Однако в этот вечер его как будто подменили. Он дважды рассказал Конраду Шеридану, едва скрывавшему свое нетерпение, одну и ту же бесконечно нудную историю о своей последней сделке на бирже и трижды похвастался Джеймсу Киммелю и его жене Луизе, что его новая ложа в мюзик-холле Мэдисон-Сквер-Гарден стоит четыреста долларов. Неприлично громкие взрывы его смеха, подобные пушечным выстрелам, раздавались поминутно. Прекрасно понимая, что нечего и пытаться его образумить, Сара молчала. Ей было стыдно за мужа. Глубокая, пульсирующая головная боль стучала у нее в висках, в глазах – появилась резь.

Она увидела Алекса раньше, чем он ее заметил: его фигура отразилась в зеркале с золоченой рамой, за головой Дженни Стенли с пышным убором из страусовых перьев. Он держал под руки двух женщин. Казалось, они сестры – обе высокие, статные, черноволосые, с царственной осанкой. Алекс о чем-то добродушно спорил с метрдотелем, когда к нему подошел другой мужчина – худой, бородатый, светловолосый – и освободил его от забот об одной из величественных брюнеток, небрежно сунув ее руку себе под локоть.

У Сары закружилась голова от прилива крови; она машинально потянулась за своим бокалом, но пальцы у нее дрожали так сильно, что ей пришлось опустить руку на колено, так и не взяв его. Голоса за столом слились в ее ушах в однообразный гул, огни заплясали перед глазами и завертелись каруселью. Стараясь не видеть и не слышать ничего вокруг, она закрыла глаза и попыталась найти какое-то безопасное укрытие у себя внутри. У нее ничего не вышло. Громыхающий голос Бена едва не заставил ее упасть со стула.

– Макуэйд! Эй, Макуэйд! – без устали звал он. – Это мой архитектор, Конрад. Знаете его? Лучшая фирма в городе. Макуэйд!

Пестрота вокруг превратилась в одно сплошное смазанное пятно, голос мужа отдавался в ушах гулким эхом. Сара сидела неподвижно, словно в кошмаре, когда надо бежать, но тело не слушается. Она даже глаз не могла поднять, пока не почувствовала его присутствия рядом с собой. Дикая какофония звуков распалась на отдельные кусочки: люди знакомились и обменивались приветствиями. «Все знакомы с Алексом Макуэйдом? – гремел Бен, самовольно взявший на себя обязанности хозяина. – Скажите метрдотелю, пусть принесет еще стульев, им всем вполне хватит места, если они немного потеснятся. Садитесь, присаживайтесь! А кто эти очаровательные дамы?»

Оказалось, что они представительницы великолепного секстета «Девушки Флорадора», ежевечерне выступавшего с песнями и плясками в театре «Казино» на 39-й улице. Бен, от благоговения лишившийся дара речи, вскочил на ноги и тотчас же уступил ближайшей к нему «девушке Флорадора» (как выяснилось, ее звали мисс Сэмпсон) свой стул. Сопровождавший ее светловолосый мужчина с бородой поднял красиво изогнутые брови и бросил насмешливый взгляд на Алекса. До Сары едва дошло, что он скульптор. Они с Алексом были знакомы со студенческих лет, проведенных в Париже.

Вторую «девушку Флорадора», все еще державшую под локоть Алекса, звали мисс Фелан. Сара бесчувственной рукой пожала протянутую ей руку танцовщицы. Ее взгляд скользнул вверх по щедрому, лишь слегка задрапированному атласом бюсту и наконец встретился с парой знойных черных глаз. Женщины обменялись формальными приветствиями и фальшивыми улыбками.

Потом Сара перевела взгляд на Алекса. Он не протянул руки, но наклонился к ней, словно собираясь что-то сказать, однако она его опередила. Ее негромкий голос с насмешливыми, язвительными интонациями был слышен только ему одному.

– Поздравляю, Алекс, она ослепительна. К тому же тебе крупно повезло: она свободна и не отягощена досадными мещанскими предрассудками.

