которые называются blasjadi basslab, каждый имеет под своим началом триста человек. Они получают плату в полтора золотых ежедневно, а иные – на четыре дня золотой; эта рота называется встлафадир. Четвертая рота еще более высокого разряда, называется сулахдар и насчитывает триста человек; их командир называется сулахдар-паша; он получает каждый день по три золотых, а другие – по золотому, по полтора, по два. Их работа заключается в том, чтобы вести под султаном коня, когда в этом есть необходимость; иному достанется один раз в год или в полтора года раз вести его. Пятая рота наивысшего разряда называется спахи огланы, т. е. государевы сыновья; и они ездят на конях как господа, их насчитывается триста; их гетмана называют спахилар субаша; он имеет по пять золотых на каждый день, а иные – по два и по полтора, в зависимости от службы; и они имеют такую обязанность, что должны, опоясавшись саблей и луком со стрелами, сопровождать султана туда, куда он укажет. Такую службу достается нести раз в год; и конница, и сироты, и все вместе обязаны ночью лежать около султана и ночевать молча и оставаться каждый на своем месте, несмотря на дождь или снег, или холод; каждую ночь их бывает пятьдесят, и иногда и сто, если в этом есть необходимость. Никто не должен беспокоиться о своем вооружении; всем обеспечивает их султан в соответствии с должностью каждого, будь то конный или пеший. То же относится и к снаряжению коня согласно их обычаю… Численность пеших и конных султанских дворян составляет около шести тысяч… Военная подготовка, особенно к решающему бою, у турок такова: у них существует четыре султанских знамени, которые принадлежат двору. Одно из них – белое, с написанными золотом словами, и оно стоит надо всеми, ибо означает всю султанскую (воинскую) силу, а называется она алам сандиак, т. е. знамя всей силы. Другое знамя – красное, оно принадлежит придворным всадникам. Третье – зелено-красное, четвертое – красно-золотое; они принадлежат придворным пешим янычарам. А если где бы то ни было будут развернуты эти знамена, то это означает, что султан находится среди своих придворных… Султан же, кроме своего придворного, имеет еще два войска: одно – Анатолийское, за морем, другое – Румелийское… [Пеших азапов] насчитывается двадцать тысяч; у них есть новоучрежденный командир… Эти азапы набираются по эту сторону моря, из Анатолии. Существует также анатолийский властитель, которого называют Анатоли-беглербег, как бы сказать, анатолийский господин над господами. Ему подчиняются двенадцать воевод, каждый имеет свое знамя, полученное им от султана; за ними идут по чину пятьдесят субашей, каждый из них стоит около своего воеводы, каждый – возле того, кому он подчиняется. И этих войск конных бывает до шестидесяти тысяч. Каждый воевода имеет свой отряд, особенно паша… [Еще есть] происходящий с той стороны моря господин над всеми господами, который имеет свое знамя и свой отряд. Его называют Урминели-беглербег, господин над господами, наивысший после султана, ему подчиняются восемнадцать воевод, каждый со своим полком и со своим знаменем… Конных бывает до семидесяти тысяч, тех, которые происходят с этой стороны моря и из Сарахоры… [Есть] также другие пешие азапы, которых бывает до двадцати тысяч; они набраны с этой стороны моря, т. е. из Румелии… Когда же султан прикажет каким-либо всадникам приступить к бою, то они без задержки едут и сражаются с громким криком и с барабанным боем. Султанские барабанщики так бьют в барабаны, что у них стоит сильный шум и грохот, как если бы тряслась земля или гремел гром. И тогда султан посылает к ним придворных на одетых в латы конях, дабы они наблюдали, кто насколько мужествен и кто как ведет себя в бою. Каждый из них держит в руках буздаван, т. е. булаву, побуждая к битве; называются они чауши, а где они бывают, там как бы присутствует сам султан, и потому их все боятся, ибо кого они похвалят, тому будет хорошо, а на кого они пожалуются султану, тому бывает беда. Их командира называют чауш-паша. Таков порядок у турок во время битв. Султан же сам никуда не ездит, но всегда находится среди янычар, пока не кончится бой».

Но вернемся к ходу осады. Первый натиск турок после распределения объектов нападения пришлось выдержать бастиону Св. Георгия, против которого турки выставили несколько батарей, надеясь быстро снести его орудийным огнем, поскольку он не имел земляного подкрепления, но магистр прибыл туда лично и велел подкреплять бастион изнутри землей, бревнами и фашинами (связками прутьев). Кроме того орденская батарея, расположенная у магистерского дворца, подавила батареи турок. Паша перевел их остатки против форта Св. Николая в помощь бейлер-бею Румелии, которому этот орешек, фигурально выражаясь, оказался не по зубам. Задействованные им в течение 10 дней 12 больших медных пушек были сбиты артиллерией форта; тогда турки пошли на хитрость: на исходе ночи они закапывали свои пушки в землю, а с наступлением темноты отрывали их и всю ночь стреляли до следующего утра. Стена бастиона, выдержав порядка 500 выстрелов, начала рушиться, однако к тому моменту, когда мусульмане ее окончательно разбили, они с неприятным удивлением узрели, что христиане успели возвести за ней новую – следовательно, все надо было начинать сначала. Султан поинтересовался, можно ли подвести под форт подкоп, но получил отрицательный ответ, поскольку форт Св. Николая был возведен на скалистом грунте, и Сулейман, памятуя о событиях 1480 г., поступил довольно мудро, повелев снять всю действовавшую против форта артиллерию и перебросить на более податливые участки крепости. Оборонявший форт рыцарь Гийо де Кастелан удостоился больших почестей.

Мустафа-паша бомбардировал бастион Испании месяц; ядром был убит командовавший им рыцарь де Барбаран, которого сменил Хуан д’Омедес (впоследствии Великий магистр). Через несколько дней мушкетная пуля выбила ему глаз. Бастион Англии начал рушиться к 14 августа; возводимые новые стены также сметались ураганным огнем турок. Великий магистр, подобно д’Обюссону, лично появлявшийся всегда на самых опасных участках обороны, прибыл на пост Англии и провел туда подкрепление из 50 рыцарей. Тем временем 19 августа почти рухнула стена на посту Италии. Л’Иль-Адан отправился туда; инженер Мартиненго посоветовал, пока будут залатывать брешь, отвлечь турок вылазкой, что и было сделано под предводительством рыцаря Бартоломео и инженера Бенедикта Скарамосе, ученика Мартиненго. Как только турок оттеснили от брешей, их окончательно разметала орденская артиллерия. Вылазки были успешно повторены 20, 22 и 24 августа, на копьях возвращавшихся христианских воинов красовались турецкие головы. Где-то в это же время удачным выстрелом христиан были оторваны ноги у одного из султановых полководцев-ренегатов.

Однако запасы турок