился в этой местности, и даже ближе, вместе со своим пассажиром, личность которого он вначале пытался скрыть…

— Могли бы и не напоминать, а? — с упрёком проворчал Лукаш.

Майор оторвался от печёнки.

— А если бы он вам не подложил бомбу, вы бы сказали правду?

— Не думаю… Хотя нет, без шуток, у всего есть свои пределы. Не люблю мокрых дел — если бы выяснилось, что кого-то пристукнули, то, наверное, я бы не стал их укрывать. Никакого соучастия, мне это не нужно. Разве что несколько позже, в крайнем случае.

— Вот видите…

— Вы же хотели рассказать все по порядку, — деликатно напомнил дядя Филипп.

Поручик сдержался и не положил себе ещё одну порцию креветок.

— Самым ценным источником информации была для нас уже упомянутая мною домохозяйка. Среда, в которой… Впрочем, нужно ли вдаваться в детали системы, действовавшей при минувшем общественном строе? На эту тему можно было бы говорить до утра, а то и ещё дольше!

Родня переглянулась. Без сомнения, они располагали более широкими знаниями о тех неземных радостях, какими было осчастливлено в те годы наше общество, чем даже мы, жившие в этой стране. Если, разумеется, это представляло для них интерес. Так что едва ли они нуждались в каких-то деталях.

— Нет, — снова приняла за всех решение бабушка. — Мы в курсе этого. И она участвовала в этой… системе? Я так понимаю, что и покойник тоже?..

О, дьявольщина!.. Её взгляд готов был смести меня с поверхности Земли. Это же надо, якшаться с подобными людьми!..

— Он не был членом партии! — протестующе выкрикнула я.

— Был, — сухо сказал майор.

Меня чуть удар не хватил.

— Как это был? Он же утверждал, что нет!

— А ты ещё не заметила, что он тебя дурачил, как хотел? — расстроился вдруг Лукаш. — Одну половину ты видишь, а вторая половина, по-твоему, что — другой человек?

— Дядя его был, — слабым голосом и чуть ли не безнадёжно произнесла я. — Ну что ж, ничего не поделаешь, действительно, я позволила себя обманывать. Мне очень жаль.

— Каждому было бы жаль, — доброжелательно успокоил меня дядя Игнатий.

— Может быть, мы все-таки вернёмся к предмету разговора? — холодно осведомилась тётка Иза. — Так что с этой верной партийной домохозяйкой?

— Найденные у неё материалы позволили нам сузить круг подозреваемых…

— Постойте, постойте! — запротестовала тётка Ольга. — Но что она сказала?

— Не так уж и много она успела сказать, — включился майор, дав поручику возможность приняться за креветки, — поскольку была убита на кладбище…

— И её там сразу же похоронили? — неожиданно заинтересовался дядя Игнатий.

— Как убита? — пыталась одновременно выяснить тётка Иза.

— Ударом в голову пестиком для картошки.

— Ооооо!.. Раз пестиком, то это явно была женщина?..

В голосе тётки Изы и взгляде на меня прямо-таки заискрилась надежда, однако майор тут же остудил её.

— О пани Брант не может быть и речи, поскольку в момент убийства она сидела здесь, в этом доме, и я лично с нею беседовал. Несмотря на видимость, убийца был мужчиной.

Тётка с новой искрой в глазах воззрилась на Лукаша. Но майор был безжалостен.

— Пан Дарко также не входит в расчёт, поскольку получасом раньше был замечен дорожной полицией в районе Млавы. Никто не в состоянии проехать от Млавы на Повонзсковское кладбище за сорок пять минут.

— Ну если постараться, — пробормотал Лукаш себе под нос.

— А сколько вы выжимаете? — вдруг заинтересовался поручик.

— На немецких автострадах — до двухсот сорока.

— Понятно. Но от Млавы нет немецкой автострады. Да и дорожная полиция должна была бы, пожалуй, совсем исчезнуть…

— Тогда кто же её убил, если не они? — Тётка Ольга потеряла терпение.

— Во всяком случае, не моя внучка, — с достоинством проговорила бабушка.

Оправданная в случае с Михалиной Колек, я решила подавать уток. Отчёт несколько утратил интенсивность и был возобновлён с прежней энергией лишь перед лицом обнажившихся скелетов.

— От Михалины Колек мы потребовали конкретных сведений, — продолжал майор с ангельским терпением. — Она же об этом требовании сообщила человеку, которому грозила серьёзная опасность, а тот передал информацию следующему. Этот последующий вызвал её па кладбище и там убил. Его опознала работница кладбища, что не является окончательным доказательством, а может служить только косвенным, но его усиливает тот факт, что тот же человек пытался убить и пана Дарко.

— Пус… — вырвалось у меня с радостным энтузиазмом.