— Вам показалось, — настаивал Андроник. — Так всегда бывает. Время в подобных случаях течет медленнее.

Говорил он громко, отчетливо, и руки сунул в карманы, делая вид, что вообще ничего не произошло. Он старался совладать с той сковывающей болезненной робостью, которая, казалось, завладела всеми. Казалось, никто и шевельнуться не в силах, предварительно не оглядевшись по сторонам, как будто опасались затаившегося невидимки, готового напасть каждую секунду. Окружающее пространство стало иным, оно утратило однородность, уплотнилось в одних местах и угрожающе разъехалось в других.

— Что же это такое было? — услышал Андроник голос Владимира.

— Колдовство, дражайший мой друг, — улыбаясь, ответствовал ему Андроник.

Он постарался не упустить возможности и объясниться, сославшись на многообразие жизни.

— Кто, как не ты, занимается литературой, историей, — прибавил Андроник, — и, наверное, ты лучше разбираешься во всяких странностях. Я умею только их делать… и то изредка и в шутку…

Андроник говорил, а сам обводил глазами комнату, стараясь разбудить любопытство остальных и заинтересовать их.

— Чего только не символизируют змеи в религиях разных народов, — продолжал он, возвышая голос. — Вспомни, что змей…

— Спаси нас Господи! Господи спаси! — торопливо крестясь, жалобно запричитала доамна Замфиреску.

Слово «змей» всколыхнуло в ней весь недавно пережитый ужас. Андроник замолчал и отошел от Владимира.

— Теперь я понял, что произошло, — сказал Андроник, ища на столе коробок со спичками. — Всему виной потушенная лампа и избыток лунного света…

Лунный свет мешал открыть глаза и Дорине. Казалось, только в нем надеялась она отыскать разгадку, казалось, только из его серебряных вод могло прийти понимание, что же все-таки произошло. Цепочка событий обрывалась слишком часто.

Чего она только не перечувствовала, каких не пережила видений, но связать их воедино, понять их смысл не могла. Но что бы ни происходило на берегах лунных вод, сотворено было льдистым лунным светом. И свадьба, и жених с невестой, и лодка, столько времени качающаяся возле берега и уплывшая с такой неохотой…

— Вот теперь куда лучше! — воскликнул Андроник, зажигая одну лампу и выкручивая фитиль другой.

Лунный свет растворился, осев невесомым туманным налетом на стеклах. Комната снова выглядела обыденно и уныло, заключенная навсегда в своих четырех стенах. В тишине слышался доносящийся снаружи треск цикад, наверное далеких-далеких.

— Дамы и господа! — попытался еще раз развеселить компанию Андроник. — Теперь все точно так, как было. И не придумать ли нам какую-нибудь игру в ожидании кофе?..

Домнул Соломон с испугом вспомнил, что не так давно спрашивал, кто будет пить кофе. Сколько с тех пор прошло времени? «Я ставил кофе на огонь, и, может, его уже подали, может, выпили?! И все же Андроник ждет, что сейчас опять будет кофе?..» Домнул Соломон в недоумении потер лоб, ему начало казаться, что ему примерещились и собственные мысли, и окружающие лица, и только его растерянность объединила их вместе. Однако комната была той же, что и раньше. И сидели в ней те же самые люди. А вот Аглая, она в соседней, ей стало плохо. Надо пойти ее проведать.

Домнул Соломон решительно направился в соседнюю комнату. Жена его лежала на кровати, лицо у нее было страдающее, бессмысленное.

— Как, ты думаешь, следует поступить? — спросила она хрипло, заметив, что он стоит возле кровати.

Домнул Соломон пожал плечами. Не то чтобы вопрос поставил его в тупик, но ответить на него он не мог и ограничился пожатием плеч.

— Я подумала о Дорине и о ней спросила, — прибавила доамна Соломон так же враждебно и хрипло.

— Да-да, конечно, а я было почти позабыл, — сказал домну л Соломон. — Знаешь, теперь все стало совсем по-другому…

— Почему?

— Не знаю, единственное, что могу сказать, — не знаю. А ты знаешь?

Доамна Соломон повернула голову. Она трудно дышала, и каждое движение, казалось, давалось ей с большим трудом, грозя чуть ли не обмороком.

— А с тобой что? — спросила она.

— Ничего, все хорошо. Думаю, хорошо бы выпить кофейку…

Несколько секунд он внимательно смотрел на жену, а потом застыл вперившись в пустоту. Если бы он мог понять, что же произошло после того, как он поднял руку вверх и спросил: «Кто хочет кофе?» Или было это после обеда, когда он вышел на порог веранды и точно так же поднял руку?..

— Оказывается, — услышал он снова голос Андроника из соседней комнаты, — у вас готовится свадьба, а вы мне ничего не сказали! Теперь я понимаю, почему вы все такие веселые…

— Видишь, — сказала доамна Соломон со вздохом, — так оно и есть. Даже он догадался!..

— Однако капитан так ни слова и не сказал, — сумрачно отпарировал домнул Соломон.

А было на самом деле только то, что капитан Мануилэ был неприятно поражен дерзостью Андроника и, покраснев, уставился в раздражении взглядом в пол. Заговорил Андроник явно не ко времени. Капитана удивило и угнетающее молчание всех остальных, он не понимал его. «Что с ними стряслось, на лице у всех такая растерянность? И никто не говорит о самом интересном из того, что было, о змее, который выполз как из-под земли посередине комнаты?..»

— Откуда ты знаешь, что ожидается свадьба? — заинтересовалась доамна Замфиреску.

«Сейчас все и прояснится», — поняла вдруг она. Но Андроник поглядел на нее с улыбкой и пожал плечами. Говорить он собирался вовсе не с ней…

— Кто будет счастливой невестой? — спросил он снова, стараясь говорить с улыбкой и придать своим словам вид шутки.

Капитан Мануилэ быстро взглянул на Дорину и увидел, что она порозовела, потупив взгляд. И это немало поспособствовало его решимости.

— Вы нескромны, господин Андроник! — воскликнул он, смягчая любезностью тона нелюбезность слов.

— Стало быть, прошу меня извинить, господин капитан, — мгновенно откликнулся Андроник. — Но я не собирался выдавать тайну, я хотел только сказать, что все случившееся — добрый знак… Эта ночь в монастыре и знак, который нам неожиданно был явлен…

Он рассмеялся, и даже громко, но смех его ничуть не развеселил сидящих в комнате. Все по-прежнему жались по стенкам, растерянно поглядывая друг на друга в надежде встретить понимание и сочувствие. Казалось, каждый боится оступиться в пустоту, потерять сознание. Один Стере, стоящий на пороге, под дуновением свежего воздуха, наверное, жил наяву. И ему и впрямь пошел на пользу смех Андроника. Видно, паренек-то заморочил всем головы и теперь в лицо смеется…

— Кто бы ни была счастливая невеста, я хочу выпить за ее здоровье, — сказал Андроник.

И на самом деле отправился в соседнюю комнату и вернулся со стаканом, полным ало-рубинового вина.