— Да так, несерьезно, не так, как если бы думал, что ты — иностранный агент. — Виконт был невероятно спокоен. — Даже недолгое наблюдение за твоим домом показало, что к тебе ходят много мужчин, хотя я подозреваю, что на самом деле мужчин гораздо больше — ночью за тобой не следили. Учитывая, что меня долго не было, неудивительно, что женщина столь страстной натуры развлекалась с любовниками. Впрочем, может, мне стоит радоваться, что ты спала с несколькими мужчинами, а не с одним и тем же, но… почему-то даже это соображение меня не веселит. — Тут голос виконта дрогнул, слышно было, что собственные слова доставляют ему боль. — Конечно, ты много раз говорила мне, что не можешь пообещать то, о чем я тебя прошу, так что я не должен по-настоящему сердиться на тебя. Лорд Фарнсворт недавно овдовел, так что при известной настойчивости ты можешь довольно быстро стать леди Фарнсворт. Тебе повезет, что и говорить, но… у него уже есть наследники, так что твой ребенок едва ли получит от него крупное состояние.

Взяв со стола фарфоровую статуэтку, виконт принялся внимательно изучать ее.

— Конечно, — вновь заговорил он, — надо признать, что мой кузен Франсис — более удачный выбор. Он молод, привлекателен, он еще в том возрасте, когда мужчина способен на романтичную любовь, к тому же, он — мой наследник. Но тебе придется ждать лет тридцать — сорок, чтобы стать леди Сент-Обен, к тому же, если он умрет раньше меня, ты вообще не получишь титула.

Виконт поставил статуэтку обратно на стол.

— Вообще-то, — продолжил Джерваз, — я никогда не понимал, что ты во мне нашла. Конечно, у меня есть деньги, но ты вроде ими не интересовалась, а это странно, особенно для женщины твоей профессии.

Есть еще постель, от которой ты, похоже, получаешь огромное удовольствие, и оно непритворное, я уверен. Но ты вполне могла найти мужчину, который дарил бы тебе не меньшее удовольствие.

— Прекрати! — Диана резко вскочила. — Джерваз, ты обезумел?! Ты наговорил столько ерунды, что я даже не знаю, что и отвечать.

— Да? — саркастически произнес Сент-Обен. — А мне кажется, что я весьма логичен.

Диане безумно хотелось выругаться, но она сумела сдержать себя.

— В том-то и дело! Ты говоришь о таких вещах с равнодушием… часового, выкрикивающего время. Больше того, ты почти во всем не прав!

— Да что ты? Может, скажешь, в чем я ошибался? Диана сжала кулаки.

— Начнем с того, что ни лорд Фарнсворт, ни Франсис — не мои любовники. Фарнсворт приходит к Мадлен.

— Правда? — Подумав, он согласился:

— Что ж, возможно итак. Мадлен — привлекательная женщина.

— Не «возможно», а так и есть! — взорвалась Диана. — Это правда. Они много лет любят друг друга. Им пришлось расстаться, но теперь, когда его жены не стало, не думаю, что что-то, кроме смерти, разлучит их!

Джерваз усмехнулся:

— Думаю, столь романтичная история тебе по нраву, — заметил он.

— Да, черт возьми! Да!

— Но почему ты так разозлилась? — с любопытством спросил виконт.

Покачав головой, Диана принялась нервно метаться из угла в угол. Как объяснить ему, что чувства, над которыми он подтрунивал, чрезвычайно важны для нее? Как мог он подослать к ней соглядатая?

Остановившись, Диана прижала руки к вискам. «Господи, — молилась она, — помоги мне, я так люблю его. Хотя, признаться, сейчас даже не понимаю» за что».

Повернувшись к Джервазу лицом, Диана заговорила, стараясь держаться спокойно:

— Мы не раз шутили о том, милорд, что наши характеры прямо противоположны, но это — чистая правда. Мы говорим на разных языках, даже когда употребляем одни и те же слова, так что, думаю, я не окоту объяснить, почему я так зла. Разве только попытаться обдумать все, что ты сказал, а потом перевести мои мысли на понятный тебе язык. Что ж, раз ты предпочитаешь факты — изволь. Лорд Фарнсворт мне не любовник. Как и твой кузен Франсис. Мы просто друзья, и ничего больше.

У Сент-Обена был такой скептический вид, что гнев Дианы снова начал закипать.

— Ты что, думаешь, мужчины не могут интересоваться мною, если я не раздвигаю перед ними ноги?! Так?! Не суди всех по себе!

.)!

Джерваз крепко сжал губы.

— Не сомневаюсь, что есть мужчины, которые хотели бы только вести с тобой беседу. Но раз уж ты обнималась с Франсисом у окна, то позволь мне думать, что ваши «разговоры» были весьма странного свойства.

Диана вздрогнула, словно ее ударили. Стало быть, кто-то видел, как они обнимались, а ведь это было такое невинное объятие. Это так просто, хотя как она может объяснить все Джервазу, учитывая ситуацию Франсиса!

— Что, я получил неверные сведения? — тихо спросил виконт.

— Не то чтобы неверные… но ты сделал не правильные выводы. Если не веришь мне — спроси у своего кузена. Не сомневаюсь, что ему ты поверишь скорее, чем мне.

— Я бы очень хотел поверить тебе, — произнес он устало.

Диана беспомощно всплеснула руками:

— Я хоть раз делала что-то, что позволило бы тебе сомневаться в моих словах?

— Нет, не припомню ничего такого. Поэтому я и не мог оставить тебя, даже когда думал об этом, — безразличным тоном произнес он. — Я безумно хотел тебя, а ты… ты была так мила, так хорошо меня понимала и не просила ничего, кроме любви. — Скрестив ноги, Джерваз продолжил:

— Но… У меня есть еще вопросы к тебе. Ты догадалась, что я еду на континент. Ты продала эту информацию французу или, может, просто упоминала при одном из своих любовников, даже не зная, что он — шпион, о том, что я уехал в Европу?

Диана оторопела.

— Господи, о чем ты говоришь?! — воскликнула Диана. — Хоть я и имела полное право принимать сколько угодно любовников в твое отсутствие, я не встречалась ни с единым мужчиной! И не знаю я никаких французских шпионов! Я никому не говорила, куда ты поехал, хотя, возможно, Эдит и Мадлен догадались!

Сент-Обен задумался.

— Может… кто-то из них упомянул об этом при посторонних. Что ж, такой шанс есть. Меня не перестает удивлять, как далеко и быстро распространяются слухи.

Диана опять взглянула в его серые, холодные, как зимнее небо, глаза.

— Я бы предпочел считать, что эти сведения просочились к французу случайно, чем думать, что ты так трогательно прощалась со мной, отправляя на верную гибель. Мне повезло, иначе я бы не вернулся. Зато в этом случае ты очень быстро могла бы стать леди Сент-Обен. — Виконт помолчал. — Может, я и ошибаюсь, — через некоторое время продолжил он, — но мне показалось, что уж больно ты удивилась, увидев меня вчера вечером. Хотя, надо признать, потом тебе удалось весьма умело развеять мои подозрения.

У Дианы было такое чувство, словно ей снится кошмарный сон — хладнокровный цинизм Джерваза поражал ее.