— Ты остаешься со мной потому, что этого требует от тебя Старуха.

— Мы не хотим больше говорить. — Гарианна поднялась и ушла.

Ненависть, в которой она призналась, Скилганнона не удивила. Проклятого ненавидят по меньшей мере в трех странах. У каждого взрослого и ребенка, убитого его солдатами, имелись друзья и родные, а одного военачальника ненавидеть куда проще, чем огромную, безликую армию. Такие откровения он слышал уже не раз. Однажды он сидел в какой-то харчевне. Там говорили о войне, и один мужчина заявил: «Проклятый убил моего сына». Скилганнон стал прислушиваться и узнал, что парня убили миль за двадцать от поля битвы, на котором сражался он сам. Проклятого, куда бы он ни направился, винили везде и во всем. Одни истории сильно искажали истину, другие были просто нелепы. У Проклятого острые зубы, и питается он человечиной. Он продал душу дьяволу, после чего глаза у него стали красные, как кровь. Слухи о нем разрастались, приобретая совсем уж сказочные черты, именно поэтому его никто и не узнавал во время странствий. Кто заподозрил бы, что Проклятый — красивый молодой человек с голубыми глазами? Людям нужно, чтобы зло было отталкивающим.

Скилганнон, упавший духом, вздохнул.

Всего месяц назад он был послушником в тихой монашеской общине и думал, что война и смерть остались далеко позади. Он не тосковал больше по тем временам, но все же жалел немного, что они прошли. Он потрогал медальон у себя на шее. Станет ли он другим, если ему удастся вернуть Дайну к жизни? Простится ли ему хоть что-нибудь из его грехов?

— Ты должна жить, Дайна, — сказал он вслух, и мысли о жене, как всегда, смешались с воспоминаниями о Джиане.

Старуха дала хороший совет. Ему и правда следовало бы бросить Друсса.

Он поднялся к потаенному озеру, поплавал и сел на берегу. Та единственная ночь любви с Джианой переменила всю его жизнь, которая подчинялась с тех пор одной только цели: вернуть принцессе трон. Теперь, оглядываясь назад, он поражался собственной наивности. Он воображал, что, когда она благополучно взойдет на престол, они опять будут вместе. Ему было все равно, станет она его женой или нет. Он охотно довольствовался бы ролью любовника, но и это осталось несбыточной мечтой.

Если Джиана и любила его, власть она любила больше — вот и вся правда. Ей всегда всего мало. Став владычицей мира, она возмечтала бы завоевать небеса.

Эта правда предстала ему во всей своей наготе в день, когда они одержали победу над Бокрамом. Скилганнон до сих пор помнил страх, который испытал в ночь перед решающей битвой — все из-за нее же, из-за Старухи. Ведьма прошла мимо всех сторожевых постов и явилась в шатер королевы. Скилганнон сидел с Джианой, Аскелусом и Маланеком, обсуждая предстоящее сражение. Когда вошла Старуха, Маланек вскочил и выхватил кинжал, но Джиана велела ему сесть, а потом приблизилась к Старухе и поцеловала ей руку. Скилганнон и теперь содрогался, вспоминая об этом.

Как могли столь прекрасные губы прикоснуться к чему-то столь скверному?

— Добро пожаловать, — проговорила Джиана. — Присоединяйся к нам.

— Что толку, милая? Я ведь не стратег.

— Зачем же ты пришла в таком случае? — грубее, чем намеревался, спросил Скилганнон.

— Пожелать вам удачи, само собой. Руны говорят, что завтрашний день будет плохим для Бокрама, но и для тебя тоже, Олек. Известно тебе, что у Бораниуса есть теперь свой прорицатель? Согласно его пророчеству, завтра Бораниус тебя убьет. Но ты ведь готов умереть за свою королеву, Олек?

— Да. Готов.

— У Бораниуса мечи волшебные. Их ему дал Бокрам. Это старинные клинки, которые зовутся Мечами Крови и Огня. Мне бы очень хотелось иметь их. Создавая твои мечи, я опиралась на те же чары, на магию Крови и Огня. В бою вы с ним непременно сойдетесь — это я видела ясно.

— Неужели тот прорицатель прав и Бораниус… одержит верх? — спросила Джиана, избегая прямого упоминания о смерти Скилганнона.

— Его предсказания сбывались уже не раз. Возможно, на этот раз он ошибется, — пожала плечами Старуха.

— Значит, завтра ты в бой не пойдешь, — заявила Джиана. — Я не хочу потерять тебя, Олек.

— Как трогательно, милая, — улыбнулась Старуха. — Но если он не будет сражаться, ты, боюсь, проиграешь битву.

Именно в это мгновение Скилганнон понял, что Джиана любит власть больше, чем его. Она изменилась в лице и молчала, ожидая, что скажет он.

— Я буду сражаться, — сказал он просто.

Джиана для порядка заспорила, но он увидел облегчение в ее глазах.

— Славный будет бой! — весело воскликнула Старуха и, поклонившись Джиане, вышла вон.

— Ты побьешь его, Олек, — решительно заявила Джиана. — С тобой никто не сравнится.

— Ты учил нас обоих, — обернулся Скилганнон к Маланеку. — Что ты об этом думаешь?

— В бою всякое бывает, Олек, — уклончиво ответил тот. — Человек может споткнуться или устать больше своего соперника. У него может сломаться меч. Предсказывать в таком деле трудно.

— Я вижу, ты совсем не уважаешь меня, учитель.

— С чего ты взял? — опешил Маланек.

— Тогда говори прямо.

Маланек набрал воздуха и произнес:

— Не думаю, что ты сможешь побить его, Олек. В нем есть что-то нечеловеческое. Такие мощные мускулы, как у него, должны бы ограничивать скорость бойца, но он движется с непревзойденной быстротой и не знает страха. Послушайся совета королевы и не ходи завтра в бой. Старуха все врет. Мы справимся и без тебя.

Страх не оставлял Скилганнона всю ночь и все утро. Его мечта обещала вот-вот сбыться. Королева вернет себе отцовский трон и вновь будет принадлежать ему, Скилганнону, — но как быть с пророчеством, сулящим ему смерть от руки Бораниуса?

В разгаре боя он увидел своего врага. Бораниус дрался пеший, рубя мечами направо и налево, и люди падали вокруг него. Время словно застыло. Все его существо побуждало Скилганнона бежать от этого человека. Бораниуса и так рано или поздно одолеют, зачем же рисковать собой?

Трусу ни в чем не будет удачи, сказал он себе и направил к Бораниусу своего коня.

Спешившись, он приказал солдатам отойти. Они расступились, и он взглянул Бораниусу в глаза.

— Что, Олек, — усмехнулся золотоволосый красавец, — снова решил посостязаться со мной? Поосторожнее — на этот раз у меня нога не повреждена.

Скилганнон обнажил мечи, и Бораниус засмеялся:

— Красиво, но знаешь, это всего лишь копии, а подлинники у меня. Поди сюда Олек, и я убью тебя по кусочкам, как твоих друзей. Слышал бы ты, как они визжали.

— Не разговаривай, переходи сразу к делу, — сказал Скилганнон.

Бораниус налетел на него, как вихрь — даже после предупреждения Маланека его быстрота потрясла Скилганнона. Он отбивался отчаянно. В первые же мгновения он понял, что Бораниус сильнее и что предсказатель не ошибся. Он отражал удары и уворачивался, а Мечи Крови и Огня мелькали, норовя впиться в его плоть.