Сара не смотрела ему в лицо, но он резко дернулся всем телом, словно она его ударила. Горе обрушилось на нее тяжкой, удушающей волной. Она оглохла и ослепла, пока ворчливый голос Бена, повторявший: «Подвинься, Сара», и его рука, грубо рванувшая спинку ее стула, не вернули ее к ужасной действительности. Втиснув еще один стул между нею и мисс Сэмпсон, Бен уселся на него и немедленно повернулся спиной к жене, занимая соблазнительную субретку громким и оживленным разговором.

Время превратилось в самого изощренного и жестокого из ее врагов. Каждый час Сара бросала взгляд на усыпанные бриллиантами и рубинами часики, приколотые к груди, только для того, чтобы убедиться, что прошла всего минута. Запах еды вызвал у нее накатывающую волнами дурноту. Алекс был где-то на другом конце стола, она понятия не имела где, потому что ни разу не взглянула в его сторону. Дважды она спрашивала Бена, нельзя ли им уйти, но он ее даже не слышал. Бородатый скульптор (оказалось, что его фамилия Блэкмен) не раз обращался к ней, но Сара была не в состоянии уследить за его забавными историями и односложно отвечала на его вопросы.

В конце концов, силы ей изменили, продолжать стало невозможно. Ей пришлось схватить Бена за запястье, чтобы привлечь его внимание.

– Мне дурно, ты должен отвезти меня домой.

Он начал возражать, и она сжала его руку, словно тисками.

– Нет, сейчас же, сию минуту. Говорю тебе, мне нехорошо.

Сара не догадывалась, насколько Бен пьян, пока он не попытался встать. Она потянулась, чтобы его подхватить, но было уже слишком поздно. Он навалился на стол всем своим весом, и приборы задребезжали. Размахивая рукой в попытке за что-нибудь ухватиться и сохранить равновесие, Бен опрокинул стакан воды, бокал с вином и высокую зажженную свечу, стоявшую в центре стола в окружении живых цветов.

Мистер Блэкмен мигом оказался рядом с ней. Он подхватил Бена, принялся увещевать его спокойным, дружелюбным голосом и осторожно отбуксировал прочь от стола. Сара извинилась перед присутствующими и пробормотала что-то насчет кэба (свою карету Кокрейны в этот вечер оставили дома, их подвезли Киммели). Ошеломленное лицо миссис Шеридан еще долго стояло у нее перед глазами. Помогая Бену вытащить деньги из бумажника (он намеревался расплатиться за всех), она не обратила внимания на Алекса, пока тот сам не сунул деньги стоявшему за плечом официанту, а затем подхватил Бена под вторую руку. Вместе с Сарой они вытащили Бена из ресторана. Мистер Блэкмен придерживал дверь.

Свежий воздух немного взбодрил Бена, но не помог ему протрезветь. Вместо того чтобы утихомириться, он еще больше разбушевался.

– Макуэйд! – вскричал Бен, словно только что увидел Алекса (ни имени Блэкмена, ни его самого он, похоже, вообще не запомнил). – Эй, кто этот тип, вы его знаете? Это Макуэйд, мой архитектор. Строит для меня самый, черт его побери, здоровенный дом во всем Ньюпорте. Верно? Верно? Скажите ему, Макуэйд, во сколько эта штуковина мне обходится.

Его занесло на ходу, он покачнулся и налетел на Сару, обхватив ее рукой для равновесия.

– Найди кэб, – бросил Алекс другу. Блэкмен сошел с тротуара на мостовую.

– Я пьян, Сара. Как же так, черт возьми? Какого дьявола?

Оттолкнув Алекса, Бен обхватил Сару обеими руками и тяжело повис на ней.

– М-м-м, пахнет вкусно.

Он уткнулся лицом ей в плечо, довольно мыча себе под нос какую-то пьяную песенку без слов и без мотива. Сара споткнулась и, наверное, рухнула бы под его тяжестью, если бы Алекс не оттащил его с внезапной, едва сдерживаемой яростью